Антоний дождался, пока она досмотрела.

— Что скажешь.

— Что тебя аудиоканал частично пропал.

— Как?

Электра развернула картинку в воздухе, приглашая Антония посмотреть вместе, как вокруг него кругами ходит молчаливый гуманоид.

— Как странно, что не все записалось. Какие-то помехи сети, что ли.

— Расскажи хоть своими словами!

— Он сразу потребовал, чтобы ему дали пообщаться с адмиралом. Мол «тот дал ему слово защитить его народ». Я объяснил, что это невозможно. Дальше… собственно, дальше ты слышала. Пообещал Люция вылечить, «если тело его еще не развеяно». За определенную плату.

Электра помолчала, подвернув и закусив губы. Мрамор скамьи холодил пальцы. Сияли золотые звезды над головой, мозаика, выстилавшая нишу, была темно-синей, как вечное небо.

— Что сказать. Это не вписывается в наши медицинские представления, не говоря об этических. И в рамки здравого смысла.

— Не предлагаю пробовать, но показать тебе должен был.

— Конечно… — Она покачала головой. — Конечно. Может быть, он зачем-то лжет? Изучает наши реакции? Как-то уж очень наивно. С другой стороны, откуда у него такая беглая латынь? Ты не отмел это как бред или провокацию — почему?

Антоний поднял брови, потом тоже покачал головой, еще и рот скосил набок, изображая раздумье.

— Знаешь. Он был чертовски убедителен. Что-то такое… неуловимое. Возможно, тебе стоит найти время и взглянуть на него лично. И он протащил этот шаттл через сотни парсеков, если верить показаниям Симона.

— А ты сам-то им веришь?

Электра вздохнула, потом нахмурилась. Что-то действительно было в этой записи. Тревожащее. Возможно, несовпадение движений губ и речи чужака. Она быстро прокрутила видео еще раз, снова покачала головой.

— Я не забыла об этих тайи, правда. И если Люций дал ему слово, я должна это уважать. Но как же сейчас не до них!

— Да, скоро начнется очередная сенатская говорильня, пойдем. — Казалось, Антоний оставил тему инопланетника с некоторым облегчением.

Электра с тоской посмотрела вперед, в клубящийся людьми зал.

— Как думаешь, приемлемо будет сбежать в адмиральский кабинет и смотреть трансляцию хотя бы не всей толпой?

— Более чем приемлемо. Я бы даже настоятельно советовал. Только представь, какими словами ты будешь изъясняться при просмотре.

— Конрада придется с собой прихватить, и так боюсь, что надолго оставила их с Кастором без присмотра. Как на пороховой бочке сижу.

— Полно, кузина, Конрад показался мне весьма уравновешенным квиритом — для человека, который пять лет провел в заморозке. Пойду напечатаю чего-нибудь выпить, что ли.

— Десять. Заморозка и одиночка попеременно. Оставаться патриотом Великого Рима все тяжелее, м? — В голове это по-прежнему не укладывалось. — Выдави там побольше? Литров сто.

Антоний кивнул и пошел через наполненный людьми зал. Электра проводила его взглядом — непринужденная осанка, улыбка на открытом смуглом лице, самые хорошие манеры. Вызывающе штатский костюм. С каких это пор штатская одежда стала казаться ей странной? В чип упало сообщение, помеченное красным. От вице-адмирала Аэция, надо же. Пришлось открыть и прочесть.

«Утвердите новые тактические решения».

Ясно. Для совета капитанов она теперь что-то вроде ключа на веревочке. Пришлось бегло просмотреть. Передают сенату требование спешно избрать диктатора и перебросить Третий Звездный на защиту верфей. Собираются объединить силы с Первым, после чего прикрыть основные стратегические точкиСолнечной, юпитерианские спутники, лаборатории на Плутоне, марсианские фабрики, по крайней мере до тех пор, пока будущий диктатор не распечатает крепости. Что ж, утвердим. Хоть это-то я могу.

«Зайдите потом ко мне, есть что обсудить».

«Да, домина».

Она все-таки пригласила Конрада — а подумав, и Кастора — в кабинет.

— Давайте посмотрим сперва трансляцию, кажется, начинают.

