Но все равно пошли мы куда-то еще. Идти было не так уж далеко, благо на этот раз из-за угла не пытались выскочить, неся в этот раз что нибудь намного более пачкающее и неприятное, чем вода. Нет, был конечно один опасный момент, но и в половину не такой, какой был с той горничной.

Комната портной. Заваленная с первого взгляда одинаковой, но при этом разной одеждой. И посреди нее, что-то рисуя за столом, сидела приятного вида длинноволосая девушка в очках-велосипедах, которые она постоянно поправляла.

— Снежан, сможешь из этой костлявой замухрышки сделать красавицу? Желательно уменьшив визуально плечи? — Расслабленным голосом. Будто бы общается с закадычной подругой, Беляна огласила эту комнату. Казалось, что даже эхо пошло.

От такого портная чуть было окончательно не уронила свои очки с носа и ощутимо нахмурилась. Но на ее лице это смотрелось просто прелестно. А потом сказала со знанием дела.

— Нет такой девушки, которую бы мое платье не сделало красивой!

После я был безжалостно отдан на растерзание. С меня снимали мерки (Хотя казалось бы, в личном деле же все есть, Беляна!), прикладывали то, что есть и тут же отрицательно качали головой.

— Корсеты носишь? — внезапно спросила меня Снежана посреди очередной примерки.

— Н-нет! — немного сбился я даже от такого вопроса.

— А придется! Белян, снимай с нее это убожество и помоги затянуть — дала она ей пыточный инструмент с кучей различных шнурков. Нет, нет, нет, не надо! — А я пока ушью где надо.

Что я могу сказать впервые нацепив корсет. Мыслей много, на самом деле. Но основной будет: Дайте мне уже умереть спокойно! Он жал везде. Не давал нормально дышать. И просто ощущался откровенно чуждым.

— Какая теперь у тебя идеальная талия! — Не добавляли хорошего настроения комментарии Беляны. Я же все-е-е запомню, я же с такими процентами отыграюсь, как только мы вдвоем останемся.

А после они совместно меня одели в платье горничной. С длинной юбкой и рукавами, испещренное рюшечками и прочими извращениями, из которых, если их вырезать, можно наверное отдельный комплект одежды сделать, настолько там было много ткани, казавшейся откровенно лишней.

Еще и чепчик на парик нацепили. А потом поставили перед зеркалом. Казалось, что из своего у меня остался только тот самый уничтожающий взгляд зеленых глаз. Совершенно не поменялся, что дома у Казимира, что здесь. Думаю, у него и не было повода становиться хоть немного теплее. В остальном теперь со всем этим добром я действительно даже для себя смахивал на девушку. Смазливое лицо Казимира пригодилось далеко не там где надо.

— Ей бы еще сисек хоть немного, вообще бы красавица была — дала Снежана ненужный комментарий. — Ну и попу бы побольше, конечно, но тут платье хорошо справляется. Можешь вести к Якову Трапимировичу, думаю возьмет в штат без особых вопросов.

— Уж спасибо что разрешила, Снежан — со злой иронией проговорила Беляна.

Я шел и пытался не запутаться в новой одежде. Заодно не умереть от недостатка воздуха. Возвращаю назад слова про неуклюжесть той горничной, теперь символом этого торжественно назначаю себя.

— Ну что, теперь можно не боясь никого идти подписывать контракт. Я его уже успела оценить, так что скажу, что условия у тебя царские. Если выживешь, конечно. — Подлила девушка, что иногда теперь не давала мне упасть на ровном месте, заряда оптимизма.

А у меня все еще был выбор закончить с этим цирком прямо сейчас и уйти ни с чем. Либо идти до конца. И подозреваю, что Беляна ко мне приставлена именно для того, чтобы склонять в сторону первого варианта. Не дождетесь!

— Да вы издеваетесь! — прогремел на весь кабинет Якова Трапимировича возмущенный девичий крик. Он был бы даже милым, несмотря на эмоциональность. С обладательницей такого голоска я точно был бы не против спорить хоть каждый день.

Была лишь одна проблема. Кричал я.

И на то были кране весомые поводы. А именно контракт на работу. Тщательно поизмывавшись надо мной фразой «Если бы я знал, что так хорошо выйдет, то я бы сам это и предложил!», он выдал мне эту туалетную бумагу. Нет, это даже хуже нее, ведь подтереться неудобно будет.

