Японцы же могли при мобилизации увеличить армию до полумиллионного состава и быстро переправить ее через Корейский пролив. В боевых качествах этих войск русским генералам скоро предстояло убедиться.
Еще хуже для России была ситуация на море. В целом российский флот был в несколько раз больше японского, но опять-таки в основном находился за тысячи километров от театра будущей войны. На Тихом океане соотношение было в пользу японцев, особенно по количеству быстроходных крейсеров и миноносцев.
Однако в Токио знали, что русские перебрасывают на Дальний Восток новые части, что готовятся к отправке корабли. Время работало на Россию и против Японии.
И тигр прыгнул.
В отечественной исторической литературе часто писали, что японцы напали неожиданно и коварно. Это не так. В те времена – в отличие от времен Пёрл-Харбора – империя Восходящего Солнца еще слишком заботилась о своем международном престиже и стремилась вести себя «по-европейски».
Двадцать четвертого января (6 февраля) 1904 года посол Курино известил российское министерство иностранных дел о разрыве отношений – в дипломатической практике это было прямым предупреждением о переходе конфликта в военную стадию, так что о неожиданности говорить не приходится. Международная конвенция о том, что началу военных действий должно предшествовать «предварительное и недвусмысленное предупреждение», будет принята только в 1907 году, на Гаагской конференции.
Япония нанесла удар через два дня после ноты своего посла.
Немаленькая и непобедоносная война
Ход военных действий будет подробнее описан во второй, «хронологической» части книги. Пока ограничусь общей фабулой.
Иначе чем избиением этот полуторагодовой позор назвать трудно. В российской истории прежде еще не случалось войн, состоявших из сплошных неудач. Даже в злосчастной Крымской эпопее все же было две победы – Синопское сражение и взятие крепости Карс. Кроме того, Россия противостояла коалиции ведущих держав, теперь же она не могла справиться с небольшой азиатской страной, которая европейцам казалась каким-то кукольным домиком.
Молодая империя оказалась крепче пожилой. Русская армия, считавшаяся самой мощной в мире, терпела поражение за поражением.
Главная борьба велась за Порт-Артур, где базировалась русская Тихоокеанская эскадра. Это был ключ ко всему Китаю. Расстояние от Японии и от российской дальневосточной границы до Порт-Артура было примерно одинаковым, но японская армия преодолела его по морю намного быстрее и осадила крепость. Гарнизон был сильным, артиллерия мощной, в гавани стояли боевые корабли. Это позволило портартурцам продержаться несколько месяцев.
Всё это время основная русская армия пыталась прорваться на полуостров и деблокировать город, а японцы успешно мешали этому.
После трех неудачных сражений – на реке Ялу, под Ляояном и на реке Шахэ – стало ясно, что русские войска прорваться к Порт-Артуру не смогут, и в декабре 1904 года крепость капитулировала.
После этого продолжать войну смысла уже не было, и Россия вела ее в расчете добиться хотя бы неунизительных условий мира – ради «спасения лица». К тому же на Дальний Восток с противоположного конца земного шара, с Балтики, спешили две эскадры, основные силы флота. Выручить Порт-Артур они не успели, но была надежда, что на море российский флаг покажет себя лучше, чем на суше.
С армией-то было совсем плохо. В феврале 1905 года она еле спаслась после Мукденского разгрома, потеряв больше трети своего состава (притом значительную часть пленными).
Надежды на флот рухнули в мае, когда адмирал Того с обидной легкостью уничтожил в Цусимском проливе эскадру адмирала Рожественского. Стоило ради этого преодолевать тридцать тысяч километров! Само слово «Цусима» стало нарицательным как символ позорной неудачи.
Японцы потешаются над русской армией. К. Утагава
В это время в России, народ которой был потрясен чередой поражений, происходили масштабные беспорядки, грозившие развалить империю изнутри.
Кроме того надвигался финансовый кризис. Военные расходы составили колоссальную сумму – два с половиной миллиарда рублей. «Дальнейшее ведение войны было возможно, только прибегнув к печатанию бумажных денег (а министр финансов в течение войны и без того увеличил количество их в обращении вдвое, с 600 миллионов на 1200 миллионов рублей), т. е. ценою полного финансового, а затем и экономического краха», – пишет Витте.
В не менее тяжелом положении находилась и Япония, располагавшая куда меньшими ресурсами. Она смогла так долго воевать лишь потому, что получила существенную денежную помощь извне – прежде всего от американских финансистов еврейского происхождения, враждебно настроенных к юдофобскому российскому правительству. (Об этом – в разделе, посвященном «национальным болезням» империи.) Однако к лету 1905 года и японская финансовая система находилась на грани банкротства.
Поэтому предложение о посредничестве, сделанное американским президентом Теодором Рузвельтом, было охотно принято обеими сторонами.
На переговорах в Портсмуте российскую делегацию возглавил Сергей Витте, в свое время тщетно отговаривавший царя от дальневосточной авантюры. Витте сумел выторговать условия, которые в Петербурге были восприняты с огромным облегчением. Россия уступала половину острова Сахалин и Ляодунский полуостров, а также признавала Корею японской «зоной интереса», зато не выплачивала контрибуции.
Очень довольный результатом, царь вскоре сделает кудесника Витте главой правительства и наградит графским титулом (недоброжелатели потом звали Сергея Юльевича «графом Полусахалинским»). В Японии же результат кровопролитной войны, обошедшейся стране в четверть миллиона убитых и раненых, наоборот, вызвал народные волнения – после стольких побед все ждали большего.
Но мир получился взаимовыгодным. Конфликт между двумя империями закончился компромиссом. Одна несколько потеснилась, умерив аппетиты, другая расправила крылья пошире.
Пять лет спустя, в 1910 году, Россия и Япония, уже добрые друзья, подписали соглашение по Китаю, поделив и его: Монголия и Северная Маньчжурия попали в русскую сферу влияния, Южная Маньчжурия – в японскую. Корею Токио, с согласия Петербурга, просто аннексировал. Россия активно колонизовала периферию КВЖД – проект «Желтороссия», хоть и несколько усохший, продолжал развиваться.
На уровне мировой расстановки сил проигранная война привела к некоторой корректировке в иерархии империй. Позиция Японии поднялась, позиция России опустилась. «Российская империя, в сущности, была военная империя; ничем иным она особенно не выдавалась в глазах иностранцев, – пишет Витте. – Ей отвели большое место и почет ни за что иное, как за силу. Вот именно потому, когда безумно затеянная и мальчишески веденная японская война показала, что однако же сила-то совсем не велика, Россия неизбежно должна была скатиться».
Провал «большой азиатской программы» Николая II имел и еще одно последствие, роковое.
Столкнувшись с преградой на Востоке, Россия вернулась к более традиционному вектору имперского интереса – балканскому.
Там как раз назревали серьезные события.
Балканская проблема
Взрывоопасный полуостров
Причина напряженности здесь была та же самая: Российская империя видела потенциал для расширения и не могла им не воспользоваться.
В результате упадка Османской державы, в свое время захватившей большой кусок европейского континента, развернулась активная борьба за дележ турецкого наследства. В России на уровне риторики и пропаганды это подавалось как помощь освободительному движению порабощенных народов, но фактически соперничающие империи, прежде всего австрийская и российская, конкурировали между собой за сферы влияния. Франция и Англия тоже постоянно вмешивались в балканские дела – главным образом чтобы не допустить чрезмерного усиления России.