— Ну теперь знаешь, — Кроули пожимает плечами, — пошли в машину, ангел, — он демонстративно зябко ежится, словно способен ощущать холод. Еще одна маленькая ложь, которая не способна изменить хоть что-то в их отношениях.

— Да, дорогой, — отвечает Азирафаэль непривычно покладисто.

Всю дорогу они молчат.

****

До их следующей ссоры проходят несколько месяцев. Спокойных, мирных месяцев, когда они обустраиваются в своем новом доме, знакомятся с соседями, находят новые места: магазинчики, пляжи, фермерские рынки.

Вот только… не были эти месяцы спокойными, вовсе нет. Кроули замечает все: неодобрительные взгляды, когда он совершает что-то демоническое; брошенные вскользь, исподволь, обличающие фразы.

Ты же демон. Ничего удивительного.

Будто бы Азирафаэль постоянно ждет от него каких-то отвратительных, мерзких, низких поступков. Будто он всегда ждет, что Кроули вот-вот совершит что-то ужасное и искренне радуется, когда это ужасное замечает: будь то продавец, обсчитавший покупателя, или мелкий магазинный воришка, или поссорившиеся соседи, или непослушный ребенок, или даже плохая погода в их райском уголке.

Как будто люди сами не способные совершать зло. Словно Кроули — виновник всего плохого, что вокруг происходит.

Да, иногда он действительно виноват. Но, если посчитать все зло, что исходит от него, его влияния не наберется и на один процент от вины самих людей.

Как бы то ни было, живут они и правда мирно, пока Азирафаэль не возвращается с местного рынка, воинственный и крайне недовольный.

— Объясни мне, дорогой, просто объясни, зачем тебе это понадобилось? — возмущается он с порога.

Кроули, который только проснулся и раздумывал не прогуляться ли ему по пляжу, искренне не понимает, что именно успел натворить.

— Что — это? — осторожно спрашивает он.

— Вот только не делай вид, что ты не при чем! — продолжает возмущаться Азирафаэль. — Или ты действительно не понимаешь, когда переходишь черту?

— И где же я перешел черту? — все еще спокойно уточняет Кроули.

— Местный священник! — Азирафаэль смотрит с таким видом, будто Кроули должен сразу же все осознать и бросится на колени с извинениями.

— И? Он что, отринул Бога?

— Ты считаешь, что это смешно?

Видит Бог, Кроули совсем не смешно.

— Я даже не знаком с местным священником, — замечает он резонно, — я не посещаю храмы.

— Неужели? И кто тогда соблазнил его на такой грех? Убить свою жену! Подумать только! Убить жену, чтобы быть с любовницей! Весь город был в шоке, когда его поймали! Подумать только, местные думали, что бедняжку похитили! А он убил ее, совершенно осознанно убил и спрятал тело! Убил и сам принимал участие в поисках! Тебе, должно быть, кажется это забавным?

— Не кажется, — отвечает Кроули глухо, — совершенно не кажется.

— Тогда объясни мне, почему? Зачем ты сделал такое? Неужели тебе настолько скучно? Или нужно было срочно нивелировать эффект от сотни добрых дел?

Помнит, — удивляется Кроули про себя. Надо же, такая глупая ложь, а Азирафаэль запомнил.

— Люди иногда убивают своих жен, ангел, — говорит он немного виновато.

Азирафаэль конечно же не может ни ощутить эту нотку вины в его голосе. Чего он не может — так это понять, за что именно Кроули ощущает вину.

— Но не священники!

— А священники по-твоему не люди? Разве они не творят зло?

— Можно же было просто развестись! — восклицает Азирафаэль, немного удивленно. Он всегда поражается, когда зло творится там, где для него, казалось бы, нет места. Но человеческое воображение — страшная штука.

— Как видишь, люди простых путей не ищут, — соглашается Кроули примирительно.

— Ты что, даже не подумал, что все настолько далеко может зайти? — Азирафаэль кажется начинает понимать, но продолжает выглядеть воинственным и злым.

— Я этого не делал, ангел, — медленно отвечает ему Кроули.

Азирафаэль молчит и смотрит неверяще.

И… плевать ему на это убийство, — понимает Кроули, — он просто… просто зол, что не смог остановить демона. Не смог победить в этом маленьком сражении за душу одного, единственного человека. Вот и все.

— Я этого не делал, — повторяет Кроули по слогам.

И уходит из коттеджа.

Он идет на пляж, куда и собирался отправится еще десять минут назад, когда все было хорошо. Ну или практически хорошо. Усаживается на деревянную скамью, смотрит, как соленые волны накатываются на берег и отступают, раз за разом. Это должно успокаивать. Но в его голове только:

Он никогда не даст тебе то, что мог дать я. Он не знает тебя.

Не знает.

Кроули пытается сконцентрировать на море, на соленом воздухе, на чайках, что роются в мусоре, принесенном прибоем. Но в голове оглушительно пусто.

Азирафаэль появляется спустя практически полчаса, и выглядит он немного смущенно. Усаживается рядом, чинно сложив руки на коленях. Кроули молча поднимает голову, смотрит на него. Ждет чего-то, что могло бы все поправить.

— Какая красота, только посмотри, Кроули! — восхищается Азирафаэль совершенно искренне, словно и не обвинял его полчаса назад. Словно ничего и не было, — хочешь полетать здесь? Со мной?

«А извинится ты не хочешь?» — думает Кроули. Потому что он бы хотел этого. Извинений. За все. За сегодняшнее утро. За долгие годы игры в одни ворота. За то, что его считали недостойным дружбы. За ложь. За холод. За…

За голубые глаза. Не фиалковые.

Но это не вина Азирафаэля.

«Я хочу сделать ему больно, — думает Кроули беспомощно, — очень сильно хочу.»

И тогда Кроули снова начинает врать.

— Я больше не способен летать, — говорит он спокойно, глядя ангелу прямо в глаза, — демонов такой возможности лишили. В самом начале.

— О, дорогой мой, я действительно не знал, — Азирафаэль выглядит искренне опечаленным из-за его слов, — мне так жаль.

— Не стоит сожалений, — отвечает Кроули, — я давно смирился. Ты всегда можешь полетать в одиночестве. Посмотри только, какое прекрасное море!

Вода сияет, блестящие волны омывают белые меловые скалы, обгладывая их, раз за разом унося с собой еще миллиметр суши.

Кроули даже не нужно скрывать, как ему нравится эта картина. Море, которое уничтожает землю, и однажды уничтожит ее, возьмет свое. И люди, что в восторге от сияющей воды, не задумываясь о зле, что она приносит. Идеальная картина.

Он улыбается, не скрываясь, и Азирафаэль печально улыбается ему в ответ.

========== Клетка ==========

Ты ведь мог бы лететь рядом

Мог бы сам обуздать ветер,

Но тебе ничего не надо

В этой клетке есть всё на свете.

Ясвена, Клетка

Накануне рождества Азирафаэль самостоятельно выбирается в город. И возвращается достаточно поздно, когда за окном давным-давно стемнело. Кроули, успевший достать небольшую, но очень пушистую пихту, и самостоятельно нарядить ее, не терпится показать свое творение. Пихта выглядит одновременно и стильно, и мило, Азирафаэля должно впечатлить.