Я не достала наушники из-под куртки, предпочитая такие места проходить стремительно и без ущерба для себя. В мыслях был мой брат, который сегодня сломал ногу на физкультуре в школе, потом они оттуда с мамой ездили на скорой накладывать гипс, и сейчас наверняка уже были дома. Бедный-бедный Тёма. Он искренне верил, что родители ещё сойдутся и всё закончится хорошо.

Я дошла до самого тёмного участка, где на нижних этажах не горело ни одного окна, а закрытый намертво вход в давно заброшенный магазин как будто прищурился мне из-под козырька. Когда-то здесь, поднявшись по лестнице, можно было купить пива и сигарет, пока его почему-то не прикрыли.

Из-под лестницы вдруг шагнула высокая фигура, обхватила меня и, зажав ладонью рот, поволокла обратно в густую темень.

– Тш-ш-ш, это я, – выдохнул мне горячо в шею голос Матвея.

Я от страха стала каменной, а через секунду мне захотелось хорошенько врезать ему, и я стала вырываться. Но он крепко прижал меня к себе и стал глубоко, тяжело дыша, целовать. У меня закружилась голова. Через секунду я почувствовала его раскалённые ладони под тонкой рубашкой. Мы оба задышали, как после длительного бега, и нас вполне могли услышать, но вокруг было темно и безлюдно.

Он повернул меня спиной к себе, заставив опереться ладонями о стену дома, увитую плющом и уже покрытую густой листвой. Я ощущала прохладу листьев, зарылась лицом в них, чувствуя запах пыли. Я тоже его хотела, мне было мало этих спонтанных тайных встреч. Я не отказалась бы проваляться всю ночь в его постели, да и он думаю тоже.

Позже я сидела у него на коленях, а он на ступеньках бывшего магазина, опустив лицо в мои растрепавшиеся волосы.

– Бред какой-то, – наконец выразил он то, что наболело. – Ты понимаешь, что происходит? Тонь?

Я улыбнулась в темноте, в сотый раз поцеловав его красивый рот.

– Это секс, – выдохнула я ему в рот. – Влечение. Это очччень круто, по-моему.

– Опять ты всё оборачиваешь в шутку, – тихо прохрипел он, с удвоенным интересом отвечая на мой поцелуй. – Если бы я не был у тебя первым, подумал бы, что ты прожженная опытом женщина.

Я перестала улыбаться и ощутила мертвый холодок в груди. Откуда он столько знал обо мне? Как он догадался? Разве весь мой спектакль был напрасным?

– Что, думала, я не понял тогда?

Я не знала, что сказать и рассеянно ковыряла воротник его куртки.

– Ну давай, издевайся надо мной, – наконец выдавила я. – Скажи, что у меня просто зудело с кем-нибудь переспать, вот я и…

– Нет, – усмехнулся в темноте он. – Признайся, у тебя зудело переспать со мной.

– Ну ещё лучше, – кивнула я и хотела встать с его колен, но он удержал меня, обхватив бёдра.

– А теперь ты делаешь вид, что ничего особенного не происходит, – подвёл итог он.

– Это нормальный физиологический процесс, мне он нравится, ты тоже вроде без претензий, всё отлично, – как можно беспечнее сказала я и хотела достать сигарету из кармана, но он не дал.

– Нет, я не согласен, потому что я уже не могу это контролировать, я постоянно хочу тебя.

– А как же Кира, с ней ты не спускаешь пар? – удивилась я.

– Нет. У нас всё идёт к концу. Мы не спим уже давно, ещё до того… до тебя ещё.

– Я надеюсь, я не причина вашего разрыва? Ненавижу драмы, мне и дома хватает. У нас с тобой просто секс, об этом не обязательно кому-то знать. Это пройдёт, как только ты уедешь в свою Москву поступать. Думаю, это просто физическая необходимость. Только нам негде.

Я тихо рассмеялась, погладив его грудь ладонью и спустившись ниже: – Мне мало того, что у нас есть.

Матвей смотрел на моё лицо в рассеянном свете кое-где включенных в квартирах ламп.

– Нет, у нас с Кирой не из-за тебя всё развалилось. Ты – это скорее следствие. Я и не знал, что так бывает.

– Как? – шёпотом спросила я, чувствуя, как он весь напрягся от моих лёгких прикосновений.

– Я думал, что люблю её, пока не стал спать с тобой.

Я положила ему голову на грудь, вдохнув его запах. Сегодня у него была тренировка по баскетболу, и от него пахло потом, но я с удовольствием вдыхала этот запах, он был приятен. От него пахло разгоряченным желанием.

На улице резко похолодало, хотелось зайти куда-нибудь в тепло и прижаться друг к другу, согревшись. Я задрожала, и его руки потёрли мою спину.

– Ты очень странная девушка. Ни на что не претендуешь, ты не похожа на других.

– Прежде всего я не похожа на Киру, – заявила смело я. – Я не вижу смысла. Ты всё равно скоро уедешь и забудешь всё, что с тобой было весной этого года. Это просто гормоны. И у тебя, и у меня. Наверное.

Мне очень хотелось, чтобы он поверил в мои слова, потому что на самом деле в них не было ничего от правды.

– Ладно, пора домой, – я встала и пошла разыскивать свой рюкзак в траве, который свалился в самом начале нашей встречи.

Мы больше почти не разговаривали. Матвей проводил меня до дома, не боясь, что нас увидит кто-нибудь. Да мы с ним вовсе и не думали об этом. Я хотела уйти, не прощаясь, но он поймал меня за запястье, притянул к себе и глубоко поцеловал.

– Спокойной ночи, Тоня, – прошептал он. – Я хотел бы спать рядом с тобой.

Я усмехнулась.

– У меня небольшая квартира, и комнату я делю с младшим братишкой.

– Значит, надо что-нибудь придумать.

– Меня бы это тоже устроило.

На этом мы расстались, а я вошла в подъезд, с тоской вспоминая последний час.

Ведь на самом деле я, циничная и независимая, насмешливая и проницательная – по уши влюбилась в Матвея Алексеева.

За месяц до того, как листья на деревьях развернулись и стали шелестеть, Кира перестала обращать внимание на прикосновения её парня Матвея. Да, они до этого встречались целый год, и уже на второй неделе свиданий отношения перешли в физические, но сейчас девушка прекратила их намеренно.

Она всерьёз рассчитывала, что Матвей, парень из обеспеченной семьи, с головой на плечах, спортсмен и не бабник, станет её мужем. Но он собирался поступать в МГМУ им Сеченова, из чего Кира сделала вывод, что любимого она больше не увидит, как только он улетит туда на самолёте.

Девушка решила не подпускать его к себе, чтобы накалить страсти между их телами, и он тогда передумал бы, и остался дома. Но произошло что-то странное – отношения стали распадаться на глазах.

Кира злилась, предъявляла претензии, закатывала скандалы, а он отдалялся всё больше, будто разлюбил.

В один из таких вечеров, когда только что сошёл снег, и вокруг стояла мрачная жирная грязь, их компанию пригласили на вечеринку к Максу Истомину. Он жил с родителями за городом в большом доме. Родители улетели в Тайланд, а он решил позвать парочку друзей. Пришло, конечно, человек двадцать. Все они знали друг друга, почти все учились в одной школе, и тесно общались. Кира пила много шампанского, назло Матвею вешалась на Макса и громко смеялась над его анекдотами. Они пили вино, потом текилу, смотрели клипы, танцевали, кто-то в какой-то момент достал необычные сигареты, вечер шёл своим чередом, пока Кира вдруг не заметила, что многих из их компании просто нет в доме. Они видимо уехали, как только им наскучило, а она осталась с Моникой, танцевавшая с Максом весь вечер. Матвея и след простыл.

С того момента у них и нарушилось. Себя она виноватой не считала, а он молчал и вообще ничего не говорил, ни слова упрёка, будто его больше не касалось то, с кем и как она проводит время. Будто ему всё равно.

На самом деле Матвей никуда не уезжал.

Когда они приехали в дом Макса, его поразило обилие комнат. Он был построен весь из дерева, и выглядел, как шале где-нибудь в Альпах – дорого и красиво.

Матвея заинтересовала сама архитектура, и он пошёл посмотреть с разрешения Макса. С ним увязалась и Тоня. Она шла молчаливой тенью, изредка дотрагиваясь до деревянных панелей, отполированных до янтарного мерцания.

Матвей оглянулся на девушку, отметив, что одета она в коротенькое шерстяное платье с ассиметричным вырезом на шее, а от прохлады поджимает пальцы в тонких колготках. Её длинные каштановые волосы спускались по плечам и спине, тонкое лицо было серьёзно, хотя в остальное время она всегда старалась шутить, язвительно смеяться и насмехаться. Он буквально не узнал её, поэтому и присмотрелся.