Учитель из меня абсолютно аховый. Как и из Марии ученица. И это если не учитывать того, насколько ее сила ей не подчиняется. Но я считал это важным шагом. Крайне необходимым.

Спустя примерно две недели я все еще был жив. К вящей радости Марии. И я все еще оставался самим собой. А не теми страшилками из историй Беляны о предыдущих горничных. Так что дворянка заказала у меня принести в честь этого большой тортик, который она собиралась со мной съесть на двоих.

Так что сидя в кафешке и отбиваясь от подкатов бармена, думал о том, что действительно прошел большой путь за это время. К сожалению, конечно, не в плане силы. Желтое пламя не подчинялось, как бы я себя не изводил. Выносливости прибавилось буквально на чуточку, хотя казалось бы, вся моя жизнь внезапно стала тренировкой когда я стал удерживать силу Марии под контролем.

Но то ли это потустороннее хранилище силы в груди по умолчанию отжирает почти все, что у меня есть. То ли есть еще како-то секрет, который я так и не познал.

У Марии тоже не было подвижек. Но я заставлял и заставлял стараться. Силился не потерять сознание от боли прямо перед ней, чуть было один раз не подумал что все, доигрался.

Но важно отношение. Оно у нее определенно изменилось в лучшую сторону. Такого страха больше не было, какой я увидел в ее глазах в ночь с первого на второй день. А это самое главное.

Пытался привлечь к тренировке Беляну, но та отказывалась, говоря, что ее уровня недостаточно, чтобы свободно находиться рядом с девушкой. На то, что я вполне перенес ее влияние, будучи на оранжевой дуге, она ответила, что предпочитает, в отличие от некоторых, не заниматься осознанным мазохизмом. Но, все же сказала что будет захаживать минут на пять чисто проконтролировать.

Я, конечно, не переделал девушку за такой короткий срок. Но искренне желал сделать так, чтобы она не была такой обузой. Даже книженции по психологии подростков через Беляну вытащил. Так себе чтиво, конечно, но главное что я настолько старался.

Грудь сдавило и я тут же начал ликвидировать переизбыток арги. Отвратительно чувствовать себя ходячей сигнализацией ее состояния. Поэтому так и стараюсь. Видите ли, Мария заскучала и забеспокоилась, почему меня так долго нет. Мне всего лишь бармен пытается под юбку нырнуть а его семейка тянет время, чтобы дать мужику еще время, чтобы он точно смог позвать меня на свидание.

Ладно, мне надоело, прости, мужская солидарность мужской солидарностью, а меня ждет одна избалованная особа. Пинком сбросил его со стула, с которого он мне вещал серенады и пошел напрямую на кухню, где и забрал поднос с ярким белым тортом.

— Но мы еще не закончили! — Возмутились повара — Украшения еще нет!

— Закончили — отрезал я. — В следующий раз быстрее работайте и держите бармена от меня подальше пока я ему чего нибудь не отбила!

На прощание получил комплимент в виде фразы «фригидная стерва». Ну и ладненько, надеюсь теперь то он сдастся. Я его слушал чисто ради информации о его стране. А он видимо думал, что уже меня на крючок поймал.

На поверку, Мария оказалась жуткой сладкоежкой. Так что тут специально для нее были и профессионалы по различным сладостям. Ну и остальным иногда перепадало от них что-нибудь изысканное. Но я чуть ли не каждый день приходил сюда за чем-нибудь эдаким. Чтобы обязательно поражало взгляд и было чрезмерно сладким.

Вообще с определенного момента мы с ней не делили только одежду и кровать. Причем девушка не возражала ни против того, ни против другого. Я еле к форме горничной то привык, просто приняв за досадную необходимость. Слава богу что мы были слишком разными с ней по фигуре, что в общем-то было очевидно, но Мария все равно умудрилась не выходя из дома заказать свое любимое платье только уже строго под меня. Я прямо чувствовал вмешательство Беляны, по ее заверениям знавшей мое личное дело наизусть вместе с размерами.

Так что входил в комнату девушки, которая стала у нас совместной. Конечно, были некоторые сложности с переодеванием, но слова о стеснении по какой-то причине вызывали у Марии улыбку. Как будто она рада тому, что и у меня, по ее мнению, есть слабость.

