— Ну разумеется, — Каспиан обладал уникальным даром убеждения, и даже в этой ситуации его голос звучал так уверенно, будто бы он проворачивал такое каждый день. Эдмунда не нужно было тащить за собой, он уже неплохо шёл за ним сам, но ладонь не отпустил.

«Вот балбес, приспичило же ему», — пронеслось у юноши в голове, и он непроизвольно улыбнулся этой мысли. По пути им никто не встретился, потому что Каспиан вёл их как будто по карте, зная все тайные ответления замка и маршрут стражи, и лишь на входе в одну из башень Кэр-Параваля Каспиан дал отбой охраннику, предусмотрительно отпустив руку Эдмунда, разумеется, хотя этого делать не хотелось.

— Ты разбудил меня, чтобы затащить в башню? — недоуменно спросил Эд, послушно следуя за ним по лестнице, и гул их шагов эхом отлетал от стен. Эдмунд был сильно заинтригован, но досаждать Каспиану глупыми вопросами он счёл тоже неплохой идеей в отместку за то, что тот разбудил его.

— Именно так. Смотри, — когда Каспиан отворил дверь на крышу, то Эдмунд застыл на месте. Иссиня-черное небо искрилось россыпью звезд, миллионы маленьких точек сияли на необъятном небосводе, простираясь от края до края, некоторые из них белыми всполохами чертили светящиеся линии и исчезали, и это было зрелище неописуемой красоты. Каспиан привёл его сюда, чтобы показать падающие звёзды?

— Красиво, правда? Такой звездопад в Нарнии случается раз в несколько лет. Мой учитель часто приводил меня на крышу и показывал это мне. Мы сидели вот так, не говоря ни слова, и просто смотрели на то, как звёзды рисуют на небе узоры. Многие, конечно, не обращают внимания на такие мелочи, но мне почему-то захотелось, чтобы ты это увидел, — голос у Каспиана был такой, как будто он рассказывал что-то самое сокровенное, что-то очень важное для него, и Эдмунд разрывался, не зная куда ему смотреть — на него или же наверх, на горящее небо.

Он и раньше видел звездопад, ещё в Лондоне, когда был ребенком. Мальчиком он был очень впечатлительным, и это событие, несомненно, взбудоражило весь его дух, но со временем забылось, затерялось под натиском воспоминаний о войне, о разрухе, об ужасе, о самом плохом. Но сейчас все было настолько по-другому, что у Эдмунда сперло дыхание, и к горлу подступил ком. Чёрт, главное не расплакаться, он же король, он не может…

— Учитель говорил, что однажды я встречу королей и королев Нарнии, и это будет знаменательное событие. Я даже представить себе не мог, насколько, — Каспиан смущённо улыбнулся, а его лицо, залитое лунным светом, сияло и безо всяких звёзд.

Эдмунд растроганно улыбнулся Каспиану в ответ, отведя взгляд, мол, ну и дурак же ты, и сделал несколько шагов вперед, встав напротив него.

— Вместе мы справимся, будем достойно и справедливо править Нарнией и сделаем все, чтобы она процветала, — решительно заявил Эдмунд, серьезно взглянув Каспиану в глаза, и тот уверенно кивнул в ответ. Они поклялись, и лучше умрут, чем позволят себе нарушить клятву: это читалось на лицах у обоих. Напряжение повисло в воздухе и, казалось, ещё немного, и он наэлектризуется.

— Эдмунд, я рад, что… — Каспиан хотел смягчить внезапную неловкость, но осекся на полуслове, когда Эдмунд коснулся тонкими пальцами его смуглого лица, метаясь взглядом между губами и глазами.

— Я люблю тебя, Каспиан, — почти неслышно прошептал Эдмунд, даже не расслышав себя: слишком уж громко бухало сердце в висках, а в груди все горело огнём.

— Я тоже люблю тебя, — вторил ему Каспиан, и юноша, затаив дыхание, потянулся к нему, привстав на носочки.

Каспиан целовал его мягко, бережно, проводя языком по сухим губам, еле ощутимо поглаживая пальцами кожу лица, и Эдмунд буквально таял в его объятьях от этой нескончаемой нежности и трепета, из-за недостатка которых он задыхался целый год. И после всего, что они пережили, они заслужили просто быть счастливы вдвоём, как сейчас, беззаботно целуясь на фоне падающих звёзд.

Никто не относился к Эдмунду т а к, как Каспиан.

Никто не смотрел на Каспиана т а к, как Эдмунд.

Никто не заменит им друг друга.