Даниель вспомнил, как днем он наблюдал картину, где Тео и Алессия мирно общаются в беседке. Он задумался. Тео не рискнул бы открыто вредить гувернантке, зная, что он под угрозой отправления в кадетский корпус. Тогда кто? Неужели на это решилась Ванесса? Но зачем? Может исса Анна права, и дети действительно пытаются предотвратить некую угрозу? Дети вообще более восприимчивы к тонким материям, может они чувствуют что-то, чего он пока не замечает?

Граф понемногу цедил вино и постепенно успокаивался. Ему пришло в голову, что надо внимательнее присмотреться к появленке, а вдруг она действительно затаившееся зло? Ведь не случайно он так странно отреагировал на ее близость – до сих пор не прошло желание снова ощутить ее в своих руках, прижать, закрыть от всего мира. Она такая тоненькая, хрупкая, а мир большой, чужой и опасный. А она про него совсем ничего не знает. Хорошо, что в ближайшее время исса будет скрыта от всего в этом поместье, оно самое безопасное и ей тут точно ничего не грозит.

Граф сам удивился, когда понял, что думает об Анне уже не с раздражением, а теплом. Странно – ничего не сделала, только появилась, а он уже готов о ней заботится. Не то что с Алессией – та вьется возле него уже столько времени, а раздражает все больше. Кстати, а ведь Алессия вполне может навредить девушке, если заподозрит к ней графский интерес! Решено – к появленке присматриваемся, а  Алессию лучше ненавязчиво отослать. Осталось придумать, как.

И граф Даниель Саккирел, довольный своим решением, отправился спать.

***

– Тео, мне кажется, что мы поступаем не очень хорошо, – сказала Ванесса брату, встав в несусветную рань и пристраивая аквариум с жужеликами возле двери таким образом, чтобы он опрокинулся как только та откроется.

Жужелики были любимчиками Ванессы – мохнатые, ядовито-зеленого цвета с ярко-красными глазами пузатые гусеницы размером с два кулака. У них были очень красивые глаза – темно-вишневые, в обрамлении густых ярко-красных “ресничек”. Но все без исключения взрослые их активно недолюбливали. Может от того, что знали, что их щетинки могут вызывать зуд и сильную сыпь на коже. Но это же не всегда, а только когда жужеликам страшно! У Ванессы были тонкие зачарованные перчатки до локтей, в которых она возилась с этими удивительными существами – кормила свежими листьями, выводила гулять в сад, даже купала иногда. Впрочем, животные Ванессу не трогали, они благосклонно принимали ее ухаживания, поэтому на нее их случайные прикосновения никак не влияли.

– Ванесса, мы уже говорили об этом. Она собирается помогать Алессии женить нашего отца. Ты хочешь отправиться в пансион? Все, давай по кроватям, исса Анна скоро придет нас будить. – Тео, как всегда, все решил за них двоих и был непреклонен.

Ванесса тяжело вздохнула и отправилась в свою комнату. Она не считала, что ее брат прав, но новую мачеху и пансион она не хотела. Она еще помнила, как шипела не нее леди Лора, мама близнецов, каждый раз, стоило той только оказаться у нее на пути. Все считали ее милой, кроткой и слегка болезной, только Ванесса знала, что мачеха ночами оборачивается в огромную змею с капюшоном. Узнала случайно, отправившись ночью попить воды. Услышала странный звук, из любопытства пошла посмотреть, и увидела, как мачеха превращается. Ванесса тогда застыла на месте от ужаса, не имея сил ни закричать, ни пошевелиться. Между тем, страшная гадина подползла к девочке и прошипела ей прямо в лицо «иди к себе и все забудь». Ванесса как неживая пошла, легла, и тут же уснула. Наутро она ничего не вспомнила. А вот спустя несколько дней у нее начались кошмары, в которых ей снилось, как огромная змея приказывает ей все забыть. Она  настолько отчетливо видела змею, что ей захотелось узнать, что же это за тварь такая. Собственно и увлечение Ванессы всякими зверями и домашний бестиарий начался с поиска информации об этой змее. От мачехи же девочка стала держаться подальше, что всех устраивало. Но тогда она не понимала, почему так происходит. Только после смерти мачехи, Ванесса снова увидела весь свой сон целиком. 

