— Вилл, у нас еще один гость из Сен-Жан-д’Акра, — Жослен ворвался в маршальскую келью, не дожидаясь разрешения, и махнул рукой замешкавшемуся на пороге мальчишке-пажу. Уильям узнал его мгновенно, даже несмотря на щедро испачкавшую щеки дорожную пыль.
— Где Ариэль? — спросил он, одновременно с этим кивнув пажу, и тот поспешно захлопнул за собой тяжелую дубовую дверь.
— Разговаривает с каменщиками, — ответил Жослен. — Я уже послал за ним.
— Хорошо. Ты голоден, мальчик?
— Нет, мессир маршал, — замотал головой паж, стряхивая пыль и с длинных золотисто-каштановых волос, а затем смерил Гастингса настороженным взглядом. Жослена он уже видел прежде, а к незнакомому рыцарю ожидаемо отнесся с подозрением. Умный мальчишка.
— Говори. У тебя письмо?
— Нет, мессир, — вновь мотнул головой паж и затараторил, проглатывая гласные. — Меня послала госпожа, пожелавшая остаться неназванной. Она побоялась писать письмо и велела передать на словах.
Госпожа тоже была неглупа. Уильям знал это с самого начала, но чувствовал гордость за нее каждый раз, когда находил этому новое подтверждение. Ее могли бы и опознать по почерку, если бы кто-нибудь остановил мальчика и нашел у него письмо. Но раз так… Надо полагать, новости будут прескверные.
— Король скончался, мессир. Его тело повезут в Иерусалим в сопровождении сенешаля королевства и маркграфа Монферратского. Но сенешаль убедил регента Раймунда Триполитанского вернуться в Тивериаду, чтобы, — мальчик наморщил лоб, пытаясь припомнить каждое слово в точности. — Чтобы его появление в столице не выглядело, как попытка переворота.
— Сенешаль? — переспросил мессир Ричард, едва ли успевший запомнить хотя бы половину вельмож Святой Земли. И кто из них кому приходится родичем.
— Жослен де Куртене, — ответил Уильям. — Дядя принцессы Сибиллы. По матери.
— А, — вспомнил Жослен. — Это он зовет себя Жосленом Эдесским, хотя Эдесса уже сорок лет как в руках сарацин?
— Именно, — согласился Уильям. Паж неуверенно поднял руку, дождался, когда на него вновь посмотрят, и спросил:
— Будет ли ответ, мессир?
— Будет, — вновь согласился Уильям. — Скажи ей, что ответ всё тот же. Пусть не вмешивается. И если что случится…
Если теперь ее вышвырнут из дворца, поскольку мало кто при королевском дворе всерьез любит надменную сарацинку, а Сибилла не станет защищать ее, как это делал Балдуин. И поскольку при этом дворе находится рыцарь, который за десять лет так и не понял, что у него нет ни малейшего шанса добиться ее благосклонности. Как знать, не придет ли ему в голову заставить ее выбирать между замужеством и жизнью на улице? Будь Сабина одна, она бы не задумалась ни на секунду перед тем, как захлопнуть дверь у него перед носом. Но она не захочет, чтобы из-за этого страдала маленькая девочка.
— Они с дочерью всегда смогут найти приют у госпитальеров, — подытожил Уильям, отгоняя мрачные мысли. Сейчас было не до догадок, как может поступить этот старик. — На первое время. Потом я… что-нибудь придумаю. И скажи ей, что я убью любого, кто посмеет причинить им вред, будь он хоть магометанином, хоть христианином.
Паж кивнул и попросил разрешения отдохнуть и переночевать в прецептории. Ему, конечно же, не отказали и направили к интенданту крепости.
— Проклятье! — выругался Жослен, едва за мальчиком закрылась дверь, и принялся мерить тесную келью шагами. Длинные полы белого сюрко с разрезами хлестали его по ногам при каждом повороте. — Де Лузиньяна нельзя короновать. Он же толком не выиграл ни одной военной кампании. И на кону стоит слишком многое, чтобы давать ему еще один шанс.
— Де Ридфор поддержит права Сибиллы назло регенту, — ответил Уильям, слишком хорошо понимая: говорить они теперь могут что угодно. Но едва ли помешают коронации. — Вся Святая Земля знает, что он ненавидит графа Раймунда. А теперь ему выпала едва ли не лучшая возможность насолить. Лишить своего врага короны — это ли не победа? И получить возможность и дальше давать советы благодарному королю в лице де Лузиньяна.
— Бога ради, да как этот глупец вообще ухитрился стать Великим Магистром?! — продолжал бушевать Жослен.
— Я же сказал, он давал советы де Лузиньяну. Все мы люди, Жос. Не удивлюсь, если после этого подружиться с де Ридфором захотелось очень многим.
— А ты давал советы Балдуину! Так почему ты до сих пор не магистр?!
— Я маршал, — не согласился Уильям. — И ты преувеличиваешь мои заслуги.
— Чушь! Сдается мне, кто-то в свое время их здорово преуменьшил! Господь милосердный, как же мне не хватает Льенара! Уж он бы навел в Ордене порядок, раз ты не желаешь!
— Не приписывай мне недостатки, которых у меня нет, — хмыкнул Уильям. — И я бы рад что-то сделать, но я, как видишь, в ссылке. Наше присутствие в Иерусалиме де Ридфору не выгодно, и ты не хуже меня знаешь, почему. Он боится, что даже один из нас может стать проблемой посерьезнее графа Триполи и султана Египта вместе взятых, а потому предпочитает держать нас здесь. Так, чтоб близко от Иерусалима, но не слишком.
— Султан Египта! — фыркнул Жослен. — А кому мы этим обязаны? Помнишь… помнишь, что тогда сказал Льенар? Что Балдуин был силен, а вот Амори… Какая ирония! Балдуин Третий отбил у сарацин эту крепость, а его брат своим походом на Египет положил начало объединению магометан. Если бы не его жадность, египетский халиф не стал бы просить помощи у Дамаска. И Салах ад-Дин не получил бы власть над Египтом. Все это началось еще семнадцать лет назад, но Богом клянусь, магометане ждали не напрасно! И если сейчас де Лузиньян тоже сделает подобную глупость, то она станет нашим концом!
— Боже правый, да что здесь происходит?! — запоздало возмутился Гастингс, и они оба уставились на него, как на призрака, успев позабыть, что бывший английский магистр тоже присутствует при разговоре. — Видит Бог, Уильям, я с сомнением отнесся к предупреждениям магистра де Ридфора, но ты и в самом деле…
Жослен остановился за спиной у Гастингса и закатил глаза. Уильям поперхнулся смехом в усы, уже начавшие выгорать под жарким палестинским солнцем до медной рыжины.
— Мессир Ричард, я не сомневаюсь, что у магистра де Ридфора нашлось очень немного хороших слов в мой адрес, но вы знали меня еще мальчишкой. Смею надеяться, что своим воспоминаниям вы доверяете сильнее, чем человеку, с которым познакомились лишь в этом месяце.
— Вы поносите королей и собственного магистра! Ему была доверена забота о нашем Ордене, а вы…
— Я за него голос не отдавал! — рявкнул Жослен, разве что не брызгая слюной. На памяти Уильяма это был едва ли не единственный случай, когда они поменялись местами и в скромной монашеской келье бушевал не бешеный бастард, а его всегда спокойный и улыбчивый провансальский друг. Да и до этого случая Жослен всего пару раз выглядел действительно разозленным: когда они не могли собраться с духом после давнего нападения разбойников на караван и когда Льенар едва не выдал им самую страшную тайну Серафина де Гареу. Теперь же он, казалось, был готов зарубить на месте всякого, кто подвернется ему под горячую руку. — И я, мессир, храмовник, у меня нет короля!
Уильям наполнил свой кубок вином до самых краев и протянул Жослену. Тот выругался еще раз и залпом выпил половину.
— И что за женщина передает тебе послания? — продолжал задавать вопросы Гастингс. — Я предупреждал тебя, Уильям, я говорил, что…
— Довольно, — сухо сказал Уильям. Жослена била дрожь, как в лихорадке. — Мы поговорим об этом позже, мессир Ричард. А сейчас я прошу вас оставить нас. Но, — добавил он, поднимаясь со стула, — если магистр де Ридфор каким-то образом узнает об этом мальчике и о женщине, пославшей его ко мне, то я сразу пойму, кто меня предал.
Пожалуй, стоило подобрать другие слова — и не стоило говорить таким сухим тоном с тем, кто знал его деда и был другом барону, — но на кону, как верно подметил Жослен, теперь стояло слишком многое. И прежнего доверия к старому наставнику уже не было. Им придется научиться доверять друг другу заново. Если, конечно, они сами того захотят. Гастингс, судя по брошенному на Уильяма взгляду, не слишком-то хотел. Маршал де Шампер нравился ему куда меньше глупого баронского сынка. А сам Уильям, недолго думая, заложил дверь на засов, когда она закрылась за Гастингсом. Господь его знает, где пропадал Ариэль, но ждать его с дверьми нараспашку было неразумно.
