Каспиан знал, что даже без имён все поймут, о ком речь. Так и сложилось — толпа начала расступаться, пропуская вперёд войско Беллатора. Получилось это достаточно синхронно, и Каспиан даже позволил себе залюбоваться «волной», прокатившейся по двору Кэр-Параваля. Из-за этого он пропустил миг, в который Беллатор, отделившись от остальных, поднялся и склонился в почтительном поклоне. Каспиан помнил слова Амика о ранении Беллатора; разумеется, на суровом лице воина не дрогнул ни единый мускул, но нельзя было не заметить, как безжизненно свисает его левая рука. Впрочем, ничего страшного — главное, что Беллатор жив, ну а уж с таким пустяковым ранением лекари наверняка справятся.
— Поднимись, мой друг, — велел Каспиан; Беллатор тут же послушался. — Я благодарен каждому, кто сражался с тобой, но в особенности тебе. Ты поверил в мой план, согласился на него и сделал эту битву лёгкой для нас всех. Если бы не ты, мы вряд ли одержали бы победу.
— Я признателен за ваши слова, Ваше величество, — величественно ответил Беллатор, — вот только благодарить вам нужно не меня. Я лишь тренировал войско, а вот шло оно совсем не за мной.
— О чём ты? — Каспиан в недоумении посмотрел на Беллатора. — Кто же вёл легион, если не ты?
— В Нарнии есть люди, зажигающие сердца куда более умело, чем старые вояки вроде меня, — добродушно усмехнулся Беллатор. — Я думаю, вы обязаны сейчас встретиться.
— Разумеется, — Каспиан старался унять дрожь в голосе. После слов Беллатора надежда, уже почти погибшая, воспылала с новой силой. «Зажечь сердца» — разве это не может быть сказано исключительно об истинных правителях Нарнии? Каспиан сжал руки в кулаки, наблюдая, как расступается войско Беллатора, пропуская кого-то, судя по всему, очень важного. «Это не Певенси. Они не придут. Он не придёт», — словно мантру, повторял про себя Каспиан, чувствуя, как сердце замирает от одного осознания, что и в этот раз его главной безумной мечте не суждено сбыться.
«Они не придут. Он не вернётся. Не валяй дурака, перестань вспоминать, живи настоящим, ты же король…»
Толпа расступилась, и сердце Каспиана, до этого лихорадочно стучащее, вдруг остановилось, чтобы подскочить вверх, а затем резко рухнуть куда-то вниз. Нет, этого не может быть, наверняка перед ним морок и иллюзия, порождение его больного рассудка. Слова Аслана — закон, им нужно верить, это не может быть он.
Да вот только эти черты лица, волосы, глаза, осанку и манеры Каспиан не спутал бы ни с кем ни в одном из миров. Да и как, если они являлись ему каждый день во снах, моментах забытья и потерянной веры? Нет, сомнений в том, кто стоит перед ним, окружённый ликующими нарнийцами, быть просто не могло.
Древний король Эдмунд Справедливый, герцог равнины Фонарного Столба, граф Западных болот, рыцарь ордена Стола.
Эдмунд Певенси, один из четырёх лучших друзей Нарнии, которому три года назад навсегда закрыли сюда дорогу.
Эдмунд, единственный человек, которого Каспиан когда-либо в своей жизни по-настоящему любил.
Его Эд.
Король должен быть величественным и сохранять самообладание — Каспиан об этом, без всяких сомнений, знал. Но разве можно остаться спокойным и уравновешенным, когда перед тобой стоит тот, кого ты, как тебе казалось, навеки потерял? Не в силах сдерживаться, Каспиан метнулся вперёд, вниз по ступеням, и когда Эдмунд, слегка прихрамывая, тоже ринулся к нему, сомнения окончательно исчезли. Это действительно был Эд — вытянувшийся, повзрослевший, но оттого не менее любимый. И когда они, почти врезавшись друг в друга, крепко обнялись прямо на глазах у королевского войска, Каспиан почувствовал то, что не ощущал все эти три года разлуки — безграничное счастье.
Краем уха он слышал, как ликует толпа, а кто-то сбоку — кажется, лорд Амик или Беллатор — говорит что-то в духе «встреча старых друзей — всегда счастливое событие». Вот только Каспиану было плевать на то, что происходит кругом — на людей, что ждали каких-то действий с его стороны; на то, что их с Эдом считают друзьями; да и на то, что появление Эдмунда в Нарнии — одно большое чудо, произошедшее непонятно каким образом. Это всё становилось неважным, когда Каспиан прижимал к себе своего самого дорогого человека, и весь мир в это время растворялся и пропадал.
— Я думал, ты забыл, — вдруг прошептал Эдмунд; тихо, так, чтобы больше никто не услышал.
— Разве я мог? — Каспиан видел, как перед глазами всё плывёт. Слёзы? Определённо они. Счастливые? Никак иначе. Каспиан не имел права винить Эдмунда в этих словах, ведь и сам часто задумывался: как живёт Эд в том мире, куда самому Каспиану заказан путь? Хранит ли он воспоминания об их трепетных чувствах друг к другу, или же Эдмунд давно нашёл себе какую-нибудь даму сердца? Ведь неизвестно, сколько лет прошло в другом мире и сколько воды утекло… Нет, Каспиан вовсе не винил Эдмунда; вместо этого он притянул его ещё ближе к себе, чувствуя, как и Эд крепче прижимается к нему. Даже сквозь броню Каспиан мог услышать — нет, почувствовать — стук их бьющихся в унисон сердец, и в этот миг абсолютной победы он не мог думать ни о чём — лишь проговаривать в голове одну и ту же молитву всем высшим силам Нарнии.
Пусть эта сказка никогда больше не заканчивается.
========== Глава 5 ==========
Целых три года Каспиан не ощущал себя таким счастливым. Без преувеличений — да, ему бывало хорошо и весело, но совсем не так. Чувство детской радости, вызывающее идиотскую улыбку на лице, выделялось среди всех в мире эмоций, и причина этому была до чёртиков простой.
Стыдно признать, но они с Эдмундом просто позорно сбежали с предстоящего праздника победы под предлогом, что им многое нужно обсудить после долгой разлуки, да и рана, заставляющая Эда хромать, нуждается в обработке и скорейшем лечении. Вот только едва ли они разговаривали по дороге; лишь на пороге покоев Каспиана Эдмунд подал голос.
— Ты здесь живёшь? — Каспиан даже подпрыгнул: Эд не сказал ни слова, пока они сюда шли. А Каспиану так хотелось показать ему отстроенный Кэр-Параваль, послушать комментарии — в конце концов, Эдмунд помнил этот замок в своём первозданном виде. Конечно, для реконструкции Каспиан привлёк к делу талантливейших нарнийских строителей и вместе с ними изучал древние труды, где хоть как-то упоминался Кэр-Параваль, но всё равно замок мало напоминал себя же в прошлом.
Хотя что там — Каспиану просто хотелось услышать голос того, кого он до сих пор считал фантомом.
— Ну да, — он пожал плечами. — А что?
— Просто, — Эдмунд улыбнулся, — когда-то именно здесь находились мои покои. Питер жил этажом выше, а девочки в башне.
— Мне переехать? — Каспиан вернул Эду его улыбку — не менее счастливую.
— Ну что ты, нет, — рассмеялся Эдмунд. — То, что это теперь твои покои, вряд ли помешает мне сюда зайти.
Так оно и было — именно поэтому они, сняв тяжёлые доспехи, уже около получаса лежали рядом, наслаждаясь моментами долгожданной близости. Сколько им ещё осталось? Каспиан привык, что любой момент с Эдмундом может стать для него последним, но теперь он искренне старался об этом не задумываться. Вместо этого он, слегка приподнявшись, разглядывал лежащего рядом с ним Эдмунда, заново запоминая давно отпечатавшиеся в памяти черты. Каспиан уже знал, что в том мире прошёл всего год, но даже за это, казалось бы, короткое время Эд успел слегка измениться, постепенно превращаясь из подростка в психологически и физически развитого мужчину. Несмотря на это, Каспиану всё так же хотелось его защищать, оберегать и удерживать от особо опасных битв.
Хотя это всё можно было объяснить одним словом — Каспиан просто хотел любить.
— А как ты, собственно, попал в Нарнию? — вдруг спросил он, пытливо глядя на Эдмунда. Вообще-то, для Каспиана это не имело никакого значения — главное ведь, что он снова рядом — но любознательность, взращенная няней и наставником, не давала ему покоя.
А ещё ему внушили, что Аслан всегда непоколебимо прав, и он чертовски желал знать, как Эду удалось обойти его решение.