Надо же, уже конец рабочего дня! – поразился Игорь. – Как долго я здесь болтаюсь! И Василий поди рвет и мечет!

И он поежился, представив тот неприятный разговор, который его ожидает.

Я – в замке князя, – вдруг почему-то подумалось Игорю. Вот по этим самым коридорам он ходил, дотрагивался до этих стен, жил в этих комнатах – и сам князь, и его близкие, слуги, гости… Интересно, как ему достались все эти артефакты? Игорь попытался представить – как же все это было в те далекие времена. И к своему удивлению не смог – как выглядит князь, какой он, как двигается, как идет вот по этому самому коридору…

А ведь все на самом деле было очень просто – неправы были историки. В год 1056-й князь Властимир Решительный, стоя на поляне небольшой кельтской деревушки, ждал приближения Черного Герцога…

После скоротечного боя, тяжело покачиваясь в седле князь Властимир Решительный ждал приближения герцога и его свиты. Он был легко ранен, но совсем не это беспокоило его. Приказы не обсуждаются, размышлял князь. Но вот зачем мы напали на эту богом забытую деревеньку на землях изрядно потрепанного кельтского племени эдуев? В такой непролазной глуши? Герцог приказал, чтоб никто не ушел, так никто и не ушел – ни женщины, ни дети.

В этих, охвативших всю Европу многочисленных мелких войнах, наемники Герцога, как водилось повсеместно, принимали ту сторону, где больше платили. Но Герцог вел и какую-то свою, непонятную князю, войну. И эта война все больше и больше не нравилась ему, князю русов, Властимиру Решительному.

– Приветствую тебя, конунг, – властно произнес Черный герцог, резко осаживая своего гнедого жеребца.

В ответ Властимир только поднял правую руку в боевой железной перчатке.

– Мой приказ выполнен? – жестко спросил герцог.

– Да, – твердо ответил князь.

Герцог удовлетворенно кивнул. Князь знал – оставшихся в живых Герцог будет пытать. И очень жестоко. А потом все равно убьет. Что-то он ищет. Что-то эдакое… И очень рьяно. Не считаясь ни с чем и ни с кем. Князь только усмехнулся. Быть игрушкой в чужих руках ему совсем не хотелось. Тем более, что эти руки – кровавые. Это не Палестина, подумал он. Там хоть все было ясно – за что сражались, ради чего убивали противника. Там хоть не было такой бессмысленной резни.

– Отдыхайте, – приказал герцог. – А к вечеру – быть в моем лагере, – добавил он, разворачиваясь и удаляясь вместе со своей свитой.

Остался только виконт де Брилье с десятком солдат и группой каких-то священнослужителей.

– По слухам, у здешних кельтов могли храниться довольно ценные для герцога реликвии, – виновато объяснился виконт. – Они, – он небрежно махнул рукой в сторону священников, – хотят покопаться в местном хламе.

Князь сухо кивнул, развернул коня, и медленно направился по земляной улочке этой небольшой кельтской деревеньки, собираясь подвести итоги. Справа и слева лежали убитые – воины, старики, женщины, дети – кельты отчаянно сопротивлялись. Блеял и мычал скот, лаяли и визжали собаки. Усталые хмурые воины передовой сотни русичей собирали своих раненых, попутно стаскивая на большую поляну оставшихся в живых раненых кельтов.

И зачем все это? – мрачно думал князь. – Ну ладно – воины. Но – старики? Но женщины? Но дети? Их-то зачем? Поход по Европе не нравился ему все больше и больше. Зверье, это тебе не Палестина, снова подумалось ему.

Ехавший впереди пожилой уже, но все еще жилистый сотник Кукша вдруг, не оборачиваясь, подал князю знак и, резко спрыгнув с седла, бросился в ближайший овин. И князь, мгновенно выхватив меч, направил коня ко второму выходу. И тут же на него выскочили двое. Худенькие, совсем не похожие на воинов, юноши в зеленых плащах учеников друидов – оватов. Испуганно замерли перед князем, смертельно бледные, понимая, что деваться им теперь уже некуда.

