— Ну что ж, он бронированный. Я немного удивлён, — изрекаю гордо, как первооткрыватель.

— Молодец, — то равнодушие, с каким Парна произнесла слово и вздохнула, заставило меня сомневаться в том, что она не насмехалась, — На твоём показательном примере мы подумаем над более смышлёной тактикой боя.

— Стрелять, как видно, не вариант: просадим все патроны, — делает вывод Сэмюэль. — Банойские ублюдки тоже пули не жаловали.

— Его морда однозначно менее всего защищена. Давайте заставим нам её показать, — призывает через плечо Парна.

Тем временем мутировавшее чудовище настигает ближайшую живую цель. Нужно ли говорить, кого?! Едва не лишаюсь винтовки, успевая прижать к себе, когда он пытается буквально расплющить её между своими лапищами в дюймах[3] от моего лица. Полностью понимая смысл его атак, отбегаю в сторону и встречаю другую угрозу, но менее опасную и оттого более предпочитаемую, поэтому в ход идут метательные ножи. Оставаться рядом с тем чудиком без чёткого плана мне становится неловко и страшно, как при первой встрече с самоубийцей или костлявым мясником… или каждым безобразным, представляющим смертельную угрозу. Чёрт возьми, я никогда не избавлюсь от тех жутких образов?!

— Сэмюэль, Логань, отвлеките монстра, чтобы Парна нашла его слабые точки! — раздаётся тонкий женский голосок сзади, но тем не менее сильный и руководящий. Сянь Мэй, приодетая в тёмную полицейскую курточку и более не дрожащая, освобождается от хватки друга, прихрамывая доходит до ворот и вступает в схватку с заражёнными, подоспевшими на звуки стрельбы и громких разговоров, при помощи вакидзаси. Под ловкими неустанными движениями отлетают сперва кисти, а потом и головы неповоротливых нападающих, привыкших, видно, к лёгкой не сопротивляющейся пищи. — Иди! — обращается повторно к Сэму, который жалостливо провожает её взглядом.

Приняв во внимание доходчивое указание, выдыхаю, готовясь действовать максимально серьёзно и расторопно. Очень не хочется вновь подставляться под зубы людоедов: и так слишком много напоминаний осталось. Даже думать о них больно. Задание по уничтожению противников перешло в разряд выполненных, и я как обычно в последнее время спешу браться за следующее. Недавно заметил за собой, что заниматься самодеятельностью и раздумывать над планом мне не свойственно: годы подчинения родителям, учителям, тренерам, врачам и надсмотрщикам (особенно им!), дали о себе знать. Я спортивный игрок, способный придумывать план действий только на игровом поле, а эти испытания показали, что я иногда терялся на такой огромной местности, полной обезумевших, придурков, бандитов и садистов без намёка на мяч, счёт или рогатые ворота. Да и не зря говорится: много поваров портят похлёбку. Посему позволял командовать тем, кто влился в атмосферу дикости раньше меня.

Сэм Би разбегается, стучит чудище по касательной молотком и отпрыгивает в сторону.

— Ну что, мудак, вот он я, иди доберись до меня! — Тварь послушно оборачивается на дразнение. Обижается она или гневается — не ясно: признаки человеческого лица стёрлись, уступив мутировавшей гримасе, напоминающей ожившее дерево.

Лишившись патронов, я вынужден кинуть ножик, но он предсказуемо отскакивает от него зубочисткой от стены. Мои воздействия на него настолько смешны, что Парна этого даже не скрывает и улыбается, а деревянный молоторукий мутант попросту игнорирует. Что же сделать, чтобы не заиметь в такой ситуации какую-нибудь позорную кличку?

— Так не пойдёт. Придётся «раскрыть его», — метафорично предлагает план действий Сэмюэль, но я не понимаю, как это сделать. Показательно пожимаю плечами. — Когда он будет атаковать, хватай его культю, а я — другую!

— Боже мой, ты серьёзно? А нам хватит сил? — Мы с Сэмми не были из разряда хлюпиков (а если подумать в таком ключе, то он, высокий и крепко сложенный, прямо Майкл Оэр[4], отлично бы сыграл бокового защитника!), но размеры ручищ мутанта поражают своими объёмами. — Хорошо, — сокрушённо соглашаюсь, не имея в запасе более приемлемой идеи. Точнее, не имея их у себя вовсе. Как же хочется, чтобы за меня сделали всю грязную работу. Эгоистичная усталость вопит, заглушая остальные мысли.

