Марк наконец решился опустить ладонь на собачью голову. Провел рукой по грубоватой теплой шерсти. Ощущение, словно вдруг ожила старая добрая игрушка, а он ребенок, который все это время мечтал об этом и ждал каждый день перед сном, когда же случится долгожданное чудо. И вот свершилось.

Не поверхностная радость, а глубокое счастье вдруг овладело им, когда он чесал собаку за ухом и гладил по бокам. Конечно, пахла псина непривычно смрадно, распускала слюни, а сальной шерстью добротно набрала колтуны вперемешку с колючками. Да, это не гладкие сверкающие пластины робота, практически не источающие запахов. И жизни. Это нечто удивительно прекрасное.

Марк всегда любил животных, но еще никогда так не превозносил в своих мыслях облезлую дворнягу.

— Пшла вон! — не выдержал Хогарт, уже окончательно спугнув шерстистого гостя.

— Зачем ты прогнал ее?! — возмутился Марк, все еще не себя от встречи. — Это же… самая настоящая…

— Заноза в заднице, — перебил Хогарт. — Один раз подкормил, и теперь караулит меня то тут, то там.

Они двинулись дальше.

— Э, Марк, ты не переживай, — включился Гер, идущий позади. — Тут такие водятся. Это нормально. Это хорошо. Только шумные они, выдать могут.

— Откуда они тут взялись? — недоумевал Марк.

— Да, вроде как, всегда были, — ответил Хогарт. — А теперь цыц. Будем мимо поста проходить, он за тем холмом.

Больше по дороге не разговаривали, даже шагать старались бесшумно. Растения шуршали от прикосновений, но этот звук тонул в легком ветре. Марк никак не мог выбросить собаку из головы. Он всегда любил животных, настоящих, теплых, не металлических. В детстве держал дома кошку.

«Эх, вот бы еще раз погладить эту морду. Может, еще удастся?», — от этих мыслей на душе стало совсем тепло. Какой все-таки удивительный, добрый знак.

— Добро пожаловать, как говорится, — нарушил молчание Хогарт, когда привел гостей в подземелье.

Вскоре все четверо расположились в главной комнате, похожей на ту, где жили братья. Хогарт накормил их скудным ужином, зато в заключение разделил на всех тарелку незнакомых Марку лесных ягод. Возможно, до войны они показались бы ему кислятиной, но теперь, когда он много лет не видел сахара, эти ягоды чудились ему лучшим десертом на свете.

Помимо Хогарта в подземелье жили мужчина и женщина. Хозяин убежища называл их Триф и Сьюзи, сами они не представились. Судя по поведению и коротко стриженным головам, они тоже сбежали недавно и к новоприбывшим относились крайне подозрительно.

— Вчера наткнулся на этих ребят в лесу, — рассказывал Хогарт. — И ведь тоже в город хотят. Желание странное, а зачем им обратно понадобилось — не сознаются. А! Вы вообще вовремя. Странные слухи пришли ко мне с восточного острова, давно уже хотел поделиться с вами.

— Колись! — нетерпеливо потребовал Гер.

Роланд закивал в поддержку брата.

— В общем, ну, — Хогарт понизил голос. — Это точно правда, я сам плавал туда и тайком слушал рассказы на пристани. Вы же знаете, что даже политических предателей держат в тюрьме до последнего, не казнят. По крайней мере, официально. А теперь приказ с города пришел, и там начали одного за другим… ну, того.

— Того?

— Казнить.

— Во дела-а, — Гер удивленно качал головой.

Марка известие встревожило. Какие еще нововведения ждать из города?

— А, может, поделом? — выдал Роланд, хмурясь. — Там же еще и убийцы с насильниками сидят. Нечего их жалеть.

— В целом-то оно так, — согласился Хогарт. — Но странно это. И страшно. Что ждет наши с вами острова? М? Неизвестность пугает меня сильнее всех этих «стоять-не двигаться».

Марка потряхивало. Он уже начал свыкаться с чрезмерным сердцебиением, даже перестал обращать внимание на стук в ушах.

— Вдруг на остальных островах тоже введут казни? — он сказал это тихо и отчетливо. — Нужно спасать мою жену.

— Именно, — кивнул Хогарт. — Чем скорее — тем лучше. Эх, как бы хотел я всех этих бедняг на свободу вызволить.

