========== Типичный счастливый конец фильма ==========
На каждое белое есть своё чёрное;
на каждое сладкое есть своя горечь.
(американская пословица)
Потираю то саднящую коленку, то царапины и синяки (для одного человека их насчитывается что-то очень много!), убеждая себя в предстоящем давно заслуженном отдыхе, и старательно игнорирую шум лопастей, рассеивающий мысли по салону. Мои уставшие напарники, отделавшиеся меньшими, на мой взгляд, травмами, лелеют одну со мной надежду.
Я завёл крепкую дружбу с живыми представителями Баноя{?}[Вымышленный остров в Папуа Новой Гвинее, где и происходят события игры «Dead Island» (2011).]. Симпатичной китайской служащей отеля со смешным акцентом, — то ли Ксин, то ли Шин Мэй — убивающей любым острым оружием как истинный ниндзя; устраивала всем отвал башки на куски. Моим земляком, чернокожим бугаём рэпером Сэмюэлем (приехал с долгожданным концертом для радостной публики, как назло вскорости сменившейся угрюмыми мертвецами), пугающим всех очевидно не толстенными дубинами с гвоздями, а вечно хмурым выражением лица; каждый его удар раздавался хрустом чужих костей. Последней по счету, но далеко не последней по важности, подтянутой привлекательной австралийкой Парной с будоражащим воображение именем и коротким платьем, предпочитающей стычку с неприятелем на расстоянии при помощи стволов разных калибров. Последние не валялись на каждом углу, как внушали фильмы или игры, да боеприпасов было недостаточно для учинения грандиозных фильмовых перестрелок, благо, обстоятельства не вынуждали в отчаянии бросаться огнестрельным оружием во врагов. А бросаться чем попало я любил, главную роль в этом сыграли конечно же годы в «Хьюстонских Техасцах»{?}[Профессиональная команда из Хьюстона по американскому футболу, выступающая в Национальной Футбольной Лиге (англ. Houston`s Texans).]. За последнее время шанс вновь увидеться с кем-то из команды значительно возрос, что искренне радует.
Мы постепенно приходим в норму, тянем улыбки, глазея на пробивающийся сквозь плотные облака солнечный свет, преломлённый миллионами дождевых капель и образующий радугу; на кажущееся бескрайним море, колеблемое ветром. Вертолёт летит в направлении рассветного горизонта. С виду типичный счастливый конец фильма.
Мы может и вырвались оттуда, с «райского острова», готового предоставить королевский отдых со многими удобствами и развлечениями, но искреннее счастье омрачали некоторые обстоятельства. Если бы мы не убивали виновных и не стали свидетелями смертей десятков невинных людей, в том числе Джин — сильной девушки, в момент глобального заражения поставившей себе твёрдую цель: помочь всем нуждающимся и, к несчастью, пострадавшей по их вине.
Джин стала одной из многочисленных жертв, но единственной, по кому мы выразили сожаление, а не с равнодушием безостановочно промчались мимо на рекордных скоростях, выполняя очередное задание. А всё благодаря тому, что она — весомый аргумент! — сыграла не последнюю роль в нашем спасении, когда отвлекла на себя воинственного полковника, обещавшего билет с острова, но в какой-то момент передумавшего в пользу наведения на нас оружия. На тех, прошу обратить внимание, кто выполнял каждую прихоть, выплюнутую недовольным спесивым тоном с несуразнейшим австралийским акцентом. Как я рад, что он погиб, и как я скорблю по той, кто пожертвовала собой ради нас. Перед глазами до сих стоит её фигура с красным расползающимся пятном на груди, а следующей секундой падающая с вертолётной площадки…
Повстречались мы при странных обстоятельствах: её всучил нам, словно товар на базаре, один разнервничавшийся папаша, и она долгое время упрекала нашу группу в эгоизме, упрямилась и истерила. Помимо всего прочего, ей также хватило ума из доброты душевной в одиночку наведаться в полицейский участок, обжитый кем-то с сомнительной моралью, и с лёгким сердцем отдать продовольствие, раздобытое непосильным трудом: в перестрелке с местными головорезами! Ну что ж, она дорого расплатилась, оставшись на недолгую свою жизнь с психической травмой. Всё же несмотря на совершённые глупости она оказалась не такой бесполезной и втягивающей в беды (как будто их не хватало на новогвинейском острове, полном оживших мертвецов или взбесившихся, сразу было непонятно): хорошо знала Баной, тайные тропы, провела к нужным людям, используя местное наречие. Она стала незаменимой. Я от всей души благодарен ей за то, что дышу.
