— Зачастила ты с готовкой, — удивлённо выгибает брови Ярослав.

— Тебе не нравится?

— Главное, чтобы тебе нравилось, — с усмешкой отвечает Яр.

Он быстро целует меня в уголок губ и садится за стол. А раньше целовал по-настоящему, очень долго и страстно. Качаю головой. Ну устал человек на работе, бывает, я зря себя накручиваю.

— Готова к завтрашней встрече с родителями?

— Да, — уверенно отвечаю. — Я успокоилась, трезво поразмыслила над ситуацией и точно знаю, что и как нужно говорить.

— Хорошо.

— Кстати, я нашла работу, специалистом клиентской поддержки, — ставлю в известность Ярослава и внимательно наблюдаю за его реакцией. Чуть кривит уголок губ, а потом кивает.

— Неплохой вариант, — спокойно говорит он.

Какой-то тухлый ужин получается. Рваные реплики, никакого душевного взаимодействия. Достаю из холодильника чешское пиво и разливаю его по бокалам.

— Увидела в магазине, решила, что нам не помешает расслабиться.

Ну почему мой голос звучит так жалко? Майя, очнись, всё хорошо!

— Ты же не любишь пиво, — широко улыбается Ярослав. Берёт бокал из моих рук, случайно задевая мои пальцы, и делает большой глоток.

— Оно чешское. Это другое.

Зачарованно наблюдаю за тем, как он пьёт янтарный напиток. Сажусь рядом и пробую чешское пиво. Да уж, совсем не похоже на пражское, но тоже вкусное.

— Скучаешь по Праге? Мы же только недавно вернулись, — Яр склоняет голову набок, внимательно рассматривает меня, задерживаясь взглядом на губах и шее.

— Не совсем по Праге. Скорее — по нам в Праге, — невнятно объясняю свои тревоги.

— Майя, между нами ничего не изменилось. Ссоры и недопонимания вполне естественны в начале отношений.

— Но мы женаты! — издаю неловкий смешок. — О каком начале ты говоришь?

— Мы ведь почти не знали друг друга до бракосочетания, — резонно замечает Яр.

— Ага, и конфетно-букетного периода у нас не было, — бурчу себе под нос, но Яр всё прекрасно слышит. Улыбается, зараза.

— Зато был ресторанно-гостиничный период, — подмигивает и быстрым движением убирает прядь волос с моего лица. — Необычная мы парочка, что ж поделаешь.

Я снова хватаюсь за пиво, однако сильного удовольствия не получаю. Плохая была идея. Алкогольный напиток не вернёт нас в Прагу, не изменит вчерашнего разговора про работу, не перечеркнёт игровую зависимость отчима. От реальности не сбежишь. Чёрт, как жаль.

— Когда начинаются твои курсы? — спрашивает Яр.

— В понедельник. Продлятся до Рождества. Я как раз сессию сдаю в это время, не слишком удобно получается. Ну да ничего страшного, — беззаботно машу рукой, морально готовясь к будущим недосыпам.

Ярослав подходит к раковине, чтобы вымыть грязную посуду. Я смотрю на него и хмурюсь. Всё же что-то изменилось. Нутром чую холод со стороны Яра. Он всё делает правильно, улыбается и дотрагивается до меня, как раньше, но вот его взгляд и мимика стали чуть другими. Скованными, идеально выверенными. Словно он старательно их контролирует.

Неужели всему виной долбанная работа?

Или Яра задело то, что я якобы ему не доверяю и боюсь потерять? Сам себе что-то понапридумывал и дуется. Несносный мой мужчина.

Да только выдумка ли это?

С трудом сдерживаю тяжёлый вздох, прикусываю губу, когда дурные мысли завладевают разумом. Мы с Яром всего два месяца вместе, этого ничтожно мало для полного доверия. Или я просто разучилась доверять людям? Подсознательно жду подвоха?

— Спасибо за ужин. Было очень вкусно, — подходит ко мне муж и опускается на корточки, чтобы проникновенно заглянуть в глаза. — О чём ты переживаешь?

— Да так, о работе, — натянуто улыбаюсь ему, не желая посвящать в свои страхи. — Спасибо, что оценил мой кулинарный шедевр. В следующий раз порадую тебя ещё каким-нибудь сложнейшим блюдом, например, запечённой рыбой, — иронически добавляю я.

Ярослава мой юмор не впечатляет. Треклятая морщинка между его бровями не разглаживается. Я касаюсь её кончиками пальцев, снова и снова. Затаиваю дыхание. Обвожу его брови, скольжу ниже, к напряжённым скулам и упрямому подбородку. Яр расслабляется от моих прикосновений, в его взгляде появляется тёплое свечение.

Чуть наклоняюсь и целую любимые чувственные губы. Ощупываю твёрдые мышцы на плечах, нахожу его руку. Наши пальцы переплетаются. Наверное, Яру не слишком удобно целоваться в такой позе, но он не останавливается, быстро перехватывает инициативу и углубляет поцелуй.

Спустя долгие минуты, когда сердце готово вырваться из груди, мы наконец-то отлипаем друг от друга. Яр поднимается, чуть морщась, и я встаю вслед за ним. Жду продолжения. В спальне.

— Не хочешь посмотреть какой-нибудь фильм? — с лёгкой хрипотцой спрашивает Яр, когда мы выходим из кухни.

— Что? Фильм? Сейчас? — округляю глаза от удивления.

— Да, сейчас. Мы с тобой ещё ни разу не смотрели вместе кино. Кажется, во время конфетно-букетного периода влюблённые пары очень активно занимаются таким непотребством. Или тебя что-то смущает?

— Н-нет. Просто неожиданно. Хорошо, давай посмотрим.

У меня точно паранойя. Ожидала, что мы потрахаемся в спальне, а вместо этого Ярослав предложил устроить домашний киносеанс. Вроде бы романтично и круто, но я почему-то расстраиваюсь. Раньше бы он от страсти с ума сошёл, разложил бы меня прямо на кухонном столе, а сейчас….

Сейчас мы будем смотреть кино, как какие-то старпёры.

— А почему ты жила в общежитии, если дом твоих родителей находится в часе езды от университета? — недовольно морщится Ярослав.

Я не сразу отвечаю на его вопрос. Смотрю на заснеженные деревья, проносящиеся мимо нас, на серую трассу и затянутое грузными облаками небо. Ну что тут скажешь? На общежитии настояли мама с отчимом, а я особо не сопротивлялась. Не хотела видеть каждый день постную физиономию Виктора. Так как родители живут в соседнем городе, мне выделили комнату в общежитии. Сначала не хотели, конечно, всё же расстояние небольшое, и в таких случаях студентам настоятельно советуют ездить в университет на маршрутке. Да что там говорить, по утрам люди, живущие в левобережной части города, добираются по пробкам час, а то и полтора. Но их никто в общагу не селит, город тот же.

Я безумно радовалась, когда нас с Маринкой поселили в одной комнате. Бывшая моя подруженька тоже мечтала побыстрее избавиться от родительской опеки. Мы вместе скинулись и дали взятку декану, а потом и коменданту общежития, получив таким образом долгожданную свободу.

Поначалу я навещала маму каждые выходные, но вскоре поняла, что я лишняя в доме отчима. Никакого внимания, никакой заботы не получала, так что поездки со временем сошли на нет. Да и работа требовала постоянной занятости.

— А какой смысл жить с теми, кто тебя не любит? — горько спрашиваю я, продолжая пялиться в окно. — Родители на общежитии не настаивали. Они лишь усердно намекали, что с восемнадцати лет нужно не только зарабатывать деньги, но и жить отдельно от предков.

— Чем больше ты рассказываешь о своих родителях, тем сильнее я их презираю, — сквозь зубы произносит Яр.

— Раньше мама была нормальной, — пожимаю плечами. — Просто моего отца она никогда не любила, замуж вышла по залёту и, естественно, разочаровалась в браке. Потом отец долго болел, она за ним ухаживала, меня ещё воспитывала, на работе зашивалась. Мама несколько лет наблюдала за тем, как умирает её муж. Пусть и не любимый, но всё же близкий ей человек. Это травма на всю жизнь… После такого тяжело восстановиться. Но появился Виктор — и мама словно очнулась ото сна, засияла, помолодела, я увидела, как у неё горят глаза. Странно так… Она впервые влюбилась после тридцати лет, и это чувство её полностью поглотило. Не знаю, стоит ли за это её винить.

— Ты — её дочь, тебя она должна любить, о тебе заботиться, а не о каком-то чужом мужике.

— Тебе хорошо известно, что не всегда матери любят собственных детей, — осторожно замечаю я, переводя взгляд на Яра. На его скулах играют желваки, во взгляде кипит ярость, пальцы крепко сжимаю руль.