— А ты уверен, что здесь казней нет пока? — на всякий случай уточнил Марк.

— Не было еще. Но мы и не станем медлить.

— Когда?

— Завтрашней ночью, я думаю. Только вот беспокоюсь за тех двоих, — он кивнул на Трифа и Сьюзи, все это время стоящих в стороне. — Если что-то со мной случится, то о них никто не позаботится. Пропадут бедолаги.

— Если они смогли убежать из тюрем, то и на острове продержатся, — нетерпеливо вставил Марк.

— Не волнуйся, Хогарт, — вмешался Гер. — Нам с братом все равно нужно будет к себе вернуться. Погостим у тебя пару недель, а затем этих двоих с собой заберем, когда переправа будет, и в городе оставим.

— Отлично! — Хогарт потер ладони. Затем он поднялся с места, распределил всех по лежанкам и принялся тушить лампы.

Марку было неуютно, тревожно и как-то тесно. Жесткие бугры матраса врезались в спину. Стены давили со всех сторон и казалось, что из-за темноты в помещении стало меньше воздуха. Он и не надеялся уснуть в таком состоянии, но незаметно для самого себя отключился и пролежал так до самого утра без сновидений.

— Будет трудно, — говорил Хогарт за завтраком.

Все четверо поедали холодную кашу, запивая сладким отваром из каких-то местных растений. Хогарт называл их «травами путников» и всегда настаивал их в воде перед какой-нибудь крупной вылазкой или походом. Они бодрили и давали сил на много часов вперед. Марк с жадностью поглощал сахарный напиток. Этот вкус даже помог ему оправиться после ночи, ведь проснулся он абсолютно разбитым и уставшим.

— Главное, Марк, во всем меня слушайся. Я подземные тюрьмы хорошо изучил, так что знаю, что к чему. В противном случае мы можем попасть в беду, понимаешь?

Марк молча кивнул.

Когда завтрак был окончен, братья, заправленные особым напитком, ушли на разведку. Марк и Хогарт остались в убежище обсуждать план ночных действий. Они берегли силы.

Где-то во второй половине дня братья вернулись с докладом.

— На территории тюрем сегодня повышенная активность, — отрапортовал Гер. — Тюремщики вывели заключенных для уборки территории.

— Пустяки, — добавил Роланд. — К ночи-то все уляжется.

На некоторое мгновение повисло молчание. Хогарт обдумывал услышанное, а братья ждали, когда он что-нибудь скажет. Марк в это время воображал себе, как несчастных, изголодавшихся заключенных выстраивают в ряд жестокие охранники. Среди этого ряда могла оказаться Ива. Только он никак не мог представить себе ее образ, словно стал забывать ее. На душе стало горько.

— Думаю, ты прав, Роланд, — наконец-то нарушил молчание Хогарт. — Спасибо вам за помощь, парни! Теперь мы с Марком знаем, чего следует ожидать.

— Всегда к вашим услугам! — весело заверил Гер. — А теперь было бы неплохо набить чем-нибудь желудки. Вы тут в безопасности баклуши били, а мы добрую половину дня на ногах провели. Есть смерть как хочется!

— Хо-хо! Ну что же, накормлю вас, так и быть. И мы с Марком составим вам компанию. Я даже костер разведу, на удачу. Чтобы его свет осветил нам темные долины будущего.

Марк, как и прежде, молчал, не замечая происходящего вокруг. Мысленно он уже был не в убежище, а совершал путешествие к тюрьмам. Пробирался сквозь темные коридоры, прятался в секретных лазейках, созданных руками некогда сбежавших заключенных, избегал встречи с тюремщиками. Проверял каждую камеру и расспрашивал пленников. А потом он нашел нужную темницу, с трепетом отворил дверь, и там обнаружил…

— Марк!

Внезапный оклик Гера вырвал его из грез.

— Что?

— Там уже разогрелось. Пошли ближе к костру, не часто же жжем.

Марк закрыл глаза и еще на одно мгновение вернулся в мыслительный омут, пытаясь представить себе лицо Ивы. Но, черт, как же это было тяжело. Рыжие волосы, веснушки, зеленые глаза. Он помнил все это по отдельности, но никак не мог собрать образ воедино. С чувством внутренней пустоты он отправился к товарищам.