В тот же миг, будто получив сведения о наших атаках, чудовище группируется в защищённую каменную крепость, закрывая себя лапами римским легионером, и неспешно двигается к главной угрозе — Парне Джексон, несмотря на погоду, источающей боевой жар. Она занимает статичную позицию, как опасная автоматная турель, и готовится выстрелить в ту секунду, когда обнаружит своими сенсорами уязвимую область врага, так как головы всех предыдущих угроз уже снесла. Она пускала каждую пулю по назначению, не понаслышке зная, что такое экономия боеприпасов. На последние Баной был беден, но Парне каким-то образом удавалось много стрелять. Она знала тайный секрет изготовления пуль, что ли?

— Парни?! — с волнением обращается она, предчувствуя надвигающуюся опасность. — Я всё ещё не вижу его морды, — заявляет так, будто мы сами не понимаем.

С Сэмом накидываемся на громилу и начинаем с усердием наносить удары имеющимся холодным оружием. Что самое удивительное, он невозмутим. По каким-то ему известным причинам, он как средний полузащитник выбирает себе мишень в лице моей женщины, «центровой», «разыгрывающей мяч», невзирая на все наши старания. Пинки и ругательства также не привносят изменений.

— Ребята?! — снова кричит она, и во мне почему-то просыпается раздражение. — Я готова, — выдыхает решительно, и я с тревогой в сердце понимаю, что Парна собирается стать приманкой. Надеюсь, отпрыгнет от его дробящих молотов. Или… постой, Логан! Ты обязан не допустить того, чтобы её вообще ранили!

— Идёт, девочка. –Поворачивается к Парне со спокойствием друг-верзила. — Картер, наваливаемся на угрёбка!

Настаёт время тактически-грамотной обороны центрового. Слышится потрясённый стон изо рта Мэй, и мы игроками линии нападения хватаемся за бронебойного, предотвращая атаку — и никакого штрафа за «задержку» или «вторжение[5]», класс! Твёрдый, скользкий и противный на ощупь, он, к счастью, поддаётся на наши потуги. Или… планирует раскрыться для контратаки?!

— Давай! — в один голос с Сэмом кричим Парне, готовой с того момента, когда увидела чудище.

От неё исходит аура ярости и расползается во все стороны, силы приливают к мышцам и дают преимущество в битве. Пули с огромной скоростью поражают нежную человеческую мякоть мутанта, заставляя упасть ничком на землю. Враг повержен. Парна даже не шелохнулась. Ситуация зрелищнее дуэлей в моих излюбленных вестернах. Я завожусь.

— Прекрасно сработано, друг, — получаю похвалу и до меня доходит, что не знаю фамилии человека, с которым участвовал почти в боевых действиях. А может я зря преуменьшаю бедственность «кровавой карусели»?!

— Сэм, раз уж у меня тут наметилась викторина личных вопросов. — Кошусь взглядом на Мэй, которая, хромая, медленно нагоняет нас. — Могу я унять любопытство и спросить твою скрываемую фамилию?

— Битти, друг. Я не скрываю её, просто не афиширую. Сценический псевдоним ко мне прилип, как блохи к собаке.

— Крохотный Сэмми? Да ладно, — усмехаюсь своей нелепой шутке, глядя на великана Сэма.

— Помолчал бы ты, Картер[6]…

— Хэй, помогите мне!.. — слабым голосом кричит местный, перебивая наш шутливый разговор. Темнокожий, но заметно светлее остальных граждан Вевака, лысый мужчина средних лет с трудом выползает из кустарников с длинными раскидистыми листьями; изгрызенная рука беспомощно волочится за ним. Укушенный. — Мне сложно двигаться, мышцы не слушаются, — акцент его подозрительно похож на южноамериканский.

— Тебя укусили, да? Тогда у тебя одна дорога. От этого нет лекарства, — обрекаю его скорбным тоном. Слишком много жизней уже утеряно навсегда.

— Да, приятель, он прав, мы видели, что стало с тем, кто пытался излечиться, — подтверждает мои слова друг, высясь крепкой фигурой над низкорослым мужиком, кажущимся ещё более чахлым. — И ты, можно сказать, счастливчик, если не видел того устрашающего мутанта.