А он может.

В отличие от Скорпиуса.

Скорпиус опять погружается в тягучую прострацию. А ведь уже даже снитч вернулся в игру, втянув в гонку ловцов, превратившихся в неуловимые мелькающие точки. От них зависит весь исход. Но остальные члены команд, дабы не скучать, продолжают метаться между воротами туда-сюда хоть и не так увлеченно, зная, что внимание полностью сконцентрировано на двух бок о бок летящих игроках.

И когда золото почти сверкнуло в ладони ловца Гриффиндора, воздух рассёк пронзительный свист вперемешку с редкими слившимися в один испуганными вздохами.

Мало кто понял, что произошло.

Слишком быстрые события, впечатывающиеся в сетчатку и запоздало поддающиеся осмыслению.

Всего пара мгновений. Простое уравнение краха.

Кручёный бладжер летящий прямо в приближающегося к главному кольцу с квоффлом под мышкой охотника. Из ниоткуда возникший Джеймс. Треск биты. И разъяренный шар с нарастающей скоростью мчится обратно в пославшего его загонщика Когтеврана.

Ладонь молниеносно подносится ко рту, чтобы подавить рвущийся наружу крик. Потому что раздавшийся хруст ни с чем не перепутать. И бессознательное тело, выбитое словно пулей с метлы, мешком из плоти и костей падает вниз на землю в оглушающей тишине.

А следующим, что видит Скорпиус, перекошенное невообразимыми эмоциями лицо Тедди, направленное на распластанную девушку, накрытую синим плащом, к которой уже сбегаются смягчившие приземление распорядители.

Громовой голос мадам Трюк объявляет тайм-аут. И только тогда с трибун спадает оцепенение, сменяясь разнобоем нечленораздельных возгласов.

Единственное, что успокаивает — Мари-Виктуар успела закрыть голову, скрестив руки, и основной удар пришёлся на оба предплечья. С ней точно всё будет в порядке.

Должно быть в порядке.

— Какой ужас! — Хнычет Роза, уткнувшись в ладони.

Скорпиус переводит взгляд на Альбуса, который буравит одну из парящих точек наверху. И Скорпиус заранее зная, к кому протянута траектория, находит застывшего на том же роковом месте Джеймса.

— Он не виноват, — связки издают скорее скрежет, но Альбус будто не слышит. — Альбус, посмотри на меня. Это случайность.

Скорпиус почему-то ощущает острую потребность защитить Джеймса в глазах брата, он не заслуживает такого чистого презрения.

— Скажи это Тедди, — шипит Альбус и кивает в сторону, где Люпин прорывается через окруживших бедную девушку распорядителей, уже укладывающих её на носилки.

Скорпиус мечется между суровым выражением друга и растерянным Джеймса и не может подобрать ни одного правильного слова, которое бы не рассказало слишком многое о нём самом. Но выбор сделать приходится. Потому что Джеймс бросает рукоять биты и под предупреждения судьи разворачивает метлу к раздевалкам, спрыгивая с неё в нескольких метрах от земли, и быстрым шагом уходит прочь. А заметивший это Тедди, крикнув что-то напоследок, бегом пересекает поле, направляясь следом.

Предчувствие начинает просто верещать, биться о грудную клетку, и Скорпиус срывается с места.

Наплевать, так по-джеймсовски наплевать, что подумают или как он выглядит. Одна задача — успеть добежать, пока катастрофа не набрала ещё один непоправимый оборот. Скорпиус физически ощущает прожигаемую зеленым огнём дыру меж лопаток, но ему всё равно.

Прости, Альбус.

Скорпиус сбегает по лестнице параллельно с так же спешно приземляющими Скамандерами, недоуменно поглядывающими на него, заворачивает к раздевалкам подгоняемый уже отчетливо слышной руганью. По полю разносятся отчаянные игнорируемые свистки. И только вцепившись в плечи кузена со спины, Скорпиус впускает в лёгкие долгожданный кислород и тянет метаморфа на себя. Близнецы проделывают то же самое с Джеймсом.

Оба готовы растерзать друг друга, как дворовые псы.

— Ты поплатишься за это Поттер! — Тедди дергает рукой, и Скорпиус по инерции вываливается вперед прямиком под обалдевший взгляд Джеймса, пытаясь вложить в свой молящую просьбу успокоиться.

Ты же видишь, он не в себе. И тот будто понимает, даже прислушивается, но Тедди снова пытается вырваться из хватки Скорпиуса, стирая наклёвывающиеся намёки адекватности. — Я буду настаивать на твоём исключении! И радуйся, если тебя только исключат. Твоё место в Азкабане!

— Ты мозги вместе со значком на тумбочке оставил? Она, блядь, сама нарвалась! Нехер выходить играть, если не умеешь!

— Ребята, давайте жить дружно, никто не умер, в квиддиче и не такое случается. — Вставляет пять копеек Лисандер. — Вы оба мозги оставили, не время и не место для сцен! — Вставляет десять копеек Лоркан. Одновременно. И всё впустую.

И Джеймс, и Тедди вмиг освобождаются, сбросив Скорпиуса с близнецами с себя словно детей, и чуть ли не сталкиваются лбами. Ярость силы двух волшебников зашкаливает в пространстве так, что затуманивает разум. Слава Мерлину, у них нет с собой палочек.

— Что, в компании своей своры смелости прибавилось? Ну, давай! Дай мне ещё один повод. — Скорпиус впервые видит столь гадкий оскал у Тедди, будто ему передались некоторые гены отца, а не матери. — Ты же любишь доказывать, как тебе на всех похер.

— Тедди, успокойся, пожалуйста. — Скорпиус неосознанно на одних инстинктах загораживает Джеймса, уперев ладони в разгневанного кузена.

— С каких пор ты на его стороне? — В покрасневших глазах столько укора. — Он чуть не убил Виктуар!

— Да я ни на чьей стороне! Но ты не прав, это несчастный случай.

— Люпин, мне напомнить о твоём статусе? — От голоса Лоркана волосы встают дыбом. — Возьми себя в руки.

— Да, Тедди. Шёл бы ты отсюда. — Подначивает близнец.

— И чем зажиматься по углам, прочти Виктуар пару лекций о правилах квиддича, как придёт в себя. — Дыхание Джеймса опаляет затылок, и Скорпиуса немного покачивает, совсем не вовремя. Он оборачивается, не отрывая одну ладонь от Тедди, а вторую кладет на солнечное сплетение Джеймса, и тот еле вздрагивает, но не отшатывается.

— Не надо, Джеймс… Вы оба, хватит.

— Вот тебе лекция, Поттер. — Тедди подается вперед, несмотря на сопротивление, будто Скорпиуса тут вообще нет. — Ты поднимешься наверх, соберешь чемоданы и сядешь на поезд до Лондона. Я не отступлю. Ты вылетишь из школы, и я лично дам тебе пинка. Ты больше никому не навредишь. К превеликому счастью, ты сделал всё возможное, чтоб ни у кого и слова не нашлось в твою защиту. Даже у разочарованных родителей. И уж поверь, я утешу их, когда они будут плакаться, почему их сын вырос такой мразью.

Кажется, дар речи пропал у всех.

Скорпиус обескураженно выискивает на лице незнакомца черты того самого Тедди, которого он знает с детства, но обнаруживает только сломленного человека. И ударивший по барабанным перепонкам утробный смех не может принадлежать Джеймсу. Но позади Скорпиуса именно он, и ладонь сотрясается, заражаясь именно от его грудной клетки. А потом тепло уходит из-под пальцев.

На миг простреливает благодарная мысль. Джеймс должен понимать, под влиянием какого состояния Тедди сказал всё это. Должен сейчас просто уйти, оставив того в мнимом выигрыше. Пусть и не показав виду, пусть посмеиваясь, но уйти. Джеймс даже начинает вроде бы отворачиваться, ослепляя бдительность присутствующих. Скорпиус слышит облегченные выдохи, включая собственный.

Но потом звучит щелчок некоего переключателя. И его отталкивает в сторону практически на Лисандера, а Тедди, как в замедленной съемке, с неестественно запрокинутой головой падает на лопатки.

***

Джеймс вбегает в туалет с одной целью — не выплюнуть содержимое желудка посреди коридора, но позывы сходят на нет, как только он встречает своё отражение. Он мог выбрать любое другое место, но ноги принесли его именно на проклятый второй этаж.

Рука ужасно пульсирует, будто отвыкла от преподавания уроков чужим мордам. Посылает сигналы, чтобы её пожалели, а Джеймс срать хотел на корчащуюся от боли конечность, продолжая вглядываться в зеркало и осторожно подступать ближе. Границы размываются всё сильнее с каждым шагом, пока застилающая пелена одним движением ресниц не спадает влажными дорогами по щекам.