— Фамильярами, — подсказал Такеши. — Запускаешь по измерениям. До востребования, так сказать. А затем призываешь вместе с оружием в любую точку мира.

— Серьезно? — заинтересовался я.

— Потом научу.

Арина готовила чай и не вмешивалась в разговор.

Я решил начать распаковку с ее пистолета.

В Пекине мне пришлось жестко поговорить с бодигардом и выставить границы дозволенного. Во время наших странствий по Монголии девушка позволяла себе резкие высказывания, что мне не совсем понравилось. Я мягко напомнил, кто чей наниматель. Арина обиделась, но профессионализм взял верх. Между нами установились прохладные деловые отношения. Честно говоря, не уверен, что это надолго. Изредка я ловлю на себе красноречивые взгляды девушки.

Коробка оказалась деревянной, обитой внутри чем-то мягким и упругим. Похоже на поролон. Внутри покоился пистолет. Не простой, а костяной. Я уже прошарен и знаю, что подобные конструкции встречаются крайне редко — даже у сотрудников спецслужб. Церковники пользуются такими игрушками, если им нужно проникнуть без лишнего шума в здания с металлодетекторами. Что касается легальности, то достаточно продемонстрировать амулет с Весами — и ты шагаешь по зеленому коридору без досмотра. Сам пистолет здорово смахивает на швейцарский SIG, только белый и практически невесомый. Интересно, у него есть отдача? При выстреле эта штуковина издает сухой щелчок, словно трещетка. Подозреваю, что весь ударно-спусковой механизм имеет артефакторную основу.

У оружия есть имя.

«Призрак-7».

Хрен достанешь, но можно собрать, выточив отдельные детали. В качестве основного материала используется бивень нарвала. Куча зачарований, нанопропитка, артефакторика. Как по мне — сложно и дорого, но если нужно, я готов раскошелиться. Это ведь вопрос и моей безопасности.

Коробочка показалась мне слишком тяжелой.

Нащупываю скрытый паз.

Жму неприметную кнопочку.

Из корпуса выдвигается потайное отделение, а там — патроны. В картонной коробочке, подписанной китайскими иероглифами. А вот и мелкие русские буквы: «9×19 мм Парабеллум». Так, с калибром всё понятно. Перейдем к начинке. Коробочка открывается по принципу пенала, внутри образованные кусочками картона ячейки. Несколько рядов светящихся голубых точек. Осторожно извлекаю один из патронов.

Шок, ребята.

Иначе не скажешь.

Патрон мягкий. Вода, принявшая форму боеприпаса. Гнущееся и не ломающееся желе. Вдобавок эти штуки светятся, словно держишь в руках нечто радиоактивное. Только пузырьков воздуха не хватает для полного сноса башни. В моем мире аналогов этому нет. Скудный опыт Сергея Друцкого безмолвствует.

— Что это? — с придыханием вопрошает Арина, ставя передо мной пиалу с чаем.

— Ваш «Призрак», мадам. Получите-распишитесь.

Вкладываю патрон в коробку и передаю Арине, в глазах которой сквозит восхищение. Двигаю в ее сторону контейнер с пушкой.

— Всё для любимого бодигарда.

Арина слабо улыбнулась.

И взяла костяной пистолет.

Я не стал наблюдать за тем, как девушка любовно поглаживает рукоятку, выщелкивает магазин и начинает набивать его патронами из потайного отделения. Своей очереди дожидались еще два презента от мастера Фэна, причем самое вкусное я решил оставить на десерт.

Распечатываю контейнер с «Танатосом-П». Никаких сюрпризов. Короткоствольный пистолет, в отдельной ячейке — глушитель. Рядышком притаился снаряженный патронами магазин, который я вставил в рукоятку. Передергиваю затвор, щелкаю флажком предохранителя, меняя режимы стрельбы. Коробочка с дополнительными боеприпасами тоже в наличии. Подозреваю, что пополнять боезапас я смогу на регулярной основе, спихнув эту рутинную обязанность на Сыроежкина.

— Дети добрались до игрушек, — заметил Такеши, вновь оказавшись в комнате.

Я не ответил.

