Присаживаюсь в коридоре у стены и только сейчас понимаю, как нещадно напрягал правое колено, которое когда-то давно врачи по-менторски настояли беречь, ибо оно начинает понемногу жечь. И с каждой минутой ощущение становится всё более неприятным и болезненным. Любезно заготовленная для меня согревающая и давящая на сустав повязка оказывает хоть и мало ощутимое, но воздействие. Остров подкидывал отличный подарок в виде настоящего крепкого алкоголя. Неважно какой, я пил тот, который быстро погружал в притупляющее боль состояние. И его там было предостаточно, чтобы не плакаться маленькой девочкой и не просить своих приятелей по вирусному несчастью передохнуть. В те два дня было жизненно необходимо постоянно двигаться. Дурак! Я уже мог излечиться от подобной болячки, но боялся операции, да и чёртова страсть, моя необузданная страсть к алкоголю, разрушала кости. И так я застрял в неутешительной воронке, где утром делал лечебную зарядку, а вечером ходил заливать пустоту внутри себя, тем самым совершая круг, из которого не вырваться.
— Логан?! — женский голос ласково пробуждает меня от глубоких мыслей. — Нас отпускают. Сказали, что можем расположиться в отеле. Он находится недалеко, в десяти-пятнадцати минутах ходьбы на север от выхода из больницы, как мне объяснили. Полицейские нас конвоируют. — Перевожу взгляд к ближайшей лестнице и замечаю хмыря с подчинёнными хмырями. Морщусь. Почему бы им не отстать от нас? — Хочешь пить? — Парна протягивает стаканчик с водой.
— Я что, спал? Вероятно, переутомился в душном коридоре и задремал. Я много пропустил? — Она улыбается. И выглядит довольной. Вообще не помню, чтобы Парна когда-нибудь на что-то жаловалась. Глоток прохладной воды слегка бодрит и поднимает настроение перед предстоящим походом.
— Помочь подняться? Ты выглядишь неважно, хотя кого я обманываю?! Мы все как будто через мясорубку прошли. Буквально, — она скорее возмущается, чем шутит. Но выходит это крайне мило. — Снова колено?
— Как бы не хотелось признавать — да. — Протягивает ко мне руки. — Знаешь, мне поэтому и нравилось быть именно с тобой в паре: ты никогда не оставишь меня одного.
— А может всё же из-за того, что я единственная придала значение твоей травме и поэтому мы часто ходили пешком, а не бегали?! По возможности брали автомобиль, и я не напрягала тебя вождением, а предпочитала оставлять на заднем сидении?!
— Не могу не согласиться! — заливаюсь смехом, а Парна вновь улыбается. Слегка, потянув уголок губ, как обычно.
— Йерема. — она отводит взгляд.– Её отнимают у нас. У меня.
И почему ты так к ней «прикипела»? Она же незнакомка, практически никто! Мы достаточно уже её опекали.
Мы нашли её в «сердце тьмы» — очаге заражения. В не знающим что такое цивилизация, аэрогриль и американский футбол племени Куруни, застрявшем в палко-каменном веке. Помимо того увлекающемся поеданием человечины, что устрашало до сердца в пятках. Среди них, как нам внушили учёные и крикливый полковник Уайт, следовало найти образец ткани их умерших предков (на брезгливость мне было наплевать: я жаждал поскорее свалить!), необходимый компонент для создания вакцины от смертоносного вируса. Как выяснилось, подобно остальным, боявшимся нос высунуть из-за ограждений, мы не превращались в тех кровожадных ублюдков, и мистер «Голос» конечно же знал об этом дивном свойстве. Группа ботаников, спрятавшихся глубоко в джунглях острова, в частности добросердечный округлый доктор Уэст, научно-популярно объяснили значение нашего иммунитета. Мы особенны — внимание — из-за группы крови и хорошей физической подготовки. Раз у нас было всё от природы, чтобы при любом несчастном случае бездумно не марать ногти и зубы чужой плотью, поручение не заставило себя ждать. Для него мы привлекли познания пешей навигации уцелевшего вождя племени, чёрного, как техасская ночь. Вследствие чего не без затруднений посетили недружелюбное поселение и гробницу погребённых предков папуасов Последняя находилась на вершине горной изматывающей тропы, заставив меня и друзей пожалеть об оставленных в отеле кремов от загара, солнечных очков или хотя бы шляпы. При этом