Однако!, с удивлением мысленно протянул князь, глядя на кельтов. От моих и один-то не ускользнет, а тут – целых два. Юноша повыше безвольно опустил на траву небольшой, но довольно тяжелый мешок.

Властимир, медленно приближаясь, задумчиво поиграл мечом, поймав себя на том, что куда-то пропала воинская четкость действий. Еще месяц назад такой вот паузы и в помине бы не было.

– Здесь то, что ищет герцог, – неожиданно на чистом греческом грудным голосом проговорил юноша помладше, показывая глазами на мешок у их ног.

Князь остановился, удивленный еще больше – откуда в кельтской глуши греческий язык?

– В нем заключена огромная сила, которую герцог хочет обратить во зло, – торопливо продолжил молодой оват, взволновано теребя руками края своего просторного плаща. – Это зло заденет всю Европу, а может и дальше. И тебя тоже коснется, конунг.

Он замер, вопросительно обратив на князя тонкое бледное лицо.

– Черный герцог – очень плохой человек, – уже более тише промолвил оват, не дождавшись ответа и теряя последнюю надежду. – Нельзя этого допустить, – еще тише, упавшим голосом закончил он, потупив глаза.

Князь перевел взгляд за их спины, на двух лежащих в траве девушек, со стрелами в груди и животе.

– Вы кто? – только и спросил он, непроизвольно продолжив поигрывать рукояткой меча.

– Ученики друидов, – ответил тот, кто постарше. – Постигали первый цикл премудрости.

Неподалеку послышались голоса – сюда направлялись невольные глаза герцога – священнослужители, и вопрос о дальнейшей судьбе двух юношей стремительно подошел к своей развязке.

Князь решительно отпустил меч.

– Ставр и Кудима – ко мне, – негромко, но по-воински четко приказал он.

Друиды побледнели, напряглись, опустив головы, покорно ожидая своей участи и невольно краем глаза следя за воинами, приближавшимися с мечами наготове. Коленки у младшего юноши заметно дрожали.

Между тем солнце за окном опустилось за крышу девятиэтажного панельного дома и в коридоре как-то быстро потемнело и стало еще более неуютно и совсем тоскливо.

Однако, как быстро время-то пролетело! – поежившись, искренне удивился Игорь. – Сейчас наверняка все местные служащие уже торопятся домой. И мне уже нет смысла здесь торчать. Тем более, что я могу подождать ее и у дверей замка.

Он представил, как девушка, после завершения трудового дня, выйдет на улицу, все такая же печальная, как вдруг увидит его, строго на него посмотрит, но на ее красивом лице вдруг проступит мягкий румянец… И от этих видений Игорь заторопился к выходу.

В крайнем случае, думал он, торопливо шагая по коридору, найду в городе офис строителей, ведущих здесь работы, бригадира, начальство, расспрошу про девушку с таким красивым именем – Эйджер. Больше ведь никакой зацепки у него не было.

Он еще шел и шел по коридорам, недоумевая, где же здесь лестницы вниз, как вдруг резко погас свет. В этом коридоре не было наружных окон и, естественно, сразу же стало темно. Впрочем, остались гореть маленькие тусклые лампочки – что-то вроде аварийных освещения. Глаза, на какое-то мгновенье переставшие что-либо видеть, очень медленно привыкали к новым условиям. И сначала в кромешной тьме он разглядел неясные красноватые точки, а потом уж постепенно стали вырисовываться коридорные стены, двери, гобелены и картины.

Вот это я влип! – обалдел он. – И что теперь делать?!

Какое-то время он еще походил от лампочки к лампочке, надеясь, что если это аварийка, то они должны вывести его на улицу. Но не тут-то было – лампочки светились безо всяких указателей, и в какую сторону идти – было совершенно непонятно. И в конце-концов Игорь утвердился в мысли, что это просто ночники.

Наверное, придется здесь заночевать, наконец решил он.

Игорь присел на пол, внутренне усмехаясь над своим положением. Вдруг друзья узнают – насмешек будет на несколько лет вперед, грустно подумал он. Потрогал пол – ковровое покрытие было достаточно мягкое и, в принципе, спать на нем можно.