— Мне нравится, как это звучит, — сказал Мистер Плэк.

Я вернулась в гостиную, пока меня не поймали. Мои уши злоупотребили гостеприимством.

Некоторое время спустя, когда я продолжала переключать каналы, сидя на диване, Кент вернулся в комнату.

— Наконец-то ужин готов. Извини, что задержался. Отец остановил меня, чтобы прочитать лекцию.

— Да, я подслушала. Прости, — прошептала я.

Его брови взлетели вверх.

— О, правда?

— Заткнись. Я пошла искать тебя и ничего не смогла с собой поделать. Разговор становился все более пикантным.

Он оглянулся, чтобы убедиться, что его никто не подслушивает.

— Я удивил его, приведя домой хорошую девушку. Он знает мои привычки, но я был очень убедителен.

— Да, эту часть я тоже слышала. Я впечатлена. Ты хороший лжец, — сказала я, показывая ему большой палец.

— Лжец? Это не так.

Он взял меня за руку и заставил встать.

— Пойдем. Я умираю с голоду. Кроме того, мне нужно отвезти тебя домой пораньше. У тебя завтра работа.

Привыкну ли я когда-нибудь к тому, что он держит меня за руку?

Я ожидала, что ужин превратится в катастрофу, но этого не произошло. Мы говорили о компании «Плэк Индастриз». На самом деле интересуясь, я задала много вопросов о расширении в Боулсвилле и за рубежом. Когда деловые разговоры наскучили, Миссис Плэк рассказала о своей последней благотворительной деятельности в больнице Святого Иуды. Мы ни разу не упомянули о наших отношениях с Кентом. Во время ужина я почувствовала себя более комфортно. Я смогла съесть всю свою еду, а затем еще немного.

Когда пришло время уходить, Миссис Плэк заключила меня в долгие медвежьи объятия. Я представила себе, как эта женщина утешала Кента, когда он был маленьким, вытирала каждую слезинку, целовала каждую ранку и обнимала его, когда он был в отчаянии. Я могла понять, почему Кент любит свою маму и почему вознес ее на пьедестал. Эта женщина излучала доброту и бескорыстие. Я купалась в ее тепле и, должна признаться, завидовала их отношениям. Пока я росла, у меня не было этих материнских объятий, и я жалела об этом. Я сжала ее в ответ, думая о своей бабушке и скучая по ней.

— А сейчас, — произнес Кент, протискиваясь между нами так, что его маме пришлось отпустить меня. — Моя очередь. Я тут начинаю ревновать.

Он заключил ее в долгие объятия и поцеловал в щеку.

Миссис Плэк разразилась теплым смехом, когда Кент не отпустил ее.

Мистер Плэк взял меня за руку и пожал ее.

— Надеюсь, мы скоро увидимся, Бет. — Он повернулся и строго посмотрел на Кента. — Кент, осторожно веди машину, доставь эту прекрасную леди домой в целости и сохранности.

По дороге в город мы оба молчали. Уже на шоссе, почти дома, я зевнула и посмотрела на Кента. Казалось, он глубоко задумался.

— Эй, о чем ты думаешь? — Спросила я, щелкнув пальцами перед ним.

— Ни о чем. Обо всем. Не знаю, — он сделал паузу. — Ты нравишься моей маме, — прошептал он.

— Очевидно, ее покорила моя абсолютная крутость, — сказала я, пытаясь улучшить его настроение.

Это сработало.

— Крутость? Не уверен, что это вообще слово. — Он улыбнулся.

— Это слово, — ухмыльнулась я. — Если ты заглянешь в словарь, то напротив него увидишь мою фотографию.

На его щеке появилась ямочка, но затем его лицо стало серьезным.

— Я не могу причинить ей боль, — произнес он, больше не улыбаясь. — Может, мы с отцом и не сходимся во взглядах на многие вещи, но мы оба перевернем небо и землю ради этой женщины. — Он вздохнул. — Ты ей нравишься, Бет, и чем больше времени она проводит с тобой, тем больше в тебя влюбляется. В конце концов, ей будет больно, и я буду тем, кто причинит ей эту боль. — На его лице промелькнуло мимолетное страдание.

— Мы не обязаны это делать, — сказала я, касаясь его руки. — Это была твоя идея.

