Мэри сделала большой глоток шампанского. Кто бы то ни был, он нагоняет её. Он рядом. Он…

Глаза Роберта расширились, на губах заиграла лукавая улыбка. Он кивнул кому-то поверх её головы и жестом призвал к ним присоединиться.

– Сейчас, детка, я кое-кому тебя представлю. Неожиданно встретить здесь нашего земляка.

– Земляка? Судя по словам Алекса, он ждал встретить здесь половину Нью-Йорка.

– Ты не уловила сути, Мэри. Нашего земляка. "Да "Беарз", "хат даг" и "мам". – Роберт произнёс название баскетбольной команды "Чикаго Беарз" так, как делают только жители Чикаго, а короткое "о" в его исполнении превратилось в чикагское короткое "а".

 В другой раз она бы посмеялась, но неожиданно сердце Мэри пустилось галопом, а кровь хлынула к лицу. Очень захотелось куда-то спрятаться, или же немедленно стать невидимой. Или достать из кармана растибулку, запихнуть в рот, стать высотой с дом и соскочить с этой веранды вниз, семимильными шагами преодолевая расстояние между Сиднеем и, скажем, Антарктидой.

– Вот как, – промямлив это, Мэри и растеряно забегала взглядом по залу в поисках путей отступления. Она уже хотела сослаться на необходимость посещения туалета, как краем глаза заметила, что Алекс тоже направляется к ним.

 Немного стало легче дышать. Взглядом она попросила его поторопиться. Он тоже смотрел поверх её головы, на того, кто приближался к ним с Робертом со спины.

– А, вот и ты! Весьма кстати. – Это Роберт Алексу. А потом, когда тот, подойдя, приобнял её за талию, им обоим: – Я бы хотел представить вам моего нового знакомого. Он, кстати, наш с Мэри земляк. Чёрт, Дилан, отпусти человека! Твои фонды ему не интересны, уверяю.

Последнее было произнесено достаточно громко, чтобы все на них обернулись. Представление вполне в духе Роберта, но сейчас от его шуток Мэри стало не по себе. Алекс, всё ещё держа руку на её талии, повернулся в сторону откуда доносились возмущённые протестные выкрики, однако она ни за что на свете не сделала бы то же самое. Как ни странно это осознавать, но Мэри вдруг оказалась в состоянии близком к панике.

– Всех лучших гостей забираешь себе, Стенхоуп. Не стыдно? – пробасил кто-то за её спиной.

– Нат. – Это было "нет" на чикагский манер. – Идите сюда, Мэтт. Наша компания понравится вам больше.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – раздался голос человека, который час назад садился в машину отеля "Софитель". Теперь Мэри знала это наверняка.

Она много раз представляла их встречу, и почти во всех этих представлениях Мэтт её не узнавал. Буквально смотрел мимо. Иногда хмурил брови в попытке вспомнить, но никогда – никогда! – не впивался взглядом, полным такой ярости, что Мэри сразу же захотелось спрыгнуть с крыши и без растибулки.

У неё не сразу хватило смелости посмотреть на Мэтта. Он встал по правую руку между ней и Робертом и, подходя, как бы ненароком, коснулся предплечьем её обнажённой спины. Секундное касание, вполне себе обычное в такой-то толпе, но Мэри едва устояла на ногах от импульса, прошедшего от точки их соприкосновения через всё тело. Будто током ударило. Если бы в этот момент её не держал Алекс, точно бы отпрыгнула.

– Мэтт, разрешите вам представить моего племянника Алекса Стенхоупа и его девушку Мэрилин. Алекс, Мэри, это Мэтт Крайтон. Говорят, он большая шишка, но для меня важно, что он из Чикаго.

Надо бы поднять взгляд. Вежливо улыбнуться. Сказать что-нибудь необязательное, но вполне приемлемое для такого момента. Но нет, нет. Может, если не смотреть, всё обойдётся? Может, не узнает? Мэри малодушно скосила глаза на стоящую справа высокую фигуру в тёмном костюме и быстро кивнула, поздоровавшись с его тёмно-синим в мелкий рубчик галстуком.

Алекс первым протянул руку. В просвете между рубашкой и голубым пиджаком мелькнул стальной хронометр: левша Алекс носил часы на правой руке.

– Очень приятно, мистер Крайтон. Давно горю желанием с вами познакомиться.

– Просто Мэтт, пожалуйста.

