========== To know ==========

Джеймс никогда не искал одобрения.

Хер ли его искать, если штамп «одобрено» огромными буквами в зеленой рамочке поставили ещё на свидетельстве о рождении. Прямо поверх фамилии.

Поттер.

Джеймсу никогда не нужно было ничего доказывать.

С него ничего и не спрашивали. От него ничего не ждали. Спасибо работе, проделанной отцом. Все медали получены, зло побеждено, драконы укрощены, принцессы спасены, старцы увековечены.

«О боже, он же вылитый Гарри!»

Какое, блядь, счастье.

Джеймс заебался.

Кажется, ещё до рождения. Внимание прилипчивых глазёнок проникало даже через материнскую стенку живота и плаценту.

Сын своего героического отца.

Внук своих героических деда и бабки.

Героические имена.

Героическая фамилия.

Джеймс — отсылка.

Джеймс — копия.

***

Вонючая старая шляпа, надетая на голову, без раздумий выкрикивает Гриффиндор, и Джеймс вот ни разу не удивлен. Не в том, что он зачислен на львиный факультет, а в том, что эта тряпка, которой давно пора полы мыть, и разобраться в нем не попыталась.

Овации. Все в восторге.

Идет по стопам отца, говорят они. Хер с вами, думает Джеймс.

Джеймсу одиннадцать, и он решает подыграть аплодирующим подлизам. Они хотят вовлеченного во всё это красно-желтое дерьмо мальчишку, они получат. Он дает себе пару лет, чтобы убедить всех в том, насколько он соответствует великой фамилии.

Вот вам ребяческие проказы. Место в команде, только отстаньте. Любимые всеми взъерошенные волосы, но здесь он ничего не может поделать. Точно, и полные всепоглощающего интереса оленьи глазки, к всеобщему сожалению, не зеленые, но как у матери.

«У твоего отца тоже глаза его матери, ах, весь в отца!»

Да завалите уже.

Удивительно, что никто не ткнул ему палочкой в глаз, чтобы пришлось носить очки. Для стопроцентного сходства.

Лучший ловец. Лучший по ЗОТИ. Кубок факультетов. Кубок по квиддичу.

Растущая гордость факультета.

Ебнешься.

***

Джеймсу тринадцать, когда маска дает первый скол, от которого в дальнейшем разрастется паутина трещин.

Ступающий через Большой зал за седым коротышкой младший брат переманивает всё внимание. Альбус не такой, как он, и не такой, как отец. Разница заметна, аж глаза режет, и Джеймс отворачивается.

Шляпа кричит Слизерин, а через треснувшую маску выступает черная капля скопившегося внутри Джеймса дерьма. Он не может контролировать направленный на брата взгляд.

Сбивчивые аплодисменты, ошарашенные глаза, фурор произведен. И оттого, что произвел его не он сам, уровень желчи подскакивает — незаметно для окружающих, но ощутимо для Джеймса так, что обжигает гортань.

Бурлящая лава превращается в арктический лёд, стоит писклявому голосу озвучить другое имя, не менее важное для этого мира.

Скорпиус Малфой.

Джеймс ждал его. Он не успел определиться с выделенной для этого мальчишки ролью. Повторить историю? Поиграть в дружбу, пока не осточертеет?

Джеймс был в предвкушении этого представления, но, оказывается, он опоздал на спектакль. Или не прошёл кастинг. Потому что сын Слизеринского Принца подсаживается к младшему сыну Мальчика-Который-Выжил, и они пожимают руки.

Джеймс решает положить хуй.

***

Джеймсу пятнадцать, и у него возникает серьезный вопрос к старухе Макгонагалл: не хочет ли она установить лимит, касаемый количества его родственников на квадратный метр. У преподавателей же назревает встречный вопрос, показалось ли им презрение в карих глазах.

Золотой мёд радужки растворяется в черноте, и Джеймс начинает отпускать контроль. Он всё чаще замечает пристальные взгляды, они присматриваются, пытаются найти оправдания, списать всё на обман зрения. Но нет. Веревки лениво выскальзывают из ладоней Джеймса, и он бросает поводья.

К черту весь цирк. У них есть дюжина правильных Поттеров-Уизли.

Джеймс — ошибка, и он больше не собирается это скрывать.

***

Джеймсу семнадцать, и он откидывается на спинку протертого кожаного дивана в кабинке бара недалеко от Гриммо. Через пальцы пропускаются белоснежные волосы, он с силой сжимает их, насаживая девушку прямо до основания. Алиссия хорошая. Алиссия знать не знает, кто такой Гарри Поттер, и не цепляет зубами член, пока сосет. А ещё её имя классно шипит на языке, и он с удовольствием шепчет его между стонами.

Ему не хочется возвращаться домой, где все готовятся к отъезду в Нору. Будь его воля, он бы остался в Лондоне. Не то чтобы здесь ему нравилось до усрачки, просто Нору с её суматошной атмосферой он переносит с ещё большим трудом. Но откровенно посылать родителей Джеймс пока не научился, это тебе не пшиздика Флитвика на хую вертеть.

Джеймс подходит к площади. От оргазма мозг превратился в пережеванную вафлю, и его одолевает одно желание — незаметно проскочить наверх, закрыться в комнате и лечь спать. И, конечно же, не успевает он открыть дверь и трансгрессировать, как в него вцепляется Лили, что-то щебеча. Джеймс не вслушивается, но и оттолкнуть не выходит. Никогда не выходило. Лили — дотошная рыба-прилипала и единственная из братьев и сестер, кто слепо и отчаянно не опускает руки в попытках достучаться до Джеймса. Вернее, она вовсе без стука вламывается в его личное пространство со всей своей детско-девчачьей хернёй и упорно игнорирует его как-ты-мне-дорога взгляд.

Но, получается, и правда, дорога. Потому что он терпит. Особенно в те моменты, когда она как ни в чем не бывало подсаживается к нему и близнецам в гриффиндорской гостиной, без умолку тараторя о горе домашки, заданной ей на несчастном втором курсе. К Скамандерам у неё особая любовь, возможно, из-за косвенной связи с их матерью — урожденной Лавгут.

Джеймс мужественно преодолевает расстояние до лестницы с сестрой на прицепе, и лучше бы он хотя бы послушал прерывающиеся от частых вдохов новости, и тогда бы не встал, как вкопанный, на повороте так, что Лили врезалась в него сзади.

Он замирает скорее от неожиданности распростертой перед ним слащавой картины. Долгожданная встреча после двух месяцев разлуки — сколько, блядь, радости-то! Лили, опомнившись, пискляво комментирует то, что Джеймс и так отчетливо видит.

Повисшие друг на друге змеиные друзья на переднем плане и давние враги, хотя теперь хер разберешь — на заднем. Малфой-старший странно поглядывает на обнимающуюся парочку, затем на Джеймса и возвращает внимание к нашему герою, отец проделывает то же самое и зачем-то кивает. Что это вообще за кивок? Спасибо, что соизволил прийти до полуночи? Ответный кивок. Не благодарите.

Лили одергивает край его куртки, и Джеймс еле удерживается, чтобы не шлёпнуть её по руке.

Разгон от умиротворения до предела раздражения за ноль целых три сотых секунды. Все усилия Алиссии коту под хвост.

Он даже не знает точно, что выбешивает больше: прикрытые глаза Малфоя-младшего или его острый подбородок, покоящийся на плече Альбуса? А может, руки с тонкими длинными пальцами, сжимающие чужую спину, или волосы, уложенные назад — идеально гладкие, впитывающие теплый свет? Это не пергидрольные сожжённые патлы, которые он держал в кулаке пятнадцать минут назад, это переливающееся жидкое белое золото. У Джеймса каждый раз чешутся костяшки оттого, как хочется зарыться в них, и оттого, насколько Малфой-младший вписывается в эту гостиную и в его семью. Как он может по утрам, до того как все проснутся в Норе, часами болтать с его матерью, попивая кофе. Матерью, которая смотрит на Джеймса, как на собранный шкаф из её любимой магловской икеи, только вот она потеряла один из болтиков, и шкаф перекосило.