Не поймите меня превратно, до тех пор я крепко хватался за жизнь, мне и друзьям приходилось сталкиваться с тысячей обезумевших, потерявших человеческий облик и ослеплённых жаждой убивать. И жрать. Жрать людей заживо. Чёртовы людоеды, я уверен, что это всё из-за коренных племён грёбаного острова, глупыми традициями и ритуалами спровоцировавших мутацию собственного организма! Веками употребляя в пищу умерших сородичей, они и не догадывались, что в скором будущем выкосят почти целый остров, тысячу невинных людей, приехавших отдохнуть от техногенной атмосферы на яркий и притягательный курорт за порцией свежих приятных впечатлений и снимков. А он, к великому огорчению и ужасу, напротив, стал для них местом последней молитвы в предсмертный час, завершительной сладкой и обманутой мечтой, последним убежищем перед ворвавшимися заражёнными.
Мы были бы в их числе, если бы не пресловутый иммунитет. И благодаря ему мы выбрались.
Закончились ли ужасы? Обещано ли нам долгожданное затишье, покой?
Очень хочется верить. Два дня, ставшие настоящим испытанием силы воли, выдержки и рассудка вымотали основательно. Сначала деятельный (уж не знаю что ему наобещали!), крепкого телосложения пляжный спасатель, Джон Синамой, нашёл нас среди сотен других отдыхающих — что наталкивает на мысли о его исключительных навыках детектива — вытащил из неприятностей, а именно в них мы влипли, когда покинули номер отеля. Тем самым он записал нас в добровольцы в своих планах, в первые сутки казавшихся довольно бесцельными. Мы услужливо выполняли его просьбы и кучки уцелевших, пополняющихся час за часом, стоило выйти за пределы курортной зоны. Мы тащили всё: соки, воду, бензин, консервы, лекарства, плюшевых медведей… Познакомились с прорвой народа, с сияющими глазами принимавших добытое мародёрством с открытым в благодарности ртом. Бегали зайцами от одних пока живых к другим пока живым, заехали в город поблизости, оказавшийся ещё большим осиным гнездом чем отель. Провели время в без конца исходящих поручениях до ночи, твёрдо убедившись в том, что мало кто мог постоять за себя. Жить хотелось всем, а вот рисковать почему-то — единицам. Щуплые мешки, способные только оружием и деньгами «откупаться». Несмотря на пережитые трудности, недавнее событие побило рекорды по всевозможным показателям. Но мы однозначно греемся от мыслей, что не придётся вновь столкнуться с этим ужасающим локальным — Банойского значения — Апокалипсисом.
На протяжении полёта длительностью около часа мы приближаемся к очередному пальмовому острову. Наивно предполагать, что вертолёт не заметят, и мы спокойно приземлимся туда, где о чумной болезни даже не слышали. Тщетно. Внимательные военные неотрывно смотрели на радары и наблюдали по мониторам за любой активностью в северной части Новогвинейского моря (как мне услужливо подсказали меньше прогуливавшие уроки географии). С Баноя поступали тревожные сообщения от уцелевших, как они себя называли, переживших нападение людоедов. Кричали, плакали и молили о помощи по радио. И именно оттуда военные ожидали опасность, которую они незамедлительно ликвидируют по приказу оставившего свои эмоции где-то далеко на время службы начальства.
— Командно-диспетчерский пункт ПНГ — неизвестному воздушному судну, назовите себя! — шипит приёмник. Кевин, до этого ловко взаимодействовавший с приборной панелью, переливающейся разнообразием неясных графиков и изображений, замирает своим пальцем над мигающей кнопкой связи (не сложно ли ему удерживать на весу эти кандалы?). Все замирают. Шуганая Йерема теснее обнимает свои плечи. Проходят напряжённые секунды. — Неизвестное воздушное судно, приём, назовите себя, иначе мы примем соответствующие меры!
