— Ты понимаешь, что твои мечтания несбыточны? Ты сильно преувеличиваешь.
— Да, понимаю, но это не мешает мне приближаться к созданному идеалу. Все мы живём с мечтой в сердце, — убийца стал вдруг нехарактерно приветливым и нежным. — Я не рассказывал тебе о том, как когда-то такая же девушка изменила мир? О появлении Пандоры. Не хочешь послушать? — С утихшей злобой Йерема едва уловимо качнула головой, позволив мужчине продолжить. — Давно, людской род ночью и днём, не переставая губил себя в печали и изнурительном труде. Зло распространялось, оно царило повсюду, поглощая мимолётное добро. Дети не чтили родителей, друг становился не верен другу, гости не сыскивали радушия, не было любви между братьями и сёстрами. Не соблюдали люди клятв, не ценили правды и добра, друг у друга разрушали города. Всюду властвовало насилие. — Девушка задумалась, не так уж различно положение дел тогда и сейчас, но не взялась судить когда было хуже. — Высоко ставили лишь гордость да силу. Богини Совесть и Правосудие покинули людей: взлетели они на высокий Олимп к бессмертным богам, а людям остались только тяжкие беды, и не было у них защиты от зла.
Всё нечестивей становились люди, по этому случаю решил великий тучегонитель Зевс наказать их род. Он послал на землю небывалой силы, всёпотопляемый ливень. Вода в морях и реках подымалась всё выше и выше, под стихией скрылись города и деревни со своими домами и храмами, не видно было уже и башен, метящих высоко в небо шпилями. — Кевин с наслаждением оглядел округу и задержался на зданиях делового района, подчеркнув соответствие погоды со сказанным. — Но уцелели люди после страшного бедствия, более того, Прометей{?}[Один из титанов в древнегреческой мифологии, защитник людей от произвола богов. Двоюродный брат Зевса (др.-греч. Προμηθεύς — радетель, предвидящий).] похитил для смертных божественный огонь, сжалился над ними и научил их искусствам и ремёслам, дал знания.
За подобное своеволие разгневанные боги послали на землю необычное зло. Они повелели славному богу-кузнецу Гефесту смешать землю и воду и сделать из этой смеси прекрасную девушку, которая обладала бы силой людей, нежным голосом и взглядом очей, подобным бессмертным богиням. Дочери и сыновья Зевса отдали ей прекрасные одежды и украшения, наградили неотразимой прелестью, хитрым умом и изворотливостью. Оживили её боги. Назвали Пандорой, так как от всех получила она дары. — Мужчина, любящий древнюю историю, мягко остановил попутчицу и сосредоточенно взглянул в её миндалевидные глаза с застывшими слезами. Она сощурилась. — И Громовержец, прежде наделив творение неуёмным любопытством, послал на провинившуюся землю прямо к несмышлёному брату Прометея, отличившемуся своей дерзостью. Она должна была принести людям гибель, выпустив на поверхность все беды и болезни, спрятанные в «ларце несчастий» или, как его называли раньше, πίθος… Как никто другая на свете ты подходишь этому описанию. И πίθος — сама ты, твоя природа окажет мне колоссальную помощь в искоренении всех червоточин и несовершенств мира. — Йерема смутилась настойчивым комплиментам. Но и не могла не оценить притягательный смысл истории. — Потому как сейчас псевдонаучными и техническими достижениями искореняются мораль, честь и вера. Многие миллионы людей, представляющие просвещённое общество, на самом деле душевно гниют, продолжая тешить себя праведными мыслями и не замечать фальши.
Закончив пересказывать давно известный эпос, Харон наметил очередную жертву для своих «бесчеловечных экспериментов» и в итоге избавился от прямоугольного футляра со всеми образцами крови иммунных. Вакцины-катализатора стало на порядок меньше после безрассудной выходки Уайта, и ещё примерно на столько же — после личных опытов. С оптимистической точки зрения, она всё ещё оставалась, как и оставался шанс внедрять её в будущие планы.
— Ты с помощью меня истребляешь невинных людей, как можешь ты находить оправдания своих гнусных деяний?