Он покачал головой, чтобы успокоиться, и уязвимое состояние, которое он демонстрировал минуту назад, исчезло.

— Я не хочу причинять ей боль, но сделаю то, что должен, — произнес он решительно.

На этом наш разговор закончился.

Следующим вечером после работы я направилась прямо в квартиру Кента, бросила сумку с ноутбуком на деревянный пол и прислонилась к кухонной стойке.

— Плохой день? — Спросил Кент, сидя за кухонным столом и просматривая журнал «Тайм».

Часы на стене показывали пять тридцать, но он уже был в пижаме.

— Я ему не рассказала, — фыркнула я и сдула челку с глаз.

— Кому? — спросил он, продолжая просматривать журнал.

— Я не сказала Брайану, парню, с которым встречаюсь. Я не рассказала ему о нашей сделке. Уф, — сказала я, испытывая отвращение к самой себе. Я собиралась рассказать ему во время совместного обеда, но все, что я придумала в уме, что хотела сказать, звучало нелепо.

— Ну, если ты так расстраиваешься, тогда просто скажи ему, — сказал Кент.

Он все еще не смотрел на меня, и это начинало меня раздражать.

— Я не могу, — заскулила я, отходя от стойки и перемещаясь в поле зрения Кента, чтобы привлечь его внимание.

— Честно говоря, я не понимаю, что тут такого сложного. Ты расстроена, потому что не рассказала ему о нашей сделке, так скажи ему, и тогда ты больше не будешь расстраиваться. Конец.

Кент перевернул страницу журнала, и я прищурилась, потому что он все еще не поднимал глаз.

— Ты не понимаешь. Он не знает о моем долге. Я должна сначала рассказать ему об этом, прежде чем смогу рассказать о нашем соглашении.

Я потерла лоб, пытаясь предотвратить надвигающуюся головную боль.

— Ну так расскажи ему, — продолжил Кент.

Я бросила на него злобный взгляд.

— Перестань так говорить, ладно? Я не могу ему рассказать, так что перестань повторяться. Это действительно начинает выводить меня из себя. Не знаю, зачем я сюда приехала. Ты сейчас совсем не поддерживаешь меня как друг! — Крикнула я.

Именно в такие моменты я по-настоящему тосковала по женщине-подруге. Там, где мужчины видят все в черно-белом цвете, женщины знают, что все не так просто. Иногда решения находятся в сером.

Он отложил журнал и подошел к стойке.

— Ладно, в чем проблема? Я тебя слушаю.

— Ну, спасибо. Я думала, ты уже слушаешь.

Я закатила глаза и выпятила губы, надув их как настоящая Бетани.

— Проблема в том, что я не могу рассказать ему о нашей сделке, потому что мне придется объяснить ситуацию с долгами. Это все испортит.

Я обратилась к нему за советом, но он не дал ничего.

— Ты не можешь? Или не хочешь? — Спросил Кент.

— Не хочу.

— Женщины такие сложные существа. Вот почему я не хожу на свидания, — сказал он, качая головой. — Ну, тогда я не могу помочь тебе, а ты не хочешь помочь себе, так что ничего не получится.

Он пожал плечами, повернулся и пошел обратно к кухонному столу, заставляя мою кровь закипать.

— Ты такой раздражающий. — Я направилась к нему. — Ты не понимаешь, потому что у тебя никогда раньше не было отношений. Я не могу рассказать ему о своем долге. Это слишком большой багаж. Это все равно что сказать ему, что у меня есть ребенок. Ты понимаешь это?

Раздраженная, я указала на него рукой.

Он приподнял одну бровь.

— У тебя нет ребенка. Это долг, и это твой долг, а не его. Он не будет за него расплачиваться. Я не понимаю, в чем тут дело, Бет.

— Ладно, давай посмотрим. Я могу только представить, как все произойдет. “Послушай, Брайан, я должна тебе кое-что рассказать. Я знаю, что у тебя идеальные родители и идеальная жизнь. Но у меня была мать, которая напивалась до беспамятства, встречалась с каждым неудачником в квартале и влезала в долги — большие долги. И теперь, конечно же, ты все еще хочешь встречаться со мной, потому что это так привлекательно”, — саркастически произнесла я.