— Ты ещё и спрашиваешь?! — негодующе взревела рыцарь смерти, хватая нерадивого ухажёра за грудки и намереваясь как следует поколотить его.
От расправы и окончательной смерти несчастного костяного стража спасает лишь чудо. Воплощающееся в лице Великого Архонта.
— Что у вас происходит? Весь Аль-Бетиль на ушах стоит, — Белкет обратился к Виктории, и та нервно вздохнула, выпуская Валерио, и, как бы ненароком пнув его, подошла к ангелу.
— Любовные драмы, Архонт, — хрипло произнёс костяной страж, но его голос заглушил голос Виктории:
— Справедливое возмездие, Архонт. Справедливое возмездие, — Виктория предостерегающе сверкнула глазами в сторону Валерио и поймала на себе удивлённый взгляд Ангела Смерти. — Ну, и любовные драмы, да, — призналась, разводя руки в стороны. — Ведь живые они, знаете ли, сами по себе странный народ. А что уже говорить про адептов, — и отвлекая Белкета от почти добитого Валерио, поспешила перевести тему в совершенно другое русло.
Комментарий к Хроника пятая. О влюблённости
Ладно, это должно было быть смешно.
Я пытался.
Спасибо за идею и её раскручивание Zakera и AliceRoseJensen - без вас этой части могло бы не быть вовсе ХD
========== Хроника шестая. Избранники Асхи ==========
Когда Мать Намтару возвращает Анастасию обратно в подлунный мир, она едва ли может узнать его. Все, кто был ей дорог, все, кого она любила, всех их призвала к себе Прядущая, оставляя пустоту и горькие, словно пепел, сожаления в душе иерофанта, что уже не была иерофантом.
Ведь от культа остаётся лишь одно название.
Некроманты, сломленные и униженные, бегут кто куда может. Прячутся и скрываются, и от некогда могущественного Дома Этерна остаётся лишь отзвук, тающий на ветру, рассеивающийся как дым. Эриш, оплот и надежда, превращается в разодранное на лоскуты одеяло, где каждый пытается оттянуть на себя кусок побольше. Служение теряет свой смысл, свою суть, а старые нормы и догматы порастают паутиной.
Этот мир — не мир Анастасии. Чужой и холодный, враждебный и пустынный, в нём Анастасия чувствует себя лишней. Чувствует себя той, кого не должно было в нём существовать.
Но она есть. И теперь ей нужно начинать всё сначала. Сил на это, правда, как и желания, нет вовсе. Есть лишь долгая дорога без завершения, на которой нет никого, кроме неё. Анастасия качает головой, вздыхая тяжело, и прикрывает глаза. Удаляется в добровольное изгнание, превращаясь в отшельницу, одинокую аскетку, запертую в чёрном холодном замке в самом тёмном и непроходимом уголке Эриша.
Пока в один прекрасный день к ней не приходит необычный проситель.
Она смотрит долгим задумчивым взглядом на своего гостя. Он не то чтобы молод, но и умудрённым жизнью, вернее нежизнью, его назвать сложно. От него веет силой и мудростью, и глубоким почтением, с которым он склоняет голову, когда видит перед собой величественную статную женскую фигуру хозяйки здешних окраин.
Лоб его венчает гордое алое изображение Паука, раскинувшего лапки, — смелое и претенциозное заявление сейчас, когда некромантия теряет сама себя и много где встречает неприкрытую вражду и ненависть. Мало кто теперь решается увенчать своё чело гордым и почётным символом, и старая боль против воли колышется в женском сердце, вставая перед глазами родными, незабытыми чертами павшего супруга.
Анастасия прикрывает глаза, отводя взгляд от своего внезапного гостя, и первая нарушает застоявшуюся тишину.
— Кто ты, странник? И зачем прибыл ко мне? — от её тихого голоса едва заметно колышутся язычки горящих свечей, а шорох тяжёлых тканей чёрных одеяний разгоняет мимолётное молчание, повисающее между собеседниками.
— Моё имя Арантир, госпожа, — мужчина перед ней вновь склоняется в почтении, отвечая с размеренным спокойствием и уважением. — И пришёл я к тебе с просьбой, если не откажешь мне и выслушаешь её.
— Отчего же мне отказывать? — Анастасия ведёт плечами, жестом приглашая Арантира присесть. — Я долгие годы живу в одиночестве, редко кто приходит ко мне побеседовать со мной да развеять мою скуку. Итак, о чём хочешь меня попросить, избранник Асхи? — её губы слегка дёргаются вверх, когда она видит тень легчайшего удивления, мелькающую в глазах её случайного — нет, далеко не случайного — гостя.
Арантир… Мать Намтару говорила с ней в Мире Духов. Она говорила о судьбе мира, о том, что ждёт его в его завершении, и нередко упоминала она имя того, кого Богиня отметила своим любимцем. Одарила благословением и благосклонностью. И вот теперь он пришёл к Анастасии, и старая иерофант, конечно, уже знала, о чём он попросит её.
— Легенды о твоей мудрости не лгут, госпожа, — Арантир держится всё с тем же вежливым почтением, на мгновение прикрывая глаза. — Ты, что знает и толкует волю Асхи… Прошу об одном тебя, госпожа: позволь мне, её покорному слуге, стать твоим учеником. Много дней, много лет я провёл, постигая мудрость мудрейших, исследовал бесчисленное множество библиотек и перечитал бесчисленное множество книг. Но мало этого для того, чтобы понять и постичь замысел Асхи. Её волю и желания. Но ты, госпожа, ты та, кто застала ещё Великого Архонта Белкета. Лишь ты можешь научить меня тому, что не написано в книгах.
Анастасия улыбается уголками губ, внимательно глядя в спокойное лицо своего собеседника. Вглядывается в острые худые черты, впалые скулы, источающие мудрость и спокойствие тёмные глаза… Любимец Богини действительно отличался от своих нынешних братьев-во-смерти. Он словно, как и сама Анастасия, был не из этого времени, не из этой эпохи, был чужим и лишним там, где всё давным-давно изменилось. Однако…
В отличие от Анастасии, он горел силой и искренним желанием служить Госпоже. Он горел энергией и он действительно мог сделать то, на что у иерофанта уже не было сил и желания. Более того — он был единственным, у кого бы это получилось.
Анастасия усмехается уголками губ, прикрывая глаза. Как и говорила Мать Намтару, в избраннике Асхи найдёт она себе достойного преемника. Того, кому можно будет доверить и культ, и служение. Того, кто сбережёт Священный Цикл и не даст знаниям окончательно кануть в Пустоту.
Того, чей окончательный отход, в конечном счёте станет началом конца всего мира для того, чтобы он снова, как феникс, возродился из пепла, крови и слёз.
— Хорошо, лорд Арантир, — Анастасия кивает медленно, размеренно вытягивая слова. — Я возьму тебя в свои ученики. Не жди, что обучение будет лёгким, и будь готов к тому, что в его завершении тебя будет ждать суровая проверка. Единственное задание, которое ты должен будешь выполнить, даже если твоё сердце не будет желать этого.
— Готов я ко всему, госпожа, — Арантир отвечает также неспешно, но решительно, прямо глядя в глаза иерофанта, что до сих пор пылают зеленью священного яда. — Тяготы не страшат меня, и свою верность Асхе я готов доказать любыми испытаниями. Я — её верный слуга, и не сбить меня с пути ни мелким соблазнам, ни великим сомнениям.
— Очень хорошо, — Анастасия приподнимает уголки губ, с затаённым теплом и надеждой глядя на просителя перед собой. Просителя, что отныне становится её последним учеником.
Любимец Богини и вправду оказывается щедро одарён её милостью. Одарён ею и собственной усидчивостью и терпением, с которыми он постигал сложную науку. Вникал в тайны и пытался понять сам, своим разумом структуру мироздания. Великий замысел, как и для чего всё создавалось? Из чего и зачем был возрождён этот мир?
Великая сила течёт по жилам Избранника Асхи, которую он учится контролировать и управлять, направляя её на благо и служение Прядущей. Он — тот, кто хранит её баланс и равновесие, и тот, кто карает своей рукой всех нечестивцев и врагов Богини.
В конце концов, он тот, кто обращает всё во благо Асхи, и бесконечный цикл переживает последний на своём закате подъём — Анастасия, на самом деле, мало чему может его научить.
Разве что передать ему самое важное и ответственное задание. Свою последнюю волю и последнюю мудрость из теней прошлого, что покрывается пылью, припорашиваясь серым налётом забвения.
