— Святые! — снова влез первый. — Как он кричит!

— Причина несрабатывания экранирования?

Руфус был спокоен. Он считал, что ещё можно всё спасти. Защита вокруг центрального накопителя возведена такая, какую не пробьёт и самый могучий натиск. По крайней мере, в теории.

— Он кричит! — надрывался первый голос, перебивая остальных. — Он кричит в моей душе! Святые, спасите!

Руфус раздражённым движением отключил этот канал — всё равно толку никакого.

— Повторите причину несрабатывания экранирования, — потребовал он.

— Не хватает энергии, — ответили ему. — Центральный накопитель поглотил её слишком много. Выброс сжёг почти все предохранители. Пока не отключили подачу энергии вручную, отсоединив кабели, он продолжал тянуть её.

С электростанций докладывали о колоссальных утечках энергии. Центральный накопитель продолжал её перекачивать в себя, минуя аккумуляторы. Он, словно ненасытная утроба, поглощал тераватты. Кабели, по которым непрерывным потоком шла электроэнергия, каким-то чудом выдерживали. Где-то, наверное, взрывались подстанции, но из-за хаоса, творящегося сейчас в урбе, это вряд ли кто-то заметил.

— После отсоединения кабелей не удалось восстановить экранирование?

— Нет, — голос стал спокоен, отвечать начальству куда проще, чем бороться с проблемой. — Наблюдатели докладывают, что целостность нарушена и трещины продолжают расти.

Руфус очень не хотел отдавать этот приказ, но выбора не оставалось. Никто не знает, что случится, когда — уже не если, а именно когда — кристалл будет разрушен, и тот, кто был заточён в него, освободится.

— Эвакуация, — объявил Руфус с тяжёлым сердцем. — Полная эвакуация всего особого корпуса.

— Есть полная… — начал было голос, однако прервался на полуслове. — Кто это?.. — Продолжить он не успел. Связь прервалась.

Дверь в личную комнату Руфуса отворилась. На пороге стоял начальник его личной охраны.

— Вы объявили эвакуацию, — произнёс он. — Ваш винтокрыл готов и ждёт вас на площадке.

Располагаясь в таком опасном объекте, как комплекс, обслуживающий суперпушку, что уж говорить о его особом корпусе, Руфус продумал пути немедленной эвакуации. Прямо над помещением, откуда он руководил залпом, находилась взлётная площадка, где всегда дежурил полностью заправленный и готовый к взлёту винтокрыл.

Руфус кивнул начальнику личной охраны, и вместе они прошли к лестнице, ведущей наверх. Погружённый в свои мысли, молодой инженер не заметил босых ног, торчащих из двери в санузел. И тот, кто взял себе внешность начальника его личной охраны, вздохнул с облегчением.

Кто мог знать, что этот бугай не поместится туда целиком?

Яркий свет, разливающийся по громадному подземному залу, ослепил нас на пару секунд. После не слишком ярких ламп в кабине лифта он бил по глазам так, что им было больно, как будто неосторожно взглянул на осветительную ракету в ночном небе. Лишь когда глаза привыкли к новому освещению, мы с террористом прошли в зал.

Тот оказался вырубленным из цельного куска горного хрусталя и представлялся прямо-таки иллюстрацией из книги сказок. Даже аппаратура и толстые кабели, змеящиеся по полу, несмотря на всю чуждость, не портили общей картины. А вот трупы и кровь — очень даже. На многочисленных пультах и дорожках, настланных поверх кристалла, лежали изрубленные тела в белых халатах, а вокруг разливались кажущиеся чёрными в ярком свете, царящем внутри пещеры, лужи крови.

Среброволосый эльф медленно шагал по кристальной поверхности, игнорируя дорожку. Его высокие сапоги ничуть не скользили.

— Вперёд, — подтолкнул меня террорист.

Мы действительно замешкались у выхода из лифта — слишком уж удивительная картина открылась нам.

— Он не должен добраться до дерева.

Я и сам понимал, что нельзя давать эльфу подойти к росшему из хрустального пола каменному дереву. Ветви диковинного растения — или это была скульптура такая? — держали здоровенный кристалл с заключённой в него фигурой. Даже отсюда, с самого края зала, мы видели трещины, змеящиеся по поверхности кристалла.