— Никто не издевается. Стандартный контракт на работу, вместе со всеми твоими пожеланиями. Их тщательно учли, прорабатывая пункты — Дворянин даже ухом не повел в ответ на прямое обвинение.

Хорошо, раз он считает, что это норма, то я в каждый непонятный пункт буду тыкать его, как нашкодившего котенка. Разумеется, рассчитывать, что что-то будет исправлено — дохлый номер, но ведь нужно всегда верить в лучшее, правда?

— Ну раз вы так считаете. — С огромной долей сарказма попытался поиграть я голосом но выходило крайне плохо. Как будто на меня специально нацепили это убожество, чтобы я звучал менее внушительно. Нет, я понимаю что я сейчас недокормленный пацан, но голос то доломаться успел и звучал достаточно внушительно!

— Я готов выслушать все причины вашего недовольства, Мира Опавская. — Сказал он максимально нейтрально но я видел, какое же удовольствие он получает, видимо отыгрываясь что вчера из этого кабинета победителем вышел именно я.

— Вот с этого и начнем. Что еще за Мира Опавская? Я пришел подписывать контракт на работу, а не на новые документы!

— Не пришел а пришла — Это внезапно подала голос стоящая сейчас подле дворянина Беляна. Я удостоил лишь крайне красноречивого взгляда.

— Мира Опавская это ты. Восемнадцать лет, законный опекун Казимира и Анны. Окончила одну из школ, которую спонсирует наш род. Раз устраиваешься горничной, то твои документы должны быть безупречны. Не будешь же ты в случае чего размахивать бумагами на свое настоящее имя? Пока ты не можешь себе этого позволить, уж извини.

— Спасибо, конечно, но что тогда с Казимиром? Он просто повисает в воздухе тогда? Люди не появляются из воздуха и не уходят в никуда! Так не бывает!

— Очень даже бывает, очень даже бывает — неожиданно сказал он немного грустным тоном, будто вспомнил что-то весьма печальное — В общем, здесь все будет спокойно. Те, кому надо будут считать, что он поступил в наш род на службу. В том числе и твоя сестра. Так что от тебя требуется слезливое письмо расставания, думаю сам справишься с этим.

— С этим более-менее понял…а. — Все же поправил я слово

Но все же, ощущается это все странно. Отличная такая чехарда вышла. Позавчера был ⬛ ⬛ ⬛ ⬛ ⬛ ⬛, вчера Казимиром, а сегодня уже Мирой. А завтра я кто буду, можно подсказку? Не нравилось мне это, но решил согласиться на это и больше не поднимать.

— Тогда дальше, где же это было, а, вот: При смерти Миры Опавской законным опекуном над Казимиром и Анной становится род Трапимировичей. Это вы так хотите еще и Анну использовать, если я не справлюсь?

— Хочу — даже не пытался он отрицать — Тебе то какое дело, что будет после твоей смерти. Если тебе что-то не нравится — просто не умирай — Припечатал он просто железобетонной логикой, с которой даже пытаться спорить было тяжко.

— То есть по сути все деньги и привилегии, которые описаны ниже, вернутся к вам?

— Верно. Так что выполни свою работу честно и действительно будешь купаться в ногатах до конца своей жизни. Не сможешь? Попробует твоя сестра на тех же условиях. Не сможет и она? Ну, по крайней мере вы умрете на дворянской службе. А не в подворотне от недоедания.

— Но пока я жив, это все держится в силе, в том числе и квартира, в которую переселится Анна и оплата учебы в новой школе? — Уточнил я в последний раз.

— Все именно так. Пока ты ЖИВА — Устроил он на это слово нажим — Я буду беззаветно следовать не только букве. Но и духу этого договора, чего и ожидаю от тебя.

Ну, что можно было сказать про мудака, что сидел на против меня? Что он лишь оказался еще большим мудаком, чем я думал ранее. Люблю так приятно ошибаться в людях. Впрочем, он в кое-чем прав. На все его сомнительные с точки зрения морали движения мне уже будет глубоко плевать, если они произойдут. Значит, надо переходить к самому «плавающему» пункту договора.