– Здесь могут обитать вовсе не дикари, – все также мрачно продолжал Гедеон. – А вполне себе разумные аборигены. Но это вовсе не значит, что они будут рады гостям. Люди не для того перебираются жить на отдаленный остров.

Над джунглями вспорхнула стая разноцветных птиц. Лола проводила ее рассеянным взглядом.

– У меня столько предположений уже набралось, – признался Гедеон. – С каждым часом их все больше, и все они не в нашу пользу.

Лола убрала за ухо прядь волос и только сейчас вспомнила, что даже не причесалась. Прямо так и выскочила из каюты: с растрепанным хвостом на макушке, в футболке для сна и босиком. Неудивительно, что Гедеон всполошился.

– Ты хочешь уехать?

– Хочу, – тут же ответил Гедеон. – Прямо сейчас бы обрубил швартов и снялся с якоря.

– Но тебя что-то удерживает. Наверно, мысль о том, что самолет не вернулся за нами, потому что не услышал. А дым просто мог привидеться мне со сна. Это ведь вполне возможно?

Гедеон молча надвинул кепку на глаза и бросил на остров недружелюбный взгляд.

– Давай устроим мозговой штурм? – предложила Лола. – Как сказал бы Максим, сообразим на троих. Только я сначала умоюсь и приготовлю нам завтрак, ладно? Тогда и поговорим.

Он кивнул. Перед тем как спуститься на нижнюю палубу, Лола оглянулась. Сидя на скамье, Гедеон заносил в судовой журнал новые события. В такие минуты девушка всегда представляла, что подумал бы другой человек, прочитав эти записи. Какими бы, в свою очередь, представлял себе их троих?

Лола захватила полотенце и отправилась в гальюн. Вернувшись в каюту, девушка переодела футболку и обулась в специальные мокасины для яхты, непромокаемые, с круговой шнуровкой и белой подошвой, которая не скользила и не оставляла черных полос на пайоле. Она быстро причесалась, заплела волосы в простую французскую косу и отправилась готовить завтрак.

Всего на «Милене» было три каюты: одна в носовой части, две в кормовой. Кают-компания заменяла на яхте гостиную, поэтому была обставлена соответствующим образом: два мягких дивана и широкий стол с откидными столешницами. Здесь же, над спинками диванов, имелись углубления-полки с книгами в непромокаемых обложках. Среди них было несколько художественных произведений, а также морская литература: инструкция по ведению радиотелефонной связи, правила радиообмена, безопасность на море и сигнальная азбука: семафорная, флажковая и азбука Морзе. Но основное место на полках занимали лоции – небольшие справочники с подробной информацией обо всех навигационных и географических особенностях тех мест, по которым был проложен курс двухмесячного перехода «Милены».

С левой стороны кают-компании, между боковиной дивана и поперечной переборкой гальюна, разместился штурманский стол с креслом. Переборками на яхтах назывались стены. Они разделяли части палуб на каюты, а также шкафы и ниши для хранения вещей. Под откидной крышкой штурманского стола хранились карты, измеритель и линейка для работы с ними, необходимые документы, три исписанных судовых журнала, ежедневник с основными фразами для общения на море, компас-пеленгатор, секстан и справочник по оказанию первой помощи.

В углу за гальюном находилась первая кормовая каюта, где жил Максим. Каюту справа занимал Гедеон. Между ними был трап, ведущий к Г-образному выходу на верхнюю палубу. Сверху он закрывался сдвижным люком, а спереди – дополнительным вертикальным щитом, или брандерщитом. На «Милене» вместо него были установлены деревянные дверцы. Это избавляло от необходимости ломать голову, куда девать брандерщит, когда он не нужен.

Прямо напротив каюты Гедеона как раз вместился камбуз – небольшая угловая кухня, в которой для экономии места было только самое необходимое: газовая плита с крышкой-столешницей, встроенный в стол холодильник, несколько шкафчиков и две мойки, огороженные от кают-компании деревянной переборкой. Посуду на яхте мыли морской водой и при необходимости ополаскивали пресной. Для этих целей на мойке был установлен дополнительный кран.

Яхта была маленькая, всего десять метров в длину, и передвигаться по ней было непросто, особенно в сильную качку. Вся посуда убиралась в шкафы, дверцы фиксировались защелками, чтобы содержимое не высыпалось наружу. Специальные зажимы и борта на газовой плите не позволяли горячему чайнику или кастрюле соскальзывать на пол, а термопара – датчик температуры – моментально гасила газ, если на нижнюю палубу задувал ветер.

Максим вышел из каюты в половине девятого. На завтрак была вареная гречка. Устроившись с тарелками на деревянных скамьях, они рассматривали остров, который во всей красе сверкал перед ними в утренних лучах солнца, и обсуждали свое непростое и спорное положение. Несмотря на ранний час, было жарко. Пока солнце не поднялось выше и не раскалило пайол и скамьи, Гедеон натянул над кокпитом парусиновый тент.

Максим внимательно выслушал рассказ Гедеона и Лолы, но не согласился с девушкой, что дым причудился ей со сна.

– Огонь вполне могли очень быстро ликвидировать.

– Ты тоже за то, чтобы уехать? – спросила Лола.

– Фух, ну и жарища… Ты меня неправильно поняла. У них что-то пыхнуло, и они бросились тушить пожар. Вот почему дым так быстро исчез: пламя не успело разгореться. Нет, я бы не хотел отсюда уезжать. Если здесь кто-то живет, нам могут помочь. Уверен, звук горна они не слышали и даже не знают о том, что мы здесь.

– Нам могут помочь, – недовольно повторил Гедеон, даже не пытаясь шутить. – Или зажарить на костре и съесть.

– И при этом они… владеют личным самолетом? – с удивлением уточнил Максим. – Или он привозит им гарнир?

– Одно другому не мешает, – возразил Гедеон. – Как будто нельзя жить на острове, летать на личном самолете и при этом есть людей.

Он сказал это без тени улыбки, продолжая хмуриться.

– Согласись, уже один факт владения личным самолетом говорит о том, что цивилизация рядом. Ведь куда-то же они летают. А если самолет не их и просто им что-то привозит, он привозит откуда-то. – Максим не сводил с друга своих зеленых глаз. – И это место находится рядом, иначе бы не хватало топлива на дорогу. Ну скажи, что я не прав.

– Гедеон, ты же сам говорил, что самолет мог не услышать нас, потому и не вернулся, – напомнила Лола.

– Это не я сказал, а Макс, – сухо отрезал Гедеон. – Я просто с ним согласился.

– Да, у нас явно не все в порядке со связью, – повторил Максим то, что написал чуть раньше в судовом журнале. – Неизвестно, сколько еще «Милена» продержится на плаву. Узнаёшь свои слова, камрад?

– Ну, узнаю. И что?

– Помнишь, мы говорили о том, чтобы сварганить новую мачту? Пока у нас не было для этого места. На тех песчаных огрызках, что попадались нам по пути, мы не задерживались из-за приливов. Но теперь у нас появилась возможность, камрад. Разве ты не видишь? Здесь достаточно и места, и материала. Мы починим яхту, залатаем паруса, укрепим все, что еще не до конца сломано, и наконец-то возьмем ситуацию в свои руки.

– Хорошая идея, – одобрила Лола.

Из джунглей донеслось басовитое щелканье какой-то птицы. Через минуту присоединились другие и зачастили хором, перебивая друг друга.

– Вы двое видите только хорошее. Моя задача видеть плохое и заранее просчитывать все, что может с нами случиться.

– Камрад, мы пять месяцев ждали такого шанса. Возможно, нам вообще не надо будет ничего строить, если цивилизация рядом. Подождем, пока мимо не пройдет какое-нибудь судно или не пролетит еще один самолет. Ближе к берегу у нас больше шансов, что нас найдут.

– Нам необязательно переезжать на остров, – добавила Лола. – Постоим здесь, сделаем еще пару кругов на динги… Осмотрим берег, кокосов наберем про запас. А потом, если все будет спокойно, можно будет задуматься о переезде.

Максим кивнул, соглашаясь с ее словами, и перевел взгляд на угрюмого капитана.

– Каких кокосов? Предлагаете оставить яхту без присмотра?

– Я останусь, – вызвался Максим. – Или ты. Пойдут двое. Мы же не собираемся заходить в джунгли. Так, на берегу потопчемся и все.