Нет, определено, им не нужна новая мачеха! Тео всегда прав, он старше и знает что делать. Ванесса забралась под одеяло и закрыла глаза.

***

– А в кого они превратятся? – спросила гувернантка после того, как жужелики были выпущены, рассмотрены, потом пойманы и убраны в террариум.

Вместо того, чтобы визжать и бежать прочь, проклиная «гадких недорослей», как поступали все взрослые, исса Анна присела на корточки возле копошащихся жужеликов и с интересом разглядывала их. К счастью, она не стала трогать их руками, попросила карандаш и с удовольствием потыкала им в каждого. Жужелики недовольно топорщили свои щетинки и сворачивались от прикосновения в клубок, гувернантка же завороженно взирала на это действо.

– Просто ужас, какая прелесть! – наконец выдала она и предложила «убрать их с дороги, чтоб никто не наступил нечаянно и не навредил столь чудесным созданиям».

Сейчас она наблюдала, как Ванесса кормит переживших стресс и оттого жмущихся к ней любимцев, и расспрашивала об их привычках, рационе и прочих особенностях ухода.

– Превратятся? – не поняла Ванесса.

– Ну да, гусеницы же обычно превращаются в бабочек. – Пояснила исса, – а это наверное какая-то довольно большая особь?

«Надо было все-таки в университет поступать, а не о свадьбе мечтать, – думала про себя Анна. – Категорически мало знаний – я даже не слышала, что бывают гусеницы таких размеров. Нет, если бы это было где-нибудь в Африке, я бы не удивилась, но в Шотландии! Нет, решено, вернусь и поступаю в университет, может, даже в столицу подамся».

– Это не гусеницы, это жужелики и они ни в кого не превращаются, – пояснила девочка.

– Понятно, ну нет, так нет, а было бы здорово! – сказала Анна и подумала о том, что ребенок, наверное, просто не в курсе, что все гусеницы превращаются в бабочек. – Впрочем, мы же можем сами придумать, в кого бы они могли превратиться, – тут же предложила она. – Я думаю, что это будет бабочка во-от такого размера, – Анна слегка развела руки, – ярко-алая, а по краям крыльев будет зеленая окантовка. А в середине нижних крыльев будет узор в виде глаза. Да, на крыльях у нее будут глаза, – добавила она мечтательно, – голубые-голубые, доверчивые такие… Как у тебя, Ванесса. О, а давайте нарисуем, какими бабочками могут стать ваши жужелики! Чур, я рисую красками!

– А мой жужелик превратится в виверну! И я тоже рисую красками, – охотно включилась в игру Ванесса.

Тео только хмыкнул.

– Хорошо, но сначала – умываться и заплетаться! – Тут же охладила Анна энтузиазм своей подопечной. 

До завтрака Анна с Ванессой рисовали и вырезали всевозможных бабочек. Анна показала, как можно рисовать их по сырой бумаге и делать отпечатки, складывая половинки. Это увлекло даже Тео. Сам он, правда, бабочек рисовать не стал, но сестре охотно помогал.

К завтраку на окне подсыхало уже несколько крылатых созданий, одно из которых была виверна. Анна задумчиво рассмотрела зеленую кракозябру и заметила, что она очень похожа на одну ее знакомую саламандру. Вообще она хотела сказать “ящерицу”, но слово снова где-то потерялось.

Дети удивились:

– Ты знакома с саламандрой?

 Анна лишь многозначительно кивнула и пообещала рассказать про нее историю. Она не стала уточнять, что саламандра ей знакома по сказам Бажова, которые Анна нежно обожала с самого детства.

Ванесса обрадовалась и захлопала в ладоши. Тео снова лишь хмыкнул, но от Анны не укрылся заинтересованный огонек в его глазах.

– Дорогие мои, – за завтраком граф Даниель Саккирел решил преподнести новости. – К сожалению, дела вынуждают меня вернуться в столицу. Поэтому через несколько дней мы отправляемся назад.

Анна насторожилась, не зная, как реагировать на известие. Во-первых, она только начала привыкать к новой работе здесь, во-вторых, пока у нее из вещей было лишь белье, туфли и несколько форменных платьев. Анна не роптала, поскольку все равно из замка выходила только в сад, но столица-то другое дело!