Однако ее ноздри раздулись, а глаза широко открылись, когда девушка прошла мимо. Зое с таким же успехом могла повесить на себя табличку с надписью "Бегущая". Барб взглядом проследила за ней, но так, что даже не зашуршала газета, которую она даже летом засовывала под пуловер, чтобы согреться. Повезло. Барб считалась мирной, однако у меня не было никакого желания проверить на что была способна эта сумасшедшая предсказательница, когда вставала с лавки.

Я повернул на боковую улицу, обойдя тем самым маленькую площадь с лавкой. И лишь на поперечной улице вновь присоединился к Зое. Мысленно я прокрутил в голове план города: заправка, перекресток, четыре переулка, стройка, район новостроек. Я начал следить за шагами, ступал еще тише. Здесь пересекались районы. Именно на этих перекрестках, нервных узлах города, где люди останавливались, чтобы сориентироваться или остаться на какое-то время. Там, где каблуками с хрустом раздавливали потухшие сигаретные окурки.

Тянущее неприятное ощущение поползло вверх по спине, когда я обнаружил перед планетарием скульптуру из нержавеющей стали. Два небесных тела на орбитах из металлических дуг, переплетясь друг с другом, парили перед лестницей. Здесь начиналась зона Мориса. Я нервно посмотрел на часы, серебристо-желтую, дешевую модель за несколько евро. Такие даже не жалко было потерять. Фосфоресцирующие стрелки показывали без двадцати три — значит, я еще был в опасном промежутке времени.

Девушка прошла мимо планетария и ускорила шаг, направляясь к одному из новых микрорайонов. На стенах были нарисованы монстры и манга-фигуры. Рядом с воротами в подземный гараж принцесса Мононоке сражалась на палках с довольно жирным, мерзким Бэтмэном. У принцессы хотя бы было оружие. У Зое был только я. На ее месте меня бы это не успокоило.

Я замер, краем глаза заметив движение. Из-за угла вышла фигура, маленький, крепкого телосложения мужчина с гладкими, напомаженными черными волосами, перекинутыми на сторону, чтобы прикрыть лысину. Я ни разу с ним не встречался, но знал, что этим мужчиной был Морис — также, как при взгляде на часы я знал, что нахожусь здесь не в свое время. Его тонкие ноги смотрелись смешно на фоне широкой груди и выделявшегося живота. Но ошибку недооценивать внешний вид, я до сих пор совершил лишь однажды. Внешний вид не говорил ничего, совершенно ничего о том, что тебе предстояло пережить, когда такой тип как Морис выходил из тени. В этот момент я был бы рад, если бы Ирвес или кто-то другой побольше рассказал бы мне о Морисе. Тогда мне хотя бы было бы за что зацепиться. Но такого разговора не было.

Он приближался плавными, уверенными шагами. На нем был растянутый спортивный костюм с вытянувшимися коленками. Выброс адреналина заставил мое сердце биться чаще. "Беги!"— шептал мне внутренний голос. "До того как он тебя заметит". Но тогда он заметит и Зое. Она еще не дошла до конца улицы, а только что прошла мимо киоска и до сих пор освещенной автобусной остановки. Морис мог в любой момент заметить ее.

Я поспешно засунул руку в карман куртки, нащупал ключ, громко побренчал им, судорожно соображая, как быстро мне удастся убежать в сторону юга. Морис шел, не поднимая головы, и не ускоряя шаг, но однозначно направлялся прямо ко мне. И тогда я понял, что он уже давно заметил меня. Иногда я забывал, что другие могли намного лучше видеть, слышать и улавливать запахи.

Пять секунд на принятие решения: если я убегу сейчас, он не станет меня догонять, но тогда, возможно, заметит девушку. Если вступлю с ним в конфликт или нападу, Зое обернется и увидит двух дерущихся мужчин. Вполне возможно, что она достанет сотовый и вызовет полицию. И тогда ее уже точно увидит Морис. Он не поймает ее этой ночью. Но поймает на следующую. Или еще на следующую.

Игра в покер на секунды. Я пошел еще медленнее, делая вид, что ищу в куртке сигареты или сотовый, как бы невзначай перешел на другую сторону улицы. А у самого кровь шумела в ушах. Только не смотреть на него.