— Что так долго! Я уже успела заволноваться.

— Да так, просто очень сильно хотели тебе угодить — решил я не сдавать мужика. С дворянки сталось бы его увалить потому что он старался обесчестить ее подругу.

Да, сегодня она признала себя своей подругой, с невероятным апломбом и неким даже барским великодушием. Я же просто сказал в лоб что с самого начала так считал, отчего та, казалось, вот вот растает. План «Свободное переодевание» вступает во вторую фазу.

Как и все, что было с местной кухни, это было просто адски вкусно, настолько, что хотелось еще и еще. На дармовой еде я наконец-то набрал веса и теперь был чуть меньше похож на узника концлагеря. Но незначительно. Потому что постоянные тренировки, даже в основном безрезультативные, сжирали калории просто влет.

С тортом разобрались влет. К сожалению, на этом хорошее в этом дне закончилось. Яков решил выводить дочурку в свет. И поэтому нужно было проверить ее на стрессоустойчивость. Пусть я и буду рядом с ней, это будет в первый раз, когда она покинет родовое гнездо с визитом к «дружественному» дворянскому роду. Я аж слышал кавычки, когда дворянин говорил о них.

Должники Трапимировичей, прямые вассалы а так же род, на котором висит официальная, заверенная императором кровная вражда с Яковом. И при этом одновременно были вассалами другого рода, а по отношению к третьему были младшей линией, то есть тоже по сути вассалами. Я думал у меня голова закипит от объяснений дворянина.

В общем, если они все резко умрут, никто не возмутится. Поэтому и можно было воспользоваться ими в качестве предварительного теста, готова ли Мария. Или скорее теста для меня на профпригодность. Смогу ли я сделать так, чтобы там никто не погиб и не обнаружил проявления силы.

Так что я с волнением, как и Мария, ожидал транспорта. Пользоваться аргой нельзя, на дворянских встречах это абсолютно неприемлемо и может послужить поводом для дуэли. Ну а в случае меня поводом для казни. В общем, Яков решил обрубить веселые деньки. То ли и правда из необходимости. То ли ему не нравилось, куда у меня с его дочерью все идет. Но если ты сейчас стреляешь себе в ногу, знай что ты мудак!

Ну а как еще о нем говорить если полностью сделать Марию «безопасной» я мог только через прямое прикосновение к коже. Без этого пусть без спецэффектов, пусть поменьше, но давление сохранялось.

Конечно, Яков объяснил что давление вещь прекрасная, полезная и позволяет показать силу. Но все равно попросил обойтись без этого, поскольку это тоже может быть воспринято неправильно и вечер будет не таким томным, каким должен. Скорее быстро превратиться в борьбу мускулов, где обе стороны будут стараться подавить друг друга.

Но разрешил пускаться во все тяжкие в случае если Тихомировы, как он их охарактеризовал «бесталанные выскочки», полезут сами. Мария тоже это все выслушала и даже что-то сверху, поскольку я был выставлен за дверь чуть раньше, чем она. Но я почувствовал, что чтобы там ни было, ей это очень не понравилось. Но со мной девушка об этом молчала как партизан. Ну да, отец для нее намного более приоритетен, чем я. Скажет запретить общаться — Мария проглотит это, пусть и будет крайне грустить.

Я взял девушку за руку и крепко сжал. На мне было усиленное платье горничной на случай самого плохого сценария. На ней же фиолетовое платье с глубоким декольте и вырезом почти до пояса, будто бывшее насмешкой над ее проблемой.

Ну здесь уже сам мир виноват. Фиолетовый — цвет силы, цвет власти, цвет богатства. Она обязана быть именно в нем, ведь Трапимировичи обязаны олицетворять именно эти качества. Но девушка все равно было не очень счастлива его надевать, о чем мне прямо и сказала, когда я помогал ей его застегивать.

Мы вышли на улицу на памятную площадку, где совсем недавно приземлилась капсула с Марией. Теперь же нас здесь ждала Беляна и черный, лакированный, выглядящий крайне презентабельно летающий автомобиль (я отказываюсь называть их леталами!).