— Могу! Йерема, ты ошибаешься, потому как чрезвычайно необходим пример, катастрофа, которая покажет серьёзность моих намерений. Мне нужно толкнуть людей к действиям, показать насколько быстро обернётся против них природа, если не уважать и не почитать её. Если они не уживутся друг с другом и продолжат строить отношения, основанные на деньгах. Мои взгляды радикальны, но мною движет благая идея, мечта. И это далеко не возведение воздушных замков. — Легкомысленно хмыкнул и махнул рукой. — Мои поступки не раз находили отклик борцов с несправедливостью системы. Возможно, ты слышала о гражданской войне в Никарагуа, после которой к власти пришли те, кто искоренил бедняцкие районы и уравнял права всех слоёв населения? Или Кашмирский переворот, в котором я помог людям Инда{?}[Так древние греки называли индийцев (греч. Ἰνδοί).] расправиться с несправедливостью законной власти и убить превышающих полномочия органы правопорядка? Косвенно, с расстояния, разумеется. В моей карьере десятки таких операций. И я не отступлю от своих решений. Я уверен в том, что есть люди, заслуживающие наказания, — в горячих речах мужчины напористости было больше, чем у всех мелькавших по телевизору политиков. Что пугало сильнее — искренности тоже. — Которые причинили боль тебе, безумство которых изменило твою жизнь, подавило тебя, уничтожило. Обещаю, что изменю это. Для тебя. Для всех. Навсегда.
Пандора всерьёз задумалась, виновато опустила взгляд, размеренно повздыхала. Теплящееся маленькое желание быть спасённой выветривалось с леденящими порывами муссона, беспрестанно меняющего своё направление. Серо-голубые глаза мужчины, в которые она всматривалась, были доброжелательно убедительны.
Комментарий к Несущий смерть
https://sun9-63.userapi.com/c855328/v855328292/123bb5/l54jBN22kA8.jpg
========== Место происшествия ==========
Уличная свежесть на нижний этаж не поступала, и затхлая вонь недавних насильственных смертей пропитала коридор. В некоторой мере можно сказать, что я привык к зловонию. Не только из-за Баноя. В те далёкие времена, когда расписание тренировок и игр были чаще походов в туалет, в раздевалках и на стадионе поселялась вонь, от которой новички падали в обморок. Я серьёзно: если на одной площадке собирались до пятидесяти игроков, бегающих, сталкивающихся, дерущихся, здешним воздухом лучше не дышать. К запаху пота, пропитавшего одежду, крови и мужской выносливости, выливающейся стремительными толчками за края, неженкам лучше не дышать.
В некогда чистом белом полу больничного этажа ныне не видно отражения, а всё из-за багровых разводов и алых клякс. Картины внезапной и неумолимой разрухи. Кровь и мусор пятнают атмосферу былой стерильности. Но среди беспорядка привлекает внимание одна маленькая вещица, потерянная или оставленная нарочно — надорванный рукодельный браслетик, бусины из ореха и ракушек которого в беспорядке рассыпаны по полу. Подобранное украшение вмиг узнаёт Парна и сосредоточенно сжимает в руке. «Йерема оставила знак, что она ещё жива», — читается в её взгляде. «Она ещё у того мерзавца», — безошибочно можно продолжить мысль.
Контрастный дуэт друзей незаметно и неспешно отдаляется вперёд по коридору, пока я глупо пытаюсь предпринять хоть ничтожную попытку успокоить Парну и поддержать. Однако внезапно раздавшийся испуганный крик портит момент, и мы рвёмся узнать причину. Тело бывшего охранника вблизи оказывается довольно жутковатым, если не сказать зловещим, «существом». Раздувшимся, распластавшимся в крови, с порванной одеждой по швам. Оно тянет на себя ногу Сэма, тот теряет равновесие и звонко ударяется головой при падении. Затем существо наползает на друга, постепенно закрывая его массивное тело своим.
— Помогите мне, чёрт возьми!
— Я пьитаюсь! Но онё… онё!..
Не реагирует. Очередная потеха над человеческим организмом в исполнении вируса бешенства предстаёт нашему взору. Крупные блёклые оранжевые и бежевые пузыри покрывают его «спину», могучие руки-отростки медленно двигаются вверх по телу Сэма, кричащего не своим от страха голосом. Мисс Мэй суматошно пинает и пытается одёрнуть чудовищного заражённого, но сама визжит и отстраняется, как только её кожа соприкасается с выделяющимся «соком» из припухлостей. Судя по всему, у него по сосудам течёт не совсем обычная кровь, а какое-то подобие кислоты. Три очка[1] у чудовища. Если существо умеет плеваться, нас, а тем более Сэма, ждут крупные неприятности. Как бы сейчас пригодилась громоздкая вешалка из отеля! Но её мы оставили где-то на входе в больницу: с ней было бы трудно перемещаться в неширокой приёмной.