Не успел я и глазом моргнуть, как Морис уже оказался на углу улицы. Я не слышал никаких шагов.

— Смотрите-ка,— пробурчал он. — У нас гости. — Меня обдало запахом немытой кожи с нотками чего-то резкого и угрожающего. Они прямо так и говорили: "Не тот район. Не то время, не то место, парень".

— Спокойно! — сказал я примирительным тоном и поднял руки. — Какие-то проблемы?

Я видел как блеснули его глаза. Моя спокойная реакция на несколько секунд смутила его, видимо заставив засомневаться в своем первом впечатлении. Он пытался понять, кто я и как ко мне относится, но видимо ему это не удалось. Он не знал меня, не зря ведь я не покидал пределы своего квартала. В эти неопределенные моменты я был для него всего лишь подозрительным типом, уклоняющимся от его взгляда. Я медленно пошел обратно, шаг до следующего угла улицы, еще один.

— Я ищу метро,— сказал я добродушным тоном. — Уже ухожу, мне не нужны неприятности.

Не знаю, что меня выдало. Интонация? Какое-то движение? Или свет неоновой рекламы, отражавшийся в моих глазах?

— Тогда тебе надо бежать со всех ног! — прорычал Морис и пригнулся.

Это было одно из тех мгновений, когда хочется прокрутить фильм назад. Всего двадцать секунд. Мне нужно было напугать Зое, дать ей понять, что ее действительно преследуют, тогда бы она пошла быстрее. Мы бы разминулись с Морисом, и я бы сейчас не попал в эту передрягу.

Наблюдая за Зое через его плечо, я увидел, что она зашла в дом в конце улицы. Это был свеже-отштукатуренный многоэтажный дом напротив автобусной остановки, выглядевший среди старых кирпичных построек как последний здоровый зуб во рту. Я услышал слишком громкое бряцанье ключами, после чего дверь закрылась. Зое была дома. В безопасности. Хорошо для нее.

Плохо для меня. Теперь я видел, сколько всего Ирвес не рассказал мне о Морисе. Черт! Адреналин в крови повысился так резко, что я ощутил жжение в мускулах. Как в замедленной съемке я осознавал, что бросился бежать. Бросив последний взгляд через плечо, я увидел стройку. Рядом с домом Зое несли вахту спящие краны, похожие на стадо металлических жирафов, возвышающихся над глубокими котлованами. Красивая сцена. Вот только это было последнее, что я увидел. 

Бывали времена, когда Зое даже днем не открывала черные шторы. И еще были ночи, в которые мерцание экрана и бормотание из телевизора перекрывали сны и погружали ее, в своего рода, гипноз. Без этого состояния было никак, потому что без телевизора она бы рано или поздно окунулась в собственные сны, где ее ждали одни и те же картинки.

Тем не менее, сейчас, по прошествии трех недель (а точнее говоря, двадцати дней и семи часов), она снова обрела твердую почву под ногами. По крайней мере, при виде Давида во дворе школы, она уже не ощущала это бесконечное, ужасное падение в животе. Ей удавалось держать себя в руках. А если ярость зашкаливала, на помощь приходили танцы. Когда музыка была такой громкой, что вибрировала в диафрагме, Зое закрывала глаза и нечто белое, мягкое и прохладное удаляло все картинки из ее головы. И только от беспокойства, которое она испытывала на протяжении нескольких дней, она никак не могла избавиться. Какая-то непонятная неугомонность и тревога и сегодня не позволили Зое сосредоточиться на работе по математике. Внутреннее беспокойство, заставлявшее ее сейчас барабанить пальцами по бедру, как будто она выпила слишком много кофе. "Я вся наэлектризована", - подумала Зое. Как спринтер перед забегом. Наверное, настало время снова вернуться к тренировкам.

Но в данный момент она не могла себе представить заняться сегодня бегом. Еще свежи были воспоминания о прошедшей ночи. Она вернулась домой около трех часов - со стучащим сердцем и страхом, что на этот раз ключ слишком громко повернется в замке. Перед ее внутренним взором предстал парень с белыми волосами: Ирвес. Наверняка это не его настоящее имя. Она пыталась вспомнить его улыбку, но все, что осталось в памяти, это белые волосы и узкие, миндалевидные глаза, пугающие и очаровывающие одновременно, с бесцветной, как матовое стекло, радужной оболочкой.