сильно сомневаясь. что не расплавились бы вслед за нами. Мы блестели от пота подобно моделям, рекламирующим спортивные залы и долго приводили себя в сознание водой. Однако трудности на том не закончились. Совместными оставшимися усилиями мы раскачали и откатили в сторону огромный валун, служащий местным аналогом двери, и прошли во внутренние прохладные покои. Затхлая вонь сразу же ударила в нос. Недолгая прогулка в сакральной усыпальнице (с рассованными полуразложившимися трупами в нишах, як!) привела к примечательной находке — лежащей чернокожей соплеменнице проводника в разодранном одеянии, можно сказать, почти голой. Ввиду недопонимания действий вождя, направленных почему-то на попытку её убийства, пришлось вмешаться. С лёгкой руки решительной Парны смертельные чаши весов наклонились не в пользу нападающего, а не иначе как чудом спасённая заплаканная девушка (не приди мы на выручку, она бы погибла от голода, хотя сперва однозначно свихнулась бы от одиночества, брр, ужасы!), Йерема, как она представилась, трясясь всем телом поведала свою страшную историю. Да, на очень хорошем понятном английском, так нетипичном для этого затерянного острова. Я не особенно вмешивался в её дела, а когда вернулись в лагерь, она как-то очень быстро подружилась с нашей грустненькой и больше не такой легкомысленно-доброй Джин. Как оказалось, их свела общая боль — групповое изнасилование. Прямо остросюжетный фильм! Баной был рассадником человеческих грехов, вероятно поэтому на него наслали эту «чуму». Содом или Гоморра{?}[Два известных библейских города, уничтоженные Богом за грехи жителей.] нынешних дней. Кажется, бытовало такое религиозное заблуждение.
— И как бы я ни давила, не могу на них повлиять. Они оставят её у себя до завтрашнего дня, поклялись, что обеспечат всем необходимым, и ни в коем случае не хотят повторить судьбу учёных с Баноя. После некоторых угроз с моей стороны, конечно, они так решили. — За последние несколько минут она слишком часто дарует мне свою привлекательную улыбочку. Ловлю себя на том, что хочу дольше наблюдать за её чарующей мимикой. — Ну что, можешь идти?
Когда мы шлёпаем из больничного комплекса под пристальным взглядом конвоиров, только дружелюбный заключённый Кевин задерживается и о чём-то подозрительно тихо спорит с врачами. Если бы я прислушался, то понял бы причину их пылких разногласий. Но я готовился к предстоящему отдыху и слишком расслабился, чтобы уделить им внимание. Может и зря.
Никто так не глух, как не желающий слышать. Никто так не слеп, как не желающий видеть.
========== Новый сценарий ==========
Погода на улице начинает радовать: небо, теряющее свою идеально-бирюзовую окраску, смешивается с блёклыми серыми и тёмно-синими цветами. Становится пасмурно. Где-то вдалеке слышится гром. Циклон с дождливого Баноя спешит, гонимый ветром, в прибрежный Вевак. Думаю, ливень не заставит себя долго ждать. Прохлада — вот чего мне так не хватает. Стоит только пожаловаться на погодные условия, как они сразу же будут милостивы к тебе. Надо почаще думать о хорошем.
Поездка до участка и выяснение личностей не заняли так много времени, как я ожидал, и потому от последних приятных мгновений дня на душе становится гораздо легче. Предвкушаю постоять пару минут под тёплым душем, закрыв глаза от блаженства, и вскорости завалиться спать на мягкую двойную кровать раскинув руки. Хочу представлять себе всё именно так. Очень надеюсь, что гостиница, в которую нас определили добросердечные чиновники, обладает этими удобствами. Последние два дня отложились в голове непомерно продолжительными, и создаётся впечатление, что я с месяц не видел цивилизации, и тоска по ней только возросла. Ко всему прочему, вышло удобно и приятно, что тюремные камеры местного участка оказались заполнены, и нас, как возможных преступников или подозреваемых, не принудили околачиваться на жёстких лавочках, мучая нескончаемыми вопросами. Интересно, оказала ли такое сильное влияние женская половина нашей компашки в связи с их правоохранительным прошлым? Если да, то я по-особенному отблагодарю их, когда наберусь сил и приду в себя.