— Да. — Скорпиус сам не знает, что хочет сказать дальше. — На самом деле благодаря тебе, в каком-то роде…

Самое очевидное продолжение отвергается, разбивается о снова выгнувшуюся треклятую бровь и пеплом оседает на связках в горле.

— Несказанно рад. Обращайтесь.

Раскатившийся грохот оставляет Скорпиуса в одиночестве пялиться на захлопнувшуюся дверь без малейшего представления, что вообще сейчас произошло. Проматывающиеся не имеющие смысла реплики бьются в черепной коробке, не желая выстраиваться в логичный порядок, будто не хватает охеренно важного пропущенного отрывка.

Ему что-то показалось… Столь знакомая реакция…

Мы разберемся!

Собственный голос проносится мимо и прошибает до дрожи. Но не может же быть…

— Уууу! Давненько у меня тут не было горячих ревностных сцен! — Скорпиус дергается на источник скрипучего визга, а именно на рассевшееся на умывальниках приведение. — Очень, очень горячих! — Плакса Миртл театрально закрывает глаза и облизывается. Гадость.

Скорпиус пытается ретироваться, но та внезапно преграждает путь.

— Из-за этого красавчика ты убивался полтора месяца назад? — Миртл жалостно выпячивает нижнюю губу. Что ж, Скорпиусу сегодня не впервой пробегать сквозь призраков.

— Не твоё дело.

Скорпиусу плевать, успеет ли она отлететь. Он толкает дверь и покидает злосчастный туалет. Неудивительно, что никто не хочет сюда заходить.

Полоумная.

Горячие ревностные сцены!

Но что, если…

Скорпиус сдает тест на полном автопилоте, возвращаясь сознанием обратно на второй этаж с полученным кусочком пазла, который идеально совпадает как ни прикладывай, но который просто не может быть из этого набора. И всё приобретает смысл, если не учитывать, что сложившаяся картинка априори невозможна.

Только вот она — разложена перед Скорпиусом. И поведение Джеймса настолько четко вписывается в неё, что заставляет губы растягиваться в совершенно глупой полуулыбке. Но видит ли её Джеймс…

Отрицание ведь самое надежное убежище. И как вытянуть из него упрямого гриффиндорца — Скорпиус без понятия.

Ему остается только ждать, пока циферблат отсчитывает уходящее сквозь пальцы время. Пока Джеймс примирится с терзающими его демонами. Хотя стоило бы оставить Поттера с ними наедине и уйти в закат, раз позволяют.

Потому что, ну, а что дальше?

Зачем запускать болезнь до хронической стадии?

Скорпиус принадлежит магическому миру, Джеймс ясно дал понять, что не намеревается иметь с ним ничего общего. Ни с миром, ни со Скорпиусом.

Тогда почему для Скорпиуса так важно ещё раз вкусить запретный плод? И так прост ответ.

Так, как с Джеймсом, Скорпиус никогда не чувствовал себя собой. Живым.

И всё поведение Джеймса кричит: прояви к себе уважение и забей на подонка! А Скорпиус лишь убеждается в том, что он увяз в отравленном меду без возврата.

Запоздалые кружащиеся хлопья быстро заполняют следы на неуспевающих проторяться дорожках даже на центральной оживленной улице Хогсмида.

До Зимнего бала ещё три недели, но все ученики суетливо носятся туда-сюда в поисках того-самого-наряда, играя рождественскую мелодию на колокольчиках, подвешенных над входами магазинов.

Хвала Мерлину, Роза ещё не заразилась всеобщей девичьей одержимостью, и им с Альбусом не нужно таскаться с ней в роли носильщиков. Её устроило практичное платье, присланное мамой, и сейчас они втроём могут просто наслаждаться прогулкой под первым снегом до отмороженных кончиков пальцев, несмотря на согревающие перчатки.

Карманы полны конфет из «Сладкого королевства», на плечах отметины от озорных снежков — у Розы их больше всех: по одному за настоятельный призыв «вести себя как взрослые» — и настроение на высоте. Так что самое время его испортить.

Завлекающая вывеска «Три метлы» притягивает внимание Альбуса, и даже Роза не куксится на озвученное предложение и не включает нотационное радио.

Им наконец-то дозволено находиться в знаменитом баре, но в прошлые вылазки они только присматривались к нему, украдкой заглядывали через окна, примеряя себя за столиками с кружками сливочного пива среди шумных компаний.

И поначалу Скорпиусу идея кажется удачной.

Ровно до того момента, как они присаживаются на свободное местечко возле стены и до ушей доносится узнаваемый до тембра голос с противоположного конца зала.

Иначе и быть не могло.

Альбус заказывает два обычных сливочных пива и один с имбирем для Розы, и как только хозяйка уходит, заговорщически ухмыляется, как нашкодивший школьник, победно стуча по деревянной поверхности, словно по барабану.

— Надеюсь оно того стоит… — с дискомфортом произносит девушка.

— Пиво со вкусом заслуженного выходного, а если Скорп помнит про тот спор, то ещё и вкусом халявы. Мне точно понравится! — Торжественно объявляет Альбус, подбадривая кузину. — О нет, ты только посмотри…

Теперь и два оставшихся члена трио замечают компанию семикурсников, и Скорпиус позволяет себе обернуться.

Как он уже определил на слух, в углу за самым большим столом собралась по крайней мере треть гриффиндорской команды по квиддичу с чередующимися через одного старшекурсницами — парочка близняшек точно с шестого. По не успевающим уноситься пустым кружкам и раскрасневшимся щекам можно сделать вывод, что сидят они не первый час. За столом летают карты и буйные разговоры, привлекающие внимание недовольных посетителей. И, наверное, мадам Розмерта не раз на них шикнула за поднятие шума. Но когда у вас в шайке есть Лисандер Скамандер, который и мёртвого заговорит до второй смерти, не то что не выгонят, ещё и бесплатно пиво принесут.

Как в подтверждение, хозяйка с тремя кружками, очевидно, предназначающегося их трио пива и грозным видом подходит к превышающей границы децибел компании и тут же в вальсе уводится в сторону под руку с лебезящим блондином. Прекрасно.

— Это же нам несли? — Будто читая мысли, комментирует Альбус. — Чертов Скамандер!

Взгляд Скорпиуса, используя последнюю возможность, приковывается обратно и выхватывает точку соприкосновения ладони Джеймса с оголенным плечом прижимающейся девушки.

Скарлет Маклагген. Конечно.

Девушка, практически уложив свою голову на грудь Джеймса, заглядывает в карты, что-то щебечет пошло-полными губами, и тот, опуская голову, касается своими её уха, что-то нашёптывая, отчего она заливается мерзким переливчатым смехом.

И всё нутро подсказывает, что перед ним театр одного актера. И одного зрителя. И что Джеймс в курсе пришедшего на представление. И смех Маклагген вовсе не мерзкий. Она вообще тут не при чем, даже сама не осознает насколько. Но Джеймс не намеревается выходить из образа. А Скорпиусу срочно нужно отвернуться. И сливочное пиво — ещё лучше с опрокинутым в него шотом огневиски.

Серьезно, Джеймс? Слишком предсказуемо.

Жалкий откровенный фарс, да и только.

— Джеймс в своём репертуаре!

— На его месте, я бы так не налегала. Завтра же матч с Когтевраном.

— Точно! Тогда я самолично закажу ему пива в подарок, чтобы он с постели не смог встать, не то что на метлу сесть. Что? — Роза шикает, одергивая кузена за рукав свитера, и показывает одними глазами на приближающуюся хозяйку. Секунда, и перед ними три долгожданных напитка. — За победу Когтеврана!

Скорпиус приподнимает тяжелую кружку, чокается, но без должного энтузиазма, как и Роза, и делает маленький глоток на пробу. Алкоголя не чувствуется совсем, а жаль.

— Напиток богов! — Булькает Альбус и отрывается от на треть опустевшего сосуда. — Что за кислые мины?

— Чего ты так взъелся на Джеймса?

Скорпиусу тоже интересно. Обычно Альбуса не трогают выходки старшего брата.