Рука, протянутая справа, была лишена украшений. Мэри отчётливо увидела едва заметный шрам на тыльной стороне ладони – след от неудачного падения на хоккейном матче в двадцать лет. Перчатка слетела, и другой игрок проехался коньком прямо по руке Мэтта, пропахав её от ямки между средним и безымянным пальцем прямо до основания большого. Он и пять лет назад был малозаметным, а сейчас почти слился с кожей, но Мэри знала, что он там есть.  А ещё есть шрам от аппендицита, след от укуса собаки на правой лодыжке и родинка под левым соском. Она это знала. И от этого знания ей становилось нехорошо.

Через секунду стало ещё хуже.

– Добрый вечер, мисс Рейнольдс.

Сердце подскочило к горлу, а в ушах загудело. Узнал. Узна-ал!

– Здравствуйте, мистер Крайтон. – Сказано всё так же его галстуку.

– Вы знакомы? – Это Алекс.

– Мисс Рейнольдс какое-то время работала в "Тринко". Затем, как я полагаю, сочла мою компанию недостаточно перспективной для продолжения карьеры.

Вот тогда она на него и взглянула, сбитая с толку этими словами, и встретилась с такой яростью, пылающей в серых глазах, что едва устояла на ногах. Но, мгновение – и лицо Мэтта приняло бесстрастное выражение. Казалось, никто, кроме неё, этого не заметил.

Алекс хохотнул:

– Скажете тоже! Если бы не переезд в Нью-Йорк, Мэри вряд ли сделала бы такую глупость.

– Насколько я знаю, с первой работы тебя уволили незадолго до смерти Вайолетт. – Мэри вскинулась, испуганно уставившись на Роберта. Вообще-то, никому кроме Уильяма она об этом не рассказывала. Вот уж не думала, что тот поделится этим с братом. Может, и Глория в курсе? И Алекс?  – Или это была другая компания?

– Нет, это моя компания, и увольнение мисс Рейнольдс – недоразумение, которое быстро разрешилось. Уезжать необходимости не было.

– Простите, я ненадолго вас оставлю.

Она больше ни секунды не могла оставаться рядом с ним. Ни секунды.

– Опять сбегаете, мисс Рейнольдс? – Насмешливо, но с определённой толикой горечи.

– На этот раз вынуждено, мистер Крайтон.

И как только смелости хватило ответить ему. В лицо взглянуть и увидеть, как ходят на скулах желваки. И как глаза пришпиливают к месту. Таким она Мэтта не видела и не знает, что с ним таким рассерженным делать. И вообще, она ни черта не понимает, что происходит. Такое чувство, будто они расстались вчера. Только по изменениям, произошедшим в нём, видно, что они были – эти пять лет разлуки. Мэтт выглядит стройнее, чем она помнит, но в его крепком теле всё так же чувствуется мощь. Лучики морщин бегут от края глаз к вискам, в которых она к своему удивлению видит пробивающуюся седину. И глаза – совершено другие, злые и колючие, и эти злость и колючесть направлена исключительно на неё.

Алекс будто ничего не замечает и начинает что-то говорить Мэтту. Тот отвлекается, выпуская её глаза из своего жесточайшего плена.

– Тебя проводить, детка? – Мэри переводит взгляд на Роберта, и понимает, что от него-то ничего из происходящего между ней и Мэттом не укрылось.

– Нет. Всё в порядке. Не волнуйся. Я найду вас за столиком.

И, да – она сбегает. И, да, она соврала – в тот раз бегство тоже было вынужденным.

Зачем он это сделал? Зачем провоцировал Мэри? Что за муха его укусила? Мэтт и сам не мог ответить на эти вопросы. Разумнее было сделать вид, что они не знакомы. Либо дать Мэри шанс первой о нём напомнить.

То, что она с этим Стенхоупом близки, было понятно ещё когда они вышли из лифта. Мэтт шёл за ними, сверля взглядом затылок Мэри, и от него не укрылось, как племянник Роберта обнимал её, как клюнул губами, прежде чем отойти по своим делам. Как от брошенного им взгляда его девочка сначала дёрнулась, а потом замерла; даже рот чуть приоткрыла в изумлении. Причина этого Мэтту осталась неведома, но вот поцелуй, быстрый и обыденный, выбесил больше, чем прилюдное занятие любовью. Этот хрен имел право быть рядом с его Мэри, касаться, целовать, а он нет. Чувство собственничества, ранее не ведомое, обрушившееся в одночасье, закрутило его внутренности в узел.