Визуальной разницы между двумя «Танатосами» нет. Другое дело — начинка. Мастер Фэн уверяет, что его пушки более совершенны, способны пробивать высокоуровневые щиты и усиливать урон в зависимости от силы стрелка. Не просто усиливать, а наполнять снаряды конкретными стрелковыми техниками, которые мне еще предстоит освоить.

Накручиваю глушитель.

Провожу пальцем по стволу и обнаруживаю рельсовое крепление. Аналог планки Пикатинни, насколько я могу судить. Значит, можно снабдить пушку лазерным целеуказателем. Или подствольным фонариком.

Откладываю «Танатос».

Наставник искоса поглядывает на меня, меряя шагами комнату. Ему сейчас нечего делать. У нас перерыв между тренировками. Арина копается в своей костяной игрушке, Виталик приумножает наши общие капиталы.

А вот и длинный кожаный футляр с выдвигающейся ручкой для переноски. Удивительно, но мастер не ограничился примитивной коробкой. Чувствуется, тонфы его зацепили. Футляр сконструирован таким образом, чтобы каждая дубинка извлекалась по отдельности. Ячейки раздельные, внутри зашиты мягкие прокладки. Герб оружейника крохотный, глаза не мозолит.

Извлекаю тонфы.

Первое, что бросается в глаза, — это измененная фактура древесины. Честно говоря, я даже не уверен, что в моих руках деревянное оружие. Материал стал более твердым, посерел. Сцепление с ладонью усилилось. Рукояти обзавелись прорезиненными обкладками. Торцевые врезки явно заменены. Я бы не удивился и вставкам-сердцевинам, но внутрь ведь не залезешь. Передавая мне заказы, оружейник отметил, что исправил балансировку, поработал над пробивающими и прочностными характеристиками, улучшил управляемость в полете. Это как? Последовал уклончивый ответ, что, мол, сам увидишь.

— У тебя десять минут, — буркнул Харада.

— Да, сенсей.

Отхожу к дальней стене, протягиваю руки и концентрируюсь на возврате. Тонфы срываются с места и на сумасшедшей скорости несутся ко мне. На инстинктах притормажиаваю этот полет… сработало! Рукояти коснулись моих ладоней чуть ли не с материнской нежностью.

Попробовать метание?

Сказано — сделано.

Швыряю правую тонфу в распахнутое окно наподобие томагавка. Дубина со свистом вылетает в проем, замедляется, останавливает вращение. На секунду тонфа вмораживается в реальность неподвижной деталью головоломки. И возвращается обратно, напрочь игнорируя законы гравитации. Приложив определенные усилия, я отрегулировал скорость полета так, чтобы мне не отбило этим японским бумерангом пальцы. Думаю, если потренироваться, можно вытворять всякие-разные финты, от которых родовитым супостатам сделается не по себе.

— Ничего так, — оценил сенсей.

Хотелось бы опробовать чужие щиты.

— Арина, — ласково смотрю на девушку, которая уже несколько дней ходит по номеру в своем естественном обличье. — Ты ведь адепт воды.

— И что? — насторожилась телохранительница.

— Можешь «пузырь» выставить?

— Я и «корку льда» могу.

— Какого уровня?

— «Пузырь» — пятнашка. «Корка» — десятый.

— Надо испытать тонфы.

— И как ты себе это представляешь?

— Ты в броне, я с тонфами. Пробиваю, то есть — обозначаю. Без физического урона. Хочу понять, что там великий китайский мастер нахимичил.

Арина скептически уставилась на меня.

Но предложение приняла:

— Уговорил. Пробуем.

Врубаю ускорение, сближаюсь с бодигардом. Бью коротким концом тонфы в живот и понимаю, что «пузырем» меня не остановить.

— Давай «корку».

Проламываюсь, словно ледоруб.

Великолепно.

Лицо у Арины сделалось озабоченным. Я понимаю, что теперь всё свое личное время она будет тратить на тренировки по укреплению брони. И это правильно. Никогда не останавливайся на достигнутом. Ты или тебя. Помню, в одном старом гонконгском боевике было сказано, что кунг-фу состоит из двух иероглифов. Вертикаль и горизонталь. Стоять и лежать. Если ты лежишь, то проиграл, если стоишь — выиграл.

— А что с магическим уроном? — заинтересовался Такеши.

— Потребуется манекен, — