Я делаю несколько фотографий, постоянно указываю рукой то на возвышенности, то на извилистые речушки и дороги. Таня откровенно ржёт надо мной, а Яр пронзает своим блестящим зелёным взглядом и улыбается краешком губ.

Пройдя паспортный контроль в аэропорту, мы садимся в такси и едем по Праге. Таня прилипает к правому окну, я — к левому, а Яр решает по телефону рабочие вопросы. Мы оставляем вещи в шикарном отеле, а потом обедаем в уютном ресторанчике. Яр заказывает вкуснейший чесночный суп и запечённые в меду рёбрышки.

— Вепрево колено попробуем вечером. С набитыми пузами гулять не хочется, — объясняет он свой выбор.

— Да пофиг! — отмахиваюсь от его слов. Хочу поскорее пройтись по европейским улочкам, увидеть Карлов мост собственными глазами, сойти с ума от распирающего счастья!

— А давайте разделимся, — предлагает Таня, попивая апельсиновый сок. — Я хочу сама по городу полазить, а вечером уже встретимся, после концерта Билли Айлиш. Очуметь, Билли Айлиш! Никак не осознаю собственное счастье.

— Уверена, что хочешь гулять одна? — чуть нахмурившись, уточняет Яр.

— Ну да. Я ведь уже была в европейских городах, да и телефон у меня с собой, точно не потеряюсь. К тому же, братец, я теперь совершеннолетняя, мне няньки не нужны!

— Рад это слышать.

Таня, получив разрешение, тут же выбегает из ресторана. Я перевожу взгляд на Яра. Как же мне повезло его встретить! Не представляю, чем бы я сейчас занималась. Скорее всего, пахала бы на новой работе, ублажала бы капризных гостей очередного посредственного ресторана и выслушивала гадости от соседок.

Кажется, я всё же стала Золушкой, только с бала убегать не собираюсь. Никогда-никогда!

— Готова к прогулке? — Яр обнимает меня за плечи, касается губами щеки.

— Да. Конечно.

— А на звонки почему не отвечаешь? — он смотрит на телефон, который гаснет, так и не дождавшись ответа. Я отключила на нём звук и вибрацию, не хочу, чтобы мне испортили такой прекрасный день.

— Мама никак не успокоится. Я с ней дома поговорю, объясню, почему не хочу видеть отчима.

— В понедельник у меня будет необходимая информация про Виктора.

— Вот в понедельник всё и решится. Сейчас есть только мы и Прага. Остальные явно лишние.

Беру телефон и пишу маме сухое сообщение: «Я очень занята. Поговорим позже». Не колеблясь ни секунды, решительно выключаю смартфон. Этот день принадлежит моей новой семье: Ярославу и Тане. Маму своим близким человеком я больше не считаю.

— Ну что, идём? — улыбнувшись, тяну мужа за руку, и он поддаётся, встаёт со стола и целует меня прямо в уютном пражском ресторанчике.

— Готовься, к вечеру у тебя будут гудеть ноги от долгой ходьбы, — угрожающе произносит Яр, но я пропускаю его слова мимо ушей.

Открываю двери и полной грудью втягиваю свежий европейский воздух. Он пахнет счастьем и свободой.

— Я не особо люблю пиво, — падаю на деревянный стульчик в уютном пабе и облегчённо выдыхаю. Яр не приукрашивал: к вечеру у меня действительно разболелись ноги. Не помню, когда в последний раз я так много ходила.

Кажется, мы обошли полгорода, хотя на самом деле не заходили дальше центральной части Праги. Я такой красоты никогда не видела: величественная старинная архитектура, романтические набережные, забавные скульптуры, от которых глаза на лоб вылазили. Больше всего мне запомнилась вращающаяся голова Франца Кафки, фонтан «Писающие мужчины»‎ и маленькие фигурки пингвинов, которые в темноте светятся ярко-жёлтым цветом.

— Ты просто не пробовала настоящее чешское пиво. Оно здесь особенное, очень вкусное и свежее, — Яр рассматривает меню, а я вытягиваю ноги и прикрываю глаза. Из меня словно все соки выжали, но при этом я никогда не чувствовала себя настолько живой и счастливой.

— Хорошо. Раз ты так настоятельно советуешь — возьми и мне пиво. И вепрево колено!

— Обязательно.

Сделав заказ, Яр опирается локтями о стол и с улыбкой меня разглядывает.

— Ну и чего ты пялишься? — складываю руки на груди, вопросительно приподнимаю бровь.

— У тебя в Праге другое лицо, более одухотворённое. И глаза сияют. Ты очень красивая, Майя.

— Типа до этого у меня было скучное лицо и потухшие глаза? — нарочно цепляюсь к его словам.

— Почти.

— Что? Да ты своё лицо видел? Совсем офигел!

— Тебя так легко вывести на эмоции, — довольно усмехается Яр.

— Да ну тебя. Я обиделась, — усердно хмурюсь, вскидываю подбородок и вспоминаю грустные моменты из недавно просмотренного сериала. Как он там назывался? Чёрт, почему я не помню?

Долго не выдерживаю, ещё пару секунд хмурюсь — а потом прыскаю со смеху. Мне порой не хватает наших с Яром препирательств, хочется его подразнить, раззадорить, но он никогда не воспринимает мои издёвки всерьёз.

Официантка приносит пиво, и я, вдоволь насмеявшись, делаю первый глоток. Насыщенный, бархатный, чуть горьковатый вкус, который не вызывает во мне отторжения. Пробую ещё раз. И ещё.

— Чёрт, а вкусно! Ты был прав. Совсем не похоже на то пиво, которое я пила раньше.

— Я тоже не большой поклонник пива, но в Чехии оно другое.

— Лучше, чем в Германии?

— Да.

Не успеваю спросить, в каких странах он ещё был, как нам приносят вепрево колено. И это жирнота в чистом виде. Аппетитная свиная рулька, маринованная в тёмном пиве, подаётся на небольшом вертеле, а к ней предлагают маринованный острый перец, квашеную капусту, солёные огурчики, горчицу и хрен.

— Это очень сытно, — откидываюсь на стуле, не осилив даже половины порции. — Но ничего вкуснее я ещё не ела. К чёрту устрицы, лобстеры, мраморную говядину и прочие деликатесы. Мне по душе вот такая обычная пища.

Ярослав тянется за бокалом пива, зелёные глаза задумчиво мерцают в полумраке ресторана. Я вижу, как напрягаются его плечи, а выражение лица становится нечитаемым. Ушёл в свои мысли. Такое с ним иногда бывает. Я улыбаюсь. Серьёзный мой мужчина. Интересно, о чём ты думаешь?

— У нас большая разница в возрасте, — говорит Яр ни с того ни с сего.

— Спасибо, Капитан Очевидность. Я знаю. Это ты к чему сейчас? Хмель в голову шибанул?

— Если меня что-то не устраивает, я привык об этом говорить. Иногда я замечаю, как ты намереваешься о чём-то спросить, но потом боязливо отводишь взгляд. Майя, в отношениях нужно быть честными друг с другом, не держать в себе недовольство или тревоги.

— Некоторые вопросы лучше не задавать, — двумя руками обхватываю прохладный бокал, смотрю на веселящихся за соседним столиком европейцев. — Почему ты решил именно сейчас об этом заговорить?

— Обстановка располагает. Задавай свой вопрос. Лучше знать правду, чем жить в вечных сомнениях.

Официантка уносит наши тарелки. Новый глоток пива увлажняет пересохшее горло. Кончики пальцев потеют, и привычная тревога спазмом окольцовывает внутренности. Всё правильно. Надо обсудить эту тему и навсегда её закрыть. Она ведь мучает меня, сомнения полосуют душу, не дают нормально наслаждаться жизнью.

— Помнишь, я настаивала на том, чтобы ты спал с другими женщинами, потому что не хочу заниматься с тобой сексом?

— Такое невозможно забыть, — морщится Яр.

— Да… Ты спутался с Маринкой, чтобы достучаться до меня, но это произошло спустя неделю или две после нашего разговора. Яр, я не имею права тебя обвинять, но не могу больше оставаться в неведении. Ты был с кем-то ещё? — нервно сглатываю и кусаю губы, стараясь держаться достойно. — Я пойму, если был… Я ведь сама тебя оттолкнула.

Идиотская ситуация. Сама настаивала на измене, сама отказалась от Яра, а теперь задаю ему глупые вопросы. Допустим, он трахался с кем-то, и что с того? Ревновать не имею права, обвинять уж тем более было бы верхом абсурда, так зачем мне знать о похождениях своего мужа? Неужели я хочу лишний раз наказать себя за то, что так скверно поступила с Яром?

Да, но не совсем. После ситуации с Егором и Маринкой я стала по-другому относиться к некоторым вещам. Когда-то я думала, что чем меньше знаешь, тем лучше. Но сейчас мне необходима правда. Пусть она будет горькой, болезненной, ядовитой, но зато я перестану думать о прошлом. Было и было, ничего страшного. Мы с Яром тогда состояли в фиктивном браке, а не в настоящем.