Через каких-то полчаса с начала заседания стало кристально ясно, что они застрянут тут надолго. Кастор с чопорным видом и прямой спиной сидел на стуле перед экраном, не сводя глаз с почтенного собрания сенаторов. Конрад развалился в кресле, вертя в лапе стандартную стеклянную бутылку спиртного с градусной шкалой. Антоний демонстративно разлегся на диване и делал вид, что игнорирует происходящее на экране, попросив разбудить, когда дойдет до дела, а Электра с трудом удерживала себя от тигриных метаний от стены до стены. Аэций, в свою очередь, делал вид, что слушает, а сам, похоже, продолжал ожесточенно совещаться в чипе.

Она еще до начала заседания отправила сенату обработанные и упакованные файлы с описанием вероятного противника и комментариями ксенологов, пометив их высшим приоритетом, но никакого ответа пока не получила. Слово ей тоже в этот раз не дали, оставалось напряженно всматриваться в экран и гадать, вскрыли ли они хотя бы ее письмо или просто стерли, решив, что оно не стоит внимания.

— Электра, ну что ты мечешься. Хочешь я поработаю пифией? Сначала будут искать виноватых, потом делить воображаемый бюджет, а дальше голосовать, переголосовывать и опротестовывать процедуры. Они Марсель еще не переварили. Поверь, ни у кого нет готового решения, поэтому не решат ничего.

Электре не доводилось прежде следить за сенатскими прениями и сейчас она сквозь тревогу и возбуждение поневоле заслушалась. Искусство риторики почиталось в Риме, а сенаторы владели им в самом высоком регистре. Не удивительно, что у канала, который транслировал все открытые заседания в сеть, были свои постоянные зрители. Но это заседание осталось бы закрытым, если бы она не дала допуск корабельным трансляторам. Через закрытую дверь кабинета доносились возбужденные голоса собравшихся в зале перед экраном.

Конрад наконец не выдержал и выкрутил свою бутылку до предельного градуса, потом явно отработанным движением сломал предохранительную капсулу на стеклянной оболочке и что-то проделал с регулятором. Вопросительно взглянул по сторонам и разлил, не дожидаясь ответа, на всех. Электра глотнула не глядя, закашлялась. Прозрачная жидкость обожгла горло, как кислота.

— Да вы с ума сошли, что это вообще?!

— Как что? Чистый этанол. С апельсинчиком. Как иначе вынести эту говорильню. Насухую что ли.

— Антоний, что ты там распался на части? Где обещанные коктейли? Он меня сейчас отравит! — Она протянула руку к непочатой бутылке, вгляделась в шкалу. Предполагалось, что крепость напитка можно довести до сорока градусов, также был предусмотрен вкусовой концентратор.

— Уважаемый Махайрод, вы поосторожней, мы с кузиной все-таки гражданские, боевых имплантаций не имеем, — встрял с дивана Антоний.

— Так поставьте! Шкуру даю на содрание, что в ближайшее время пригодится!

— Легионеры традиционно умеют взламывать эти пузырьки и доводить содержимое до 99 градусов, — сжалился и пояснил Кастор. Он проигнорировал стаканчик, не глядя перехватил у Конрада бутылку и сделал приличный глоток, даже не поморщившись. Электра только сейчас заметила блестящие точки контактов под стриженым затылком. — Мы все равно адаптированы под воздействие тяжелой брони и токсичных боевых коктейлей, поэтому пить чистый этанол скорее приятно. Забирает лучше!

— Легионеры… — пробормотал вице-адмирал, позволив себе легчайше поднять бровь. Теперь он слушал заседание так внимательно, словно собирался выучить наизусть все, что произносили сенаторы.

— Будто вы, флотские, так не делаете, — буркнул Конрад. — Пижоны с шампанским!

— У нас печень не выдержит!

— Что мешает поставить в нее имплант?

— Может быть, соответствующие алгоритмы? — прозрачным голосом произнес Кастор.

— Кастор. Вы, между прочим, зря предположили, что я претендую на место флагман-легата. Я сразу думал предложить его вам, а после нашего недавнего обсуждения — тем более. — Конрад повернулся и прямо уставился на Кастора.

— Вы! С каких это пор вы раздаете должности во флоте?

— И с каких пор эта должность возрождена? — встрепенулся Аэций.