Мы бросились по дорожке со всех ног. Перескакивая через трупы, стараясь не споткнуться или не поскользнуться на крови, поддерживая друг друга, когда это случалось. Когда мы были метрах в ста от цели, эльф обернулся к нам. Тонкие губы его скривила презрительная ухмылка.

— Жалкие мухи, — произнёс он, голос его был отлично слышен, несмотря на разделявшее нас расстояние, хотя говорил эльф негромко, — всё ещё считаете, что можете остановить меня?

Вот только, несмотря на всё его бахвальство, я видел след от пули, что всадил ему в грудь меньше часа назад. Рана почти затянулась, но ещё кровоточила. А значит, у нас ещё есть шансы если не прикончить, то хотя бы остановить этого среброволосого ублюдка.

— Прикрываю, — крикнул террорист, уходя с дорожки перекатом.

Он сумел встать на колено, вскинул к плечу приклад автоматической винтовки и тут же нажал на спусковой крючок. Эльф легко отбил очередь в три пули, потом следующую и ещё одну. Однако террорист не собирался сдаваться. Он стремительными движениями менял магазин и продолжал стрелять почти без остановок. Среброволосый был вынужден отбивать его пули — он не мог повернуться спиной к террористу и продолжить свой путь.

Я же бежал. Так быстро, как только мог. Нёсся во весь опор, стараясь не обращать внимания на то, что начинаю задыхаться. Сердце громко бухало в груди. Кровь стучала в ушах. Виски ломило. Горло сжималось, не желая пропускать воздух в лёгкие. Я очень сильно пожалел, что не уделял времени поддержанию физической формы. Но бежать было надо, несмотря ни на что.

Со ста метров из незнакомого оружия я не попаду в эльфа никогда. Даже с пятидесяти. Надо подобраться к нему метров на двадцать, а лучше на пятнадцать — и тогда я уверен, что всажу ему все три чудо-пули прямо в грудь. Вот только хватит ли у террориста патронов, чтобы сдерживать эльфа столько времени.

Узнать это мне было не суждено. Среброволосый сделал свой ход раньше. Он метнулся навстречу мне, как показалось, проскользнув между пуль. С виду несуразно длинный, но как я успел узнать — смертоносный, меч его сверкнул в ярком свете. Стремительный выпад — клинок пробил мне левое плечо. Я сумел дёрнуться в последний миг, и острие лишь на несколько дюймов разминулось с сердцем. Левая рука повисла плетью, я едва не выронил револьвер. По телу начал разливаться знакомый холод. Все сосуды как будто набили мелкой ледяной крошкой вместо крови. Отвратительные ощущения.

Эльф почти без усилий поднял меня в воздух. Я висел на клинке его меча, словно наколотое на булавку насекомое. Он и рассматривал меня с интересом энтомолога, обнаружившего необычного жука или муху нового вида.

— Обычная с виду букашка, — произнёс эльф. — На что ты надеешься? Ваше оружие — ничто против меня.

Я поднял руку с зажатым в ней револьвером. Курок взвёл, как только мы вышли из лифта. Выстрел грянул такой громкий, словно из пушки пальнул. Пуля угодила эльфу в грудь, хотя целил вроде в лицо. А жаль. Очень хотелось увидеть, как она сотрёт улыбочку с его губ. Отдача почти вырвала револьвер из руки, но я удержал его. Даже как-то сумел взвести курок снова — и выстрелил во второй раз.

Если после первой пули эльф только покачнулся — её приняла на себя магическая защита, которую он успел обновить — то вторая развернула его. Он опустил руку, и я соскользнул с клинка, растянувшись на ледяной хрустальной поверхности. И снова мне каким-то чудом удалось удержать револьвер. Но поднять руку и выстрелить в третий раз, пока среброволосый не пришёл в себя, было уже выше моих сил.

На помощь пришёл террорист. Бросив стрелять в эльфа, он промчался разделявшее нас расстояние, пока тот рассматривал меня, насадив на клинок. И теперь террорист взял в свои руки мою с револьвером, чтобы не тратить время. Он взвёл курок большим пальцем и нацелил оружие на разворачивающегося к нам эльфа. Среброволосый вскинул меч, чтобы проткнуть нас обоих, и вот тут длина оружия подвела его. Будь его клинок покороче, он успел бы — двигался среброволосый невероятно быстро, но ему пришлось отвести руку слишком далеко. Я нажал на спусковой крючок в третий раз.