— Разве это важно? — в глазах Эдмунда блеснули лукавые искорки.

— Нет, — честно признался Каспиан. — Но мне интересно. А тебе разве нет?

— Ты прав. На самом деле, я и сам не знаю, — честно признался Эдмунд; его взгляд стал серьёзным. — Просто в один миг мне всё надоело. У нас был семейный праздник, они все рассказывали, как счастливы, а я… Знаешь, странное чувство, когда ты до последнего не верил в Нарнию и не желал за неё сражаться, а теперь остался единственным, кто до сих пор туда хочет. Ну и… я сбежал, — Эдмунд вздохнул; судя по всему, воспоминания причиняли ему боль.

— Насовсем? — изумился Каспиан. Он не знал, чему поражаться больше — что между Певенси, которые всегда были для него примером идеальной крепкой семьи, случилась такая вот ссора, или тому, что ни один из них, за исключением Эда, не грезил оказаться здесь.

И это в то время, как сам Каспиан три года убивал себя мечтами о встрече!

Хотя это, наверное, правильно — они смогли перерасти прошлое и жить действительностью, наполняя её волшебством, способным тягаться даже с нарнийскими чудесами.

— Нет, что ты. Я бы вернулся — просто нужно было побыть одному. Но… Вспомнил. Меня сбила машина — помнишь, я рассказывал тебе о них? Такая повозка, которая едет не с помощью лошадей, а сама. — Каспиану не требовалось напоминаний — в памяти послушно всплывало каждое слово, сказанное когда-то Эдмундом. — В общем, в меня влетела машина, я больно ударился головой и потерял сознание, а очнулся уже в Нарнии. Там же меня и нашёл Беллатор, — Эдмунд закончил рассказ.

— А Аслан? Его ты видел? — спросил Каспиан. На деле его интересовало совсем не это — сердце не могло смириться с мыслью, что там, за гранью, что-то могло причинить Эдмунду боль. Проклятая машина.

— Нет, — Эдмунд покачал головой. — Аслана я не видел. И… кажется, у меня есть мысль, — неожиданно Эд привстал и внимательно посмотрел Каспиану в глаза. — Каспиан, а что, если я… умер в своём мире, и именно поэтому оказался тут?

— Но тогда ты бы попал в страну Аслана, а не сюда, разве нет? — Каспиан успокаивающе погладил Эдмунда по голове. Смерть… Не особо применимое к такому живому Эдмунду слово.

— Я не знаю, — взгляд Эда стал отстранённым. — Я понятия не имею, что я здесь делаю и как сюда попал, понимаешь? Но гораздо важнее всего этого то, что я встретил тут тебя. Знаешь, как я боялся, что меня снова забросило в далёкое будущее?

— А я боялся, что больше никогда не увижу тебя, — признался Каспиан. В его груди разбушевался очередной прилив нежности. — Я готов был ждать встречи всю жизнь, но…

— Давай не будем о плохом, — вдруг перебил Эдмунд. — Мы вместе, а это самое главное. Я не знаю, сколько тут пробуду, так что не стоит тратить время на это.

— Пожалуй, ты имеешь право знать ответ на этот вопрос, — вдруг в комнате раздался чужой голос. Каспиан и Эдмунд подскочили одновременно, чтобы ошеломлённо уставиться на сидящего посреди королевских покоев льва, сомнений в личности которого не оставалось у обоих. Каспиан вдруг подумал, что даже самые талантливые скульпторы Нарнии на самом деле не обладают никаким особым даром — барельефы, украшающие Кэр-Параваль, и в треть не передавали всего того величия, исходящие от настоящего, живого Великого Льва.

— Аслан… — в один голос выдали они.

— Здравствуй, Каспиан, — Аслан благосклонно кивнул; Каспиан склонил голову. — Приветствую и тебя, Эдмунд, хотя, признаться, не надеялся на такую скорую встречу.

— Аслан, у меня столько вопросов… — растерянно сообщил Эдмунд.

— И я здесь, чтобы ответить на них, — Великий Лев поднялся на лапы. — Но не тут. Прогуляетесь со мной?

— Конечно, — ответил Каспиан; Эд ничего не успел сказать. В следующий миг Каспиана ослепило яркое солнце — они явно находились уже не в Кэр-Паравале. Вокруг раскинулись бескрайние пески; где-то вдалеке шумел прибой, но самого моря не было видно. Эдмунд тоже растерянно озирался вокруг, и только Аслан оставался абсолютно невозмутимым.

— Мы в твоей стране? — спросил Каспиан.

