— Я плачу потому что хочу, чтобы ты был самым счастливым на свете… для этого тебе не хватает папы… Я понимаю твоё желание. Если я увижу его… я постараюсь поговорить с ним и по возможности рассказать о тебе.

Я крепко-крепко обнимаю сына.

— Мам даже если ты его не встретишь… — шепотом говорит мне на ушко. — Я всё равно буду счастлив. — он отстраняется и серьёзно смотрит мне в глаза, заявляя с невозмутимым спокойствием. — У меня же есть ты.

Обнимает меня за шею. А я понимаю, что безумно сильно люблю своего сына и не готова приносить в жертву его отца. Они же могут познакомится… Я не буду этому мешать.

Я решила, что завтра же сделаю тест ДНК. Сказала Диме что нужно сдать некоторые анализы для моего спокойствия. Он согласился. К тому же завтра последний день школы перед осенними каникулами.

Эля

Всё утро как на иголках, вчерашняя тревога никуда не делась, а только усилилась… И меня до ужаса это пугает. Я никак не могу понять, что не так и почему меня так сильно охватывает паника. Всё же хорошо…

— Мам, ну мы выходим? — возмущённо зовет Дима.

— Да, солнышко… — меня прошибает страх, когда я смотрю на сына. — Хочешь сегодня дома остаться?

— Мамуль, ну сегодня последний день. — ворчит, закатывая глазки. — Уроков особо не будет, а я ребятам обещал, что приду и последняя тренировка сегодня. Я пойду. — твердо сказал последнюю фразу.

А меня ещё сильнее пробрало. Не знаю почему… Не хотела сегодня чтобы он куда-то шёл. Сама не могу понять, чего именно боюсь…

— Мам я буду звонить после каждого урока, хочешь? — смотрит умоляющим взглядом, хочет пойти. А я не готова отпустить. — Ну ты же меня отвезёшь и заберёшь?

— Звони после каждого урока. И да я тебя отвезу и заберу. — четко говорю. — Ты постоянно будешь на связи и в случае чего сразу позвонишь.

На работе я немного успокоилась, но всё равно, чувство тревоги не покидало. Димка звонил после каждого урока. Осталось ещё несколько занятий и тренировка.

Никак не могла настроится на работу… Мельтешила по кабинету, перебирала какие-то папки…

— Привет. — услышала мужской твердый голос в нескольких метрах от себя.

Обернувшись увидела Сашу. Я прекрасно помнила разговор с сыном и то что собиралась сделать. Я судорожно начала перебирать пальцы на руках и уверенным взглядом посмотрела на мужчину.

— Мне нужно чтобы ты сдал анализ.

Меня просто колотит всю. Пробивает жуткий озноб и это никак не связано с Сашей. Чувство паники захватывало меня всё сильнее. Я обняла себя руками и погладила по плечам.

— Ты чего? — обеспокоенно спрашивает мужчина, пересекая расстояние между нами за доли секунды. Притягивает к своей груди крепко обнимая. — Какой анализ?

— ДНК. — говорю, дрожа в его руках.

Он отстраняет меня. Держит за плечи, внимательно смотря в глаза. Немного хмурит брови отчего проявляется морщинка между ними.

— Пожалуйста, — проговариваю с вибрацией в голосе. — Давай сейчас сходим в лабораторию, и ты сдашь необходимый анализ.

Я очень сильно стараюсь держать себя в руках, снова смотрю на часы думая сколько времени осталось до конца урока.

— Зачем это делать сейчас если я даже не знаком с мальчиком? — в голосе проскакивают стальные нотки, когда речь заходит о его возможном сыне.

— Ты будешь знать точный ответ и сможешь решить нужно ли с ним встречаться или нет. И мне будет легче рассказать тебе обо всём если я буду знать ответ на этот вопрос. — умоляюще смотрю на него, а саму всю колотит ледяной озноб.

Он снова притягивает к себе. Прячу лицо на его груди судорожно пытаясь вздохнуть.

— Хорошо. — спокойно говорит мягко поглаживая меня по спине. — Ты вся дрожишь, что-то случилось?

— Ничего… точнее не знаю… — мои нервы начинают потихоньку сдавать, моя речь становится сумбурной. — Мне неспокойно, я безумно переживаю и не могу понять почему… Кажется, что может случится что-то плохое. И понимаешь… меня накрывает какой-то дикий ужас.

Простояв так несколько минут и немного успокоившись, я всё-таки повела его сдавать анализ. Вечером Дима сдаст свой образец. И через пару дней мы всё узнаем.

Достаю влажными ладошками телефон из кармана, урок должен был закончится минут пять назад, а сын не позвонил. Я сама набираю его номер, слышу гудки… но трубку никто не поднимает. Я поворачиваюсь к Саше:

— Прости, мне нужно идти.

Я просто бегу по коридору думая, как лучше поступить. Постоянно при этом набирая Диму. До школы идти минут десять, на машине ехать и то меньше… но пока заведешь, пока вырулишь, припаркуешься… Залетаю в кабинет накидываю пальто, хватаю сумку и бегу на выход пытаясь позвонить учителю. Подходя к центральному выходу слышу её голос в телефоне… резко торможу.

— Здравствуйте. Я как раз хотела вам позвонить…

— С Димой всё в порядке? — резко перебиваю, сама не узнаю свой голос.

Она мнётся, не говорит ничего конкретного. Меня начинает это злить… Вижу Ксюшу, быстро бегущую к подъезжающей машине скорой помощи. Не знаю почему… но я разворачиваюсь и иду за ней.

Замечаю, как выходит учительница с телефоном в руках с испугом смотря на меня. Подхожу и вижу внутри Диму. Жуткий ужас сковывает и не позволяет дышать… я просто забываю, как это делается. Внутри всё обрывается за один раз…

Эля

Мои руки дрожат, я вся в слезах. От ожидания каждая нервная клеточка бьется в жуткой агонии. Как можно было так поступить с ребенком? Кому это вообще нужно? Почему он оказался на улице? В голове масса вопросов и никаких ответов…

На осмотр и в операционную Ксю меня не пустила… пообещав быть с ним рядом.

Я подхожу к учительнице, сидящей на стуле, метрах в трёх от меня. Видела её мельком несколько раз в школе. Наш учитель заболел, а эту женщину несколько дней назад на замену поставили.

— Об…объясните мне как это произошло? — говорю истеричным, почти кричащем голосом, глотая слёзы.

Она смотрит на меня снизу-вверх. Сидит вся съёжившись. Но вот только она боится не за Диму, а за себя. И то как-то чересчур наигранно проявляет свои эмоции.

— Про…простите меня я не знала, что такое в…вообще может произойти. — смотрит мокрыми глазами, но я не вижу в них и капли сожаления. Плачет на показ. Неестественно заикается.

— А вам не нужно было знать, вам нужно было думать! — говорю твёрдо, железным голосом, чеканя каждое слово.

— Он просто попросился выйти. — она вмиг успокаивается и рассказывает, как ни в чем небывало. — Я подумала, что в туалет и разрешила. Я не знала, что он пойдет на улицу.

Что-то тут не то. Больше игнорировать свою интуицию я не собираюсь. Врёт! Всё она знала, что-то не договаривает… Дрянь! Смотрю на неё с нескрываемым призрением, она за секунду меняется в лице.

— А потом с улицы послышался резкий удар и сигнальный звук. — продолжает рассказ. Медленно потирая ладони одна о другую и отведя взгляд от моих глаз. Вот чувствую, как от неё сквозит фальшью и неестественностью. — Я выглянула в окно, а он уже лежал. Я побежала к нему. А там кровь…

Каждое её слово будто удар под дых… Ведь чувствовала что-то плохое. Почему отпустила и не настояла на своем?

А эта горе учительница расслабилась и комфортно расположилась на стуле. Неужели действительно разыгрывала показательный спектакль? Да в ней умерла великая актриса! Меня просто выводит её поведение. Нет ни сочувствия, ничего… ощущение что она уверена будто её не накажут.

Я просто срываюсь. Наклоняюсь к её лицу, руками хватаю воротник её рубашки немного встряхивая. Смотрю на неё с жутким отвращением, морща свой нос показывая всем своим видом что она грязь, которую я разотру и уничтожу за своего ребенка. Шиплю отчеканивая слова с полной готовностью прибить её прямо здесь и сейчас:

— Как могли выпустить на улицу ученика младших классов без сопровождения учителя или записки от него? И как на охраняемой территории могла появится неизвестная машина? Сколько времени прошло с того момента как он вышел из класса и до момента, когда вы соизволили выглянуть в окно? — её брови немного приподнимаются, на лбу показывается еле заметная горизонтальная морщинка, глаза начинают расширятся. Смотря на неё в таком состоянии проскакивает мысль «Неужели страх проявляется?». Но я быстро её отгоняю, вспоминая Диму… кровь на его маленьком личике и осколок, торчащий из руки… мне, казалось, что он почти не дышал… Я боюсь даже подумать, что у него могут быть травмы внутренних органов после того как на него налетела эта чертовая машина. От этих мыслей подступают слёзы, меня пронизывает леденящим холодом. Внутри всё покрывается жгучей коркой льда смотря на эту женщину. Сильнее сжимаю ворот её рубашки, вижу, как ткань впивается ей в шею и начинает немного трещать. Вкладываю в свой голос настоящую сталь четко проговаривая каждое слово, а во взгляд готовность провести ей скальпирование самолично и незамедлительно. — За такую халатность я тебя посажу, и НИКТО помочь не сможет. Ты думаешь я не вижу, как ты что-то скрываешь, пытаешься солгать? Разочарую тебя, но актриса ты дерьмовая. Молись. Чтобы с моим сыном было всё хорошо, в противном случае я собственными руками вырву твоё бездушное сердце, устроив агонию, которой даже в аду нету. Поверь. Мне терять будет нечего.