Вечером я приняла ароматную ванну. Обрызгалась духами подруги и под вполне скромное платье надела самый дерзкий из имеющихся комплект белья. Зачем я это делала? Ведь это не свидание с любимым человеком и не первая брачная ночь с мужем. Обдумав эту мысль как следует, чуть ли не покатав ее на языке, я решила переодеться. Но вместо этого приняла успокоительное. Сразу три таблетки вместо одной.

Хрупкий кокон моего спокойствия разбился вдребезги, когда я поднялась на последний этаж. Ноги враз стали ватными. Я с трудом заставила себя выйти из лифта. Здесь все дышало невиданной роскошью. Я, дочь в общем-то далеко не бедных людей, не видела такого даже на картинках. Лифт доставил меня в небольшой пустынный холл, пол которого выстлан настоящим деревом — немыслимое расточительство! Стены от пола и до половины так же прикрыты деревянными панелями. В отличие от темно-шоколадного блестящего пола панели на стенах имели оттенок свежеспиленной древесины и были матовыми. Выше деревянных панелей стены были задрапированы кремовой тканью, по виду похожей на венерианский шелк. Несколько настенных светильников стилизованных под ветки драгоценной муррийской гицены в полном цвету изливали мягкий теплый свет. И две двери друг напротив друга. Одна попроще, со стандартной единицей. Вторая из натурального дерева, по-императорски величавая, украшенная богатой резьбой и проблесками позолоты кичилась цифрой «2». Больше тут ничего и не было.

Императорская дверь распахнулась сразу же, как только я к ней подошла. Я осторожно заглянула внутрь. Недоуменно огляделась. В обозримом пространстве никого не было. И что дальше? Только сейчас до меня дошло, что имени морунца я не знаю. Ну в самом деле, не кричать же мне: «Лорд, где вы?». Словно собаку зову. От такого сравнения мне стало смешно. Похоже, успокоительное уже действует. Чуть осмелев, я переступила порог и вошла в номер. Хотя, какой же это номер. Это королевские апартаменты. Или императорские.

За спиной мягко затворилась дверь. От этого тихого звука я подпрыгнула. Вся моя напускная смелость тут же куда-то улетучилась. Разом навалилось осознание: я заперта в одном помещении с абсолютно чужим мне мужчиной. И, когда я утром отсюда выйду, изменения в моей жизни будут столь необратимы, что мне тошно было о них думать.

Окончательно удариться в панику не успела. Откуда-то из глубины апартаментов появился морунец. Я даже неприлично разинула рот от удивления. Он приближался ко мне босой, в свободных мягких брюках и совершенно земной на вид белой футболке, плотно обтягивающей торс. Футболка соперничала своей белизной с кожей морунца, темная сине-зеленая ткань брюк только сильнее подчеркивала эту снежную белизну.

Морунец уже приблизился ко мне почти вплотную, когда я наконец опомнилась и подобрала челюсть. Мужчина меня удивил. От утреннего жесткого и даже жестокого военного остались лишь гладко зачесанные назад волосы. Сейчас мужчина был таким… Таким… Сравнение не находилось.

Поток моих бессвязных мыслей прервал сам предмет размышлений. Он окинул меня взглядом и, слегка скривив губы, произнес:

— Ты бы еще скафандр для открытого космоса одела! — не поняла, это ему мое платье не нравится? — И хватит уже дрожать! На Моруне не принято обижать женщин. Клянусь великими предками, тебе понравится! Завтра сама за добавкой прибежишь!

Он говорил со мной словно уговаривал комнатную собачонку съесть не вкусный, но питательный концентрат. Стало противно. Отповедь сорвалась с губ сама собой:

— И Вам добрый вечер, лорд! Спасибо за комплимент! Я рада, что Вам нравится мое платье!

Боже, что я несу! И кому я это все говорю! Захотелось удавиться, не сходя с места.

Морунец сначала опешил. А потом, как по волшебству, в льдинках его глаз появились серебряные и голубые искры. Мужчина от души расхохотался:

— Ладно, я тебя понял! Прости, был непростительно груб! — он даже поднял вверх руки ладонями вперед, показывая тем самым, что не желает ссорится. — Пойдем, хватит уже топтаться у порога.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Морунец повернулся и пошел вперед, показывая дорогу и, как бы между прочим, бросил через плечо:

— Чтоб ты знала, Нола, моя самая любимая женская одежда — это кружевное нижнее белье.

А я повторно за очень короткий промежуток времени потеряла челюсть. И виной тому была не столько шокирующая откровенность прозвучавшей фразы, сколько вид толстенной белоснежной косы, змеящейся вдоль крепкой мужской спины. Коса была настолько длинной, что ее кончик значимо покачивался в такт шагам морунца примерно на ладонь ниже мужских колен.

На мое несчастье, мужчина оглянулся, пройдя всего несколько шагов и, конечно, тут же заметил, что я его разглядываю. Его лицо расплылось в какой-то пошловато-хищной ухмылке.

— Ого! Я думал, ты скромная серая мышка! Но скромницы не разглядывают мужские тылы так, словно это самый крупный природный бриллиант в мире. — он погрозил мне пальцем — Ай-яй-яй, Нола, невоспитанная девчонка! — и тут же, безо всякого перехода — Рад, что тебе нравлюсь.

Мне стало совершенно ясно, что он не верно истолковал мой взгляд. Но объяснить я ничего не успела. Морунец одним прыжком преодолел разделявшее нас расстояние и приблизился ко мне вплотную.

— Тебе разве мама не объясняла в детстве, что не вежливо так пристально изучать определенные части мужского тела?

Отвечать сил не было. И я опять, в который раз просто помотала отрицательно головой. Под его пристальным взглядом я съежилась, пытаясь казаться меньше.

Утром я не заметила, насколько высок инопланетник. Сейчас же мужчина буквально нависал надо мною, подавляя, вторгаясь в личное пространство без сомнений и жалости. От такого соседства перехватило дыхание и пересохло в горле. В голове стало пусто и звонко. Я уже не понимала кто я, где нахожусь и для чего. С трудом сглотнув, посмотрела в лицо морунца. Инопланетник уже не улыбался. В его глазах становилось все больше голубых искр. А сами искры все темнее. Казалось, там, в глубине прозрачно-льдистых глаз зарождается неведомой и ужасающей силы шторм. Еще немного, и прозрачной льдистости уже не останется. Ее всю поглотит разгорающаяся синева. А еще я с некоторым удивлением заметила, что его ноздри трепетали. Трепетали так, словно … он меня обнюхивал? Боже, что же он за зверь такой? По спине пробежал холодок.

А мужчина и вправду меня нюхал. Я четко это осознала, когда у самого моего уха раздались тихие хрипловатые слова:

— Ты необыкновенно чудесно пахнешь! — я чувствовала, как его дыхание чуть шевелит прядку на моем виске — Словно волшебный цветок уразии!

Его рука поднялась и прикоснулась к моей щеке. Большой палец погладил кожу губ.

Я совсем растерялась. Меня захлестывало смущение от нежданной ласки, страх перед стоящим рядом со мной мужчиной, и перед тем, что должно было произойти между нами, и предвкушение чего-то непонятного, неизведанного.

Я попыталась отстраниться. Все же страх преобладал в дикой мешанине моих чувств. Но морунец не позволил. Его свободная рука обвила мою талию и плотно прижала к мужскому торсу. Вторая рука прекратила поглаживать мои губы и змеей скользнула на мой затылок.

Страх во мне взметнулся с новой силой, гася собою все остальные чувства и ощущения. Вот только сопротивляться не было никакой возможности. Мои руки оказались надежно зажаты между нами. Я затрепыхалась. От ужаса вначале перехватило дыхание. Но уже в следующее мгновение я задышала сильно, прерывисто и рвано. Тогда — то и коснулся моего обоняния этот восхитительный запах. Нечто очень теплое и вкусное, полузабытое, родное. Я замерла, пытаясь понять, что это. И в этот момент губы мужчины накрыли мои.

На меня вновь обрушился водоворот эмоций. И страх на этот раз был далеко не самым сильным ощущением.

Проснулась я от того, что кто-то очень осторожно потрепал меня по плечу.