— Точнее, около её границы, — Аслан опустился на песок, но оттого не стал менее величественным. — Вы уже бывали здесь. Не стоит переживать — я верну вас обратно ровно в тот миг, когда мы закончим разговор. Живым не стоит бывать здесь слишком часто. А поговорить нам точно есть, о чём. Я бы не стал звать и тебя с собой, — Аслан внимательно посмотрел на Каспиана, — но тебе тоже нужно это знать.

— Спасибо, — Каспиан поклонился — отчасти для того, чтобы спрятать своё нарастающее смущение. От мысли о том, что Аслан всё знает, его откровенно бросало в дрожь.

Даже своих чувств боится, а ещё называет себя достойным королём.

— Аслан, мне очень хочется знать, как я здесь оказался, — начал Эдмунд, заметив, что Аслан больше не собирается ничего говорить и терпеливо ждёт вопроса. — Это ты меня позвал?

— Нет, — вдруг ответил Аслан. — Я не звал тебя, Эдмунд. Ни я, ни волшебный рог, ни кто-либо ещё.

— Но… как тогда? — Каспиан заметил бесконечное удивление на лице Эдмунда; впрочем, сам он тоже ничего не понимал.

— Тебя позвала сама Нарния, потому что ты нужен ей, — туманно произнёс Аслан. — То, что ты попал сюда в разгар гражданской войны, да ещё и после собственной смерти в родном мире — а ты тогда именно умер — лишь совпадение. Ты мог оказаться здесь в любой момент, и лишь судьба подстроила всё так, что ты вернулся в Нарнию именно теперь.

— Ничего не понимаю, — Эдмунд будто бы неосознанно провёл рукой по волосам, пока Каспиан пытался осознать слова Великого Льва. — Почему тогда я здесь один? Почему не Питер, Сьюзан, Люси? Люси младше меня, это было бы куда логичнее.

— А ты попробуй понять, чем отличаешься от своих брата и сестры, — предложил Аслан. Эдмунд на время задумался, а потом начал рассуждать:

— Они… нашли себя в нашем мире, — сказал он. — Питер учится и, кажется, планирует остаться в Америке, Сьюзан обручилась, — на этих словах он бросил мимолётный взгляд на Каспиана, будто бы искал отклик на свои слова в его глазах. Каспиан вздохнул — единственное, что принесла ему эта новость, так это радость за Сьюзан, свою хорошую подругу. Когда-нибудь средняя из Певенси перестанет незримо стоять между ними, а Эдмунд поймёт, что единственным человеком, чья личная жизнь хоть как-то волнует Каспиана, является он сам. — Даже Люси, кажется, уже смирилась с тем, что мы не вернёмся. А я… каждый день мечтал о том, чтобы проснуться здесь, — он снова посмотрел на Каспиана, но на этот раз взгляд получился многозначительным, полным самых разнообразных чувств… и нежности? У Каспиана перехватило дыхание. Неужели Эд хотел вернуться не ради Нарнии, а из-за него? — Но неужто Питер, Сьюзан и Люси не мечтают — ну, хоть иногда — здесь оказаться? Разве они забыли, как хорошо нам здесь было?

— Есть огромная разница между мечтой и желанием, мой друг, — спокойно молвил Аслан. — Можно всю жизнь вспоминать с тёплым чувством в груди, но не хотеть воплощения своей мечты. А можно страстно желать и жить этим желанием, забывая о том, кто ты есть на самом деле. Ты ведь понимаешь, что из этого ты испытал, Эдмунд? — Аслан проницательно посмотрел на Эда; тот кивнул, пряча взгляд.

— Получается, я могу перемещаться между мирами просто по своей воле? — неуверенно спросил он. — Даже если мне сюда больше нельзя?

— Нет, ты не совсем меня понял, — Аслан покачал головой. — Никто и не запрещал тебе возвращаться в Нарнию — ты друг этого мира, его король, поэтому всегда будешь с ним связан. Просто времена меняются; твоя помощь больше не нужна, поэтому я и сказал тебе, что ты не вернёшься. Но я, кажется, ошибался. Ты снова здесь.

— Значит, теперь… Эдмунду придётся вернуться обратно, потому что он выполнил свою миссию и долг перед Нарнией? — срывающимся голосом уточнил Каспиан, больше всего на свете боясь услышать утвердительный ответ. Это было бы слишком жестоко — вернуть ему мгновение счастья, чтобы тут же бесповоротно его забрать, теперь уже точно навсегда. Каспиан знал, что попросту не выдержит ещё одной разлуки длиною в жизнь. Всё-таки король из него совсем неважный.