За плечом померещилось чье-то присутствие, мы с бабушкой синхронно выстроили щиты на разуме, уж на это меня хватало, первое, чему меня учили. Вот и не верь в сплетню, что сильный маг может почувствовать, когда о нем думают. В зеркале на миг показалась бледная тень, завернутая в одно издевательское белое полотенце, наклонившаяся ко мне. В какую-то секунду стало сложно дышать, словно на горле сомкнулись пальцы, но наваждение быстро прошло, оставив после себя смутную тень какого-то… возбуждения?

– Дайте два…

– Тут и одного такого многовато будет, – пробормотала бабуля, забирая у меня документы из рук и перелистывая, чтобы вернуть открытую на нужном месте папку.

– А что с женами? Почему так часто?

– На первый взгляд – сплошь нелепые случаи. На не первый – сложно сказать. Впору уже начать что-то подозревать. Может живые виноваты, может проклятие, – она иронично усмехнулась. – А может просто дурехи решили поискать тепла и ласки на стороне. И в третье я верю больше, раз уж разборок с семьями девиц не было.

Ну да, проклятие, конечно. Магистра проклясть – толпой собираться надо, а верхушка предпочитает неизменный состав, где на каждого есть папочка с оплошностями, нежели вечную текучку: ищи потом на очередного выскочку компромат.

Я просмотрела несколько фотографий, в том числе – с первой брачной церемонии, сразу после травмы. Тут уже можно и его подозревать начать, может он магией незадачливых супружниц подпитывается. Перевожу взгляд на огонь в камине. Если это так, то я вряд ли протяну долго. Тут как не крути, а у меня максимум пара лет. Или я умру сама, или из-за брака, но с меньшими мучениями. В четырнадцать я рыдала по этому поводу днями на пролет, а сейчас – в последний год – случилась стадия смирения. Торги точно проскочила. Я равнодушно посмотрела на череду блондинок, почему-то все супруги магистра оказались светловолосыми, и представила, какой черной овцой в этом ряду буду я.

Вопрос решили без меня – но это не цепляло. Особенности воспитания, такое было ожидаемо. Тем более, что самостоятельно я вряд ли бы устроилась настолько удачно, нужно побыть немного циничной и меркантильной и признать это. Если выживу – будем притворяться, как в старых парах по расчету, где из брачных ритуалов – только оставляющий многие свободы минимум. Я – что не изменяю, он – что не замечает побегов садовника из спальни жены по утрам. Стало смешно. Кто мне даст брак по минимальной программе заключить?

Последним лежало фото Михеля с удивительно похожей на него девушкой. Подпись на обороте гласила: «Михель и Лина Вирт, после вручения наград за устранение прорыва». Оба светловолосые, он – на голову выше, еще совсем юные, немногим старше меня сейчас. Затянутые в форму, на черном фоне которой выделяются семилучевые звезды. Про сестру я, кстати, до этого не слышала. Но и не слишком интересовалась делами ордена, было не интересно. Маги были просто еще одной естественной частью мира вокруг, на которой не было смысла заострять внимание. В конце концов, с двумя из них я жила под одной крышей.

Еще раз пробежавшись взглядом по фото, вернула документы на место. Будущее было темным и пугающим, но я все-таки надеялась, что мы уживемся. В крайнем случае – обойдемся взаимной вежливостью за завтраком, к общему утреннему приему пищи меня приучила семья. Это обедать и ужинать можно было где угодно, по желанию, но утром – обязательно за столом со всеми. В какой-то момент это начало раздражать, но сейчас стало восприниматься как должное. Интересно, изменится ли что-то в этом плане при переезде?

А в день Хэ у всего дома началась суетливая паника. Или паническая суета, как посмотреть. Меня же накрыло безразличие, даже сочувствующие взгляды за общим столом прошли мимо. Даже странно, потому что по рассказам очевидцев меня в последние сутки должно в три погибели скручивать, но магические каналы не ощущаются никак, словно их и нет вовсе. Аппетита тоже нет, дырявящая меня виноватыми глазами мать пододвигает ближе тарелку с пирожными. Отказываюсь, вызывая у нее тяжелый вздох. После кивка бабушки выхожу из-за стола, за спиной сразу возникает младший брат. Разница у нас небольшая, но особого контакта никогда не было. А еще меня страшно раздражают все эти похоронные взгляды, словно меня живьем сегодня съедят, а косточки в лесу закопают.

Они что себе надумали? Заморить себя я точно не планирую, и делать с собой что-то – тоже. Да, ситуация не самая приятная, будем честны и откровенны, мечтала я как и все выйти замуж по большой любви, ну и что? Я успела свыкнуться с кучей неприятных моментом за время своей жизни, а их было не мало, и умалчивать их никто не собирался, и о своих перспективах на жизнь, и о своем положении в обществе, и о брачных традициях и мрачных семейных ритуалах я знала достаточно, только тема супружеской жизни почему-то скользко обходилась, что сейчас казалось даже странным. На столе в комнате стояла нераскрытая коробка, перевязанная темно-синей лентой. Традиционный предсвадебный подарок. Его привезли еще вчера около полуночи, я уже не вышла из комнаты, чтобы встретить посыльного, а открывать днем при родственниках не стала, погруженная в свои мысли. Кажется, сегодня самое время это сделать.

– Ну посмотрим, что там дарят магистры аж восьмым женам.

Стоящий в дверях Макс раздражал, я подняла на него глаза, мол, или зайди нормально, или выйди, но не стой в проходе. Он шагнул внутрь, щелкнула ручка двери, закрылась комната. Пышный бант оказался не обычной обманкой, как делают многие, а действительно хитро завязанным узлом. Интересно, его вязали руками или магией? Даже немножко обидно оказалось его распускать. Бархатистая поверхность внешней коробки, в которой, обернутая в шелк в тон банту, лежит еще одна. Поверх свертка – ирис. Символ надежды на лучшее будущее. И тонкая веточка белой лаванды – защита. Какая ирония…

Впрочем, может и правда, все будет не так мрачно, как я себе рисую? Главное не обнадеживаться раньше времени. Хотя мне вроде как деликатно пообещали не давать в обиду. Может еще обойдется? По цветам пробегали едва заметные искры – заклинание сохранности. Я аккуратно отложила цветы в сторону и достала основное содержимое посылки.

– О, ты все-таки решила ее открыть? – бабушка заглянула в комнату. – Похвально. И вежливо с твоей стороны. На узле была сигналка. Так что он знает, что ты его открыла.

– Сигналка? – я повернулась к старшей родственнице.

– Обычная практика. Но помогает понять, как настроена будущая супруга. Она считывает эмоциональный фон в момент вскрытия посылки. Разворачивай.

Я развернула ткань – приличный отрез, при моем росте такого на блузку хватит, а может и на короткое платье. И приятная на ощупь, ходить в такой будет одно удовольствие. Из складок выпала карточка. Абсолютно нейтральная фраза «Надеюсь, что тебе понравится», выведенная твердым почерком, совершенно точно – рукой, не заклинанием. И замысловатая подпись под ней.

Внутри оказалась шкатулка. Основательная, деревянная, но обитая тканью, с кованными уголками и ножками. Не кричащая «Смотри, какая я роскошная», а сдержанная, темно-синяя с серебром. Как та аристократка, происхождение которой видно по осанке и манере держать себя. На чуть более светлой ткани внутренней обивки лежала брошь: замысловатый цветок, названия которого я не знала, но чем-то похожий на все тот же ирис, даже для магически слабой меня фонил и искрил. Сзади была еще одна петля, в которую продели цепочку. Удобно.

Вот тебе и обещание защитить. Хороший, мощный комплекс чар. И вопрос ношения продуман, даже если брошь не везде приколешь, то уж кулон на шею повесить можно всегда. Украшение слабо колет пальцы, словно мелкие лапки ощупывают руки, в которые оно попало. Судя по прекращению щекотки – меня признали. Приятно. Даже какая-то невольная улыбка на лицо наползает, в груди теплеет.

Стоит мне защелкнуть замочек, как застежка исчезает, оставляя сплошную цепочку, снять его теперь не сможет никто. Бабушка рассматривает меня несколько долгих мгновений и довольно кивает: