Лес шелестел листьями. Ветерок тихо шептал между деревьями, травой, переговариваясь с ними. Сверху горело солнце, вело друзей вперёд. На лице Мэя, ступающего впереди всех, играли лучи. Солнце отражалось в этих глубоких глазах, оно будто восгорало в них, сталкиваясь с другой, водной стихией. Зак смотрел в глаза Мэю, когда тот, улыбаясь, оборачивался к нему, и задумывался: что случится с Солнцем в этих глазах? Оно погаснет, оставляя всю власть холодной синеве, или наоборот: сожжет ее, раскаляя взгляд Мэя, рано или поздно превращая его в кровавый закат? Но Солнце будто и не думало бороться, оно опускалось в объятия синевы, а та принимала его как родное. Они нашли баланс и лишь поддерживали друг друга. Как нашел баланс сам Мэй…Он не говорил этого, но Зак видел, как та жгучая ненависть к себе, воспитанная в Мэе Ником, постепенно исчезла. Он все меньше с отвращением смотрел в зеркало, все меньше говорил о том, как много плохих вещей наделал. Он все еще иногда просыпался от кошмаров, но Заку было достаточно просто обернуть его лицом к себе, крепко обнять, и поцеловав в макушку, прошептать о том, что он в безопасности. И через несколько минут Мэй вновь засыпал, а утром благодарно прикасался к руке Зака, смущенно улыбаясь. Зак отдал бы все, чтобы видеть эту улыбку как можно чаще. Мэй все еще вздрагивал от неожиданных прикосновений, но это случалось лишь после действительно тяжелого дня в пути, когда стресс накалял все его нервы, возвращая нежелательные мысли и воспоминания. И случалось это все реже. Зак знал, что ещё не скоро Мэй справится со всем этим, но главным было то, что в конце концов, он это сделает. Он поднимется выше всех своих обидчиков даже без крыльев, а Зак и остальные будут идти рядом с ним.
Ворон на плече Мэя каркнул, а тот ухмыльнулся ему, будто понимая, что тот сказал. Марка с Луцом шли позади Зака, тихо переговариваясь, смеясь. Дейдра и Джо шли последними, улыбаясь друг другу и держась за руки. Зак посмотрел на лес, что окружал их и вдруг ощутил навязчивое чувство, словно все повторяется, словно что-то похожее уже было в его прошлом. Тот же лес, окружающий их со всех сторон, Вернер, севший на ветку сосны. Распущенные волосы Марки, лента, унесенная ветром вдаль, улыбающийся Мэй. Не хватало лишь снега, облипившего все вокруг, будто покрывало, ожидающего пока кто-то ступит на него, вызывая хруст. И было что-то лишнее: смущенная Джо и привычно уверенная в себе Дейдра. И тем не менее, предчувствие Зака, оставившее его на некоторое время, казалось проснулось, настороженно оглядываясь вокруг. Мэй, то ли почувствовав это, то ли поняв предупреждение ворона, кричащего с верхней ветки, нахмурился, посмотрел на Зака. И в глазах каждого из них читалось: Я не хочу это терять. Так почему же у меня такое чувство, будто придется это сделать?
Ответа долго ждать не пришлось: среди деревьев начали сверкать красные пронзительные глаза. Они обступили их, окружая, пока друзья вытаскивали свое собственное оружие. Небо закрылось чем-то темным и величественным. Оно приземлилось на землю, мягко ступая по траве. Момент и вправду повторялся, но он не будет прежним. Тогда Мэй ушел…сейчас ему этого не позволят.
Эрик остановился в нескольких метрах от Мэй, ухмыляясь.
— Здравствуй, брат.
— Привет, Эрик.
— Опять не обнимешь меня? — знакомая им всем притворная обида прошла по его лицу.
Мэй закрыл глаза, глубоко вздыхая.
— Эрик, прошу…просто оставь нас в покое.
— Но, братец, как же я могу? Ты должен был вернуться домой ранее, но этого не произошло. Что же мне делать?
— Я все равно не уйду. Сколько бы ты не старался…можешь передать отцу, что, что бы он не делал, я не пойду у него на поводу, я не стану его, и никогда не вернусь.
Эрик подошёл ближе, почти не оставляя расстояния между собой и братом. И вдруг, его самоуверенная ухмылка стерлась, а брови нахмурились. Он поднял подбородок Мэя, от чего тот вздрогнул. Опустив руку, Эрик уставился на брата, смотря ему в глаза.
— Что…что это за шрамы, Мэй? Ты же демон, как это возможно? У нас не остается шрамов, раны заживают, будто ничего и не было. Что…что это значит?
Мэй ответ взгляд.
— Я думаю ты знаешь, в каком случае шрамы все же могут остаться.
— Но…как…
— Я ведь говорил тебе…я лучше умру, чем вернусь домой…
Эрик вздрогнул.
— И твоя сила…она чувствуется не так. Ты будто стал слабее.
Красные глаза Эрика вспыхнули, будто огонь, рассыпая искры.
— Не притворяйся будто не знаешь, что демоноловы делают с высшими демонами.
В этих глазах теперь вспыхнул ужас.
— Твои крылья…Куда они смотрели?! Они должны были защищать тебя, ведь так? Где они были когда это случилось? — он зло уставился на друзей Мэя, отчего некоторые вздрогнули. Но Мэй, перегородив брату вид, толкнул его.
— Ты сам сделал так, чтобы я ушел от них. А они спали меня. Вытащили меня из под того мужика, вылечили раны. А вот где в это время был ты? Прислуживал отцу, этому убийце? Пытался подражать ему в жалкой попытке вызвать одобрение? А? Где в это время был ты? А тебя не было. В детстве ты заботился обо мне. Куда это пропало? Отец убил в тебе и это? В тебе вообще осталось хоть что-то свое, хоть что-то, не вбитое в голову ним? Скажи мне, прошу… — глаза Эрика расширялись, пока Мэй кричал на него. Все остальные на поляне застыли в недоумении: друзья Мэя, не зная, нужно ли защищать друга, и демоны, впервые видевшие чтобы кто-то так обращался с их господином.
— Я..Мне жаль, Мэй. Ты не должен был пережить это, никогда.
— Но это уже случилось. Эрик, прошу, оставь нас, не заставляй меня идти с тобой, не заставляй страдать ещё больше.
Тот замолчал, будто обдумывая что-то, а через несколько напряженных минут неожиданно быстро обошел Мэя, остановился перед Заком.
— Береги его. — тихо прорычал он ему. — Если с ним что-то случится, я вас просто так не оставлю. Если вы думаете, что уже почувствовали гнев демонов, когда сталкивались с ними…вы ошибаетесь. Если он пострадает, я буду рад показать вам этот гнев. Ты понимаешь?
Зак не дал эмоциям отразиться на лице. Будто подражая Луцу, он со спокойным лицом подошёл к Эрику ближе, смотря прямо в красные глаза.
— Если с ним что-то случится, я сам радо приду к тебе.
Через секунду Эрик ухмыльнулся, кивнул и отошёл. Он махнул рукой, и все еще недоумевающие демоны пошли за ним. Он не стал останавливаться возле Мэя, чтобы попрощаться, но уже почти скрывшись в лесу, вдруг обернулся.
— Вам лучше побыстрее достаться до своего убежища, и лучше чтобы оно действительно было надежным.
— Почему? — сузил глаза Мэй.
— Демоны заканчивают свои игры. Мы наконец начинаем настоящую войну.
— Вы бы не стали, не будь где-то действительно сильной опасности. Что это?
— Ты всегда был умным, Мэй. Надеюсь этот ум спасет тебя и твоих друзей, демоны не пощадят вас, если встретят. Не дай им сделать этого.
Когда он развернулся, все же уходя, друзья все еще стояли неподвижно несколько минут. Первой пришла в себе Марка: испустив нервный смешок, она громко засмеялась. Луцьен неверяще улыбался ей. Посмотрев ему в глаза, Марка кинулась ему на шею, и впилась в губы отчаянным поцелуем. Луц ответил на него с отчаянием не меньше. Они пережили это. Мэй остался с ними. Они не выиграли войну, опасность все еще ждала их впереди, но они выиграли битву, и не могли не радоваться, истерически смеясь. Мэй прислонился лбом ко лбу Зака, а тот запустил руку в каштановые волосы, на которых отражалось солнце. Они стояли так, опираясь друг на друга, не обращая внимания на остальной мир, будто его и не было. Дейдра и Джо стояли, обнявшись, наблюдали за своими друзьями с умиротворением, смотрели на их радость, надеясь, что та продлится как можно дольше. А ворон пронзал всех своими глазами-бусинками, впервые за долгое время не выискивая нигде опасности.
Мэй нервно обернулся, всматриваясь в темноту еще не рассветшего леса. Утренний ветер погладил его по спине, но Мэю показалось, будто это дыхание. Дыхание демонов, настигших их. Догнавших их, победивших. Казалось, словно эти демоны уже вышли вперед, и их время вышло. Мэй смотрел на напряженных в последние недели друзей, и понимал: не он один это чувствует. Он думал, что возможно демоны научились передавать предупреждение о своем прибытии по воздуху: попытка напугать напугать людей, еще одна игра. Настоящее предупреждение Эрика также добавляло тревоги. Это заставляло их идти вперед, все меньше останавливаться. Страх, что когтями хищной птицы вцепился в плечи гнал их вперёд. И они шли. Шли, все время озираясь по сторонам, все время ожидая нападения. И, как оказалось, это было не зря…
