========== Гавриил ==========

Феникс (Phoenix)

Классификация M.M.: ХХХХ (феникс относится к категории ХХХХ не из-за агрессивности, но в связи с тем, что крайне немногим колдунам удалось его приручить) Феникс - величественная алая птица размером с лебедя, с длинным золотым хвостом, золотыми клювом и когтями. Он гнездится на горных вершинах и встречается в Египте, Индии и Китае. Продолжительность жизни феникса чрезвычайно высока благодаря его способности к регенерации: вспыхивая пламенем, когда тело начинает ослабевать, феникс птенцом возрождается из пепла.

Д.К.Роулинг, Фантастические твари и где они обитают

Это странно, но один только вид Гавриила выбивает Кроули из колеи. Ни всадники, ни надвигающийся конец света, ни Вельзевул, которая обязательно отомстит ему лично, ни даже сгоревшая бентли не оказали на него такого эффекта, как возможность снова взглянуть в фиалковые глаза, оказаться с Гавриилом лицом к лицу. Кроули растерян, напуган, и он отчаянно хочет заговорить с ним. Отчаянно хочет подойти.

Когда-то давно, в той, другой жизни, они вместе создавали звезды. Мир был совсем свеженьким, новым, только с иголочки, молодым. Они тоже были молодыми и новыми в этом мире, и практически ничего еще не знали. Они касались друг друга, желая помочь, учились друг у друга, смеялись вместе, там, в невесомости. Гавриил робко трогал его волосы, спрашивал зачем они такие? Длинные, рыжие?

Гавриил совсем другой теперь. Ни следа прежней робости, стеснения, ни следа прежней радости от рождения нового.

Прежними остались лишь глаза: фиалковые, неземные.

Кроули смотрит на него в упор, но даже не ждет, что его могут узнать. Он и сам слишком сильно изменился за эти годы, у него теперь другое имя и другое лицо, да и разве помнит Гавриил ту, прежнюю жизнь в новорожденном мире? Это было чертовски давно.

Новый Гавриил несет на редкость пафосную чушь о необходимости войны. И он определенно верит в свои же слова, верит, что мир должен сгореть. Их мир, такой маленький и такой огромный. Мир, где Кроули научился снова смеяться, научился водить машину, столярничать, чертить, лепить, рисовать, готовить, и еще тысячам разных вещей, которые делали его счастливым.

«К черту ангелов» — думает Кроули, нарочито неприятно ухмыляясь прямо в холодные фиалковые глаза.

К черту Гавриила.

К черту все.

****

Уже завтра, в самый первый день его новой жизни, Гавриил скажет ему:

— Я гребаный архангел Гавриил, — и отправит умирать в огонь.

И не узнает. Конечно же не узнает.

Высокомерный мудак.

Кроули снова мысленно шлет его к черту, заставляя себя перестать думать, каковы его губы на вкус. И изменится ли его лицо, если вдруг, неожиданно, его поцелует демон? Кроули осознает, что за такое будет развоплощен на месте. Почему-то кажется, что затея все равно стоящая.

«Почему ты меня не помнишь?» — думает он, стоя в пламени, и не удерживается от искушения напугать архангелов огнем.

То, как мудак прикрывает других архангелов, портит все удовольствие.

Кроули старается не думать, как сильно он им завидует. На них мудаку не плевать.

Голубые глаза. Они в Ритце, а у Азирафаэля голубые глаза. Не фиалковые. Это хорошо. Правильно. К черту высокомерных мудаков, которые даже не помнят своих старых друзей. К черту их.

— За мир, — говорит Кроули и притворяется, что все в порядке. Это он умеет отлично. Притворяться. Врать.

В том числе и самому себе.

****

— Я тебя узнал, — высокомерный мудак обнаруживается в его прихожей, неестественно прямой и почему-то уже не такой самоуверенный. Он выглядит немного… робко? Какая глупость.

— Поздравляю, — сухо отвечает ему Кроули, даже не пытаясь уточнить, что именно мудак имеет в виду. Кроули проходит мимо него в гостиную, демонстративно не замечая, достает из бара какое-то вино, не глядя на этикетку, и один бокал. Смотрит было на второй, но оставляет его на месте. Открывает бутылку щелчком пальцев.

— Я имею в виду: я тебя помню, — слышит он за спиной.

— Угу, — соглашается Кроули невнятно, наполняя бокал. Проходит в гостиную и разваливается на диване. Телевизор включается самостоятельно, на экране появляется винтажное порно. Кроули практически давится своим вином от такого выбора канала.

— Я помню тебя до падения, — мудак следует за ним, мельком смотрит на экран, и снова поворачивается к нему. Как ни странно, порно его не смущает, — ты был ангелом.

— Ага, — соглашается Кроули, — как и все демоны, ты не знал?

Мудак, нет, Гавриил ничуть не смущается.

— Послушай, — начинает Гавриил.

— Я слушаю, — нагло перебивает его Кроули, делая внушительный глоток из своего бокала, и не ощущая вкус, — очень внимательно.

— Я тебя помню. Я ни разу не видел тебя на земле и подумать не мог, что ты…

— Что я — что? Демон?

— Да, — отвечает ему Гавриил с потрясающей прямотой, — я думал — ты погиб. Или сбежал, в другую галактику. Но, демон. Я и представить не мог…

Это не должно было его задевать, все же столько лет прошло. Но какого-то дьявола его это задевает. Он же знал, кем стал Гавриил, и знал, каким он может быть высокомерным, и все-таки… И все-таки иногда он думал о нем с непривычной нежностью, потому что кем бы Гавриил ни был сейчас, раньше они были… друзьями? Парой? Неважно кем, кем-то они точно были.

Кроули отпивает из своего бокала, скрываясь за ним от фиалковых глаз, скрывая собственную печаль и непривычную тоску по давно утраченному.

— Иначе я бы конечно давно с тобой поговорил, — продолжает Гавриил неожиданно и очень твердо.

— О чем?

Кроули уверен, что этот вопрос поставит его в тупик, потому что говорить с демоном архангелам, как правило не о чем. Если только этот демон не какой-то князь ада, который обсуждает с архангелами планы уничтожения земли.

— Скажи мне, — Гавриил кивает на экран, вместо ответа, ничего удивительного, разве станет сам великий архангел отвечать какому-то мелкому демону, — это то, как люди выражают свою любовь?

Кроули пожимает плечами:

— Примерно. Есть много способов, довольно разнообразных.

— Ясно.

Гавриил наклоняется над ним, берет из его рук бокал и аккуратно ставит на пол. Затем снимает с него очки.

Что ты делаешь? — хочет спросить его Кроули, должен спросить его Кроули, но он остается сидеть в странном оцепенении, как птица, загипнотизированная змеей. Ему кажется, что он задыхается. Ему кажется, что его сердце остановилось. Фиалковые глаза, прямо перед ним, руку протяни и коснешься лица.

Что ты делаешь?

Что ты делаешь?

Что ты…

А потом Гавриил целует его. Аккуратно. Нежно. Властно. Запускает руку в волосы. Кроули закрывает глаза и поддается его губам. А затем подается его навстречу, с какой-то нечеловеческой, незнакомой жаждой. И Гавриил ему позволяет. Абсолютно все.

****

Кроули даже не удивляется, когда, проснувшись, он обнаруживает свою постель пустой. Он бы подумал, что эта ночь была лишь игрой его воображения, но все тело ломит, а на его запястьях четкие синяки от слишком сильных пальцев архангела. Кроули направляется в ванну, оценить, как сейчас выглядит его шея, но его внимание привлекает шум на кухне.

— Что ты делаешь? — спрашивает он обнаженного Гавриила, который роется в его холодильнике. Следы на его шее, груди, спине и руках, поистине впечатляют. Кроули не помнит, чтобы пускал в ход когти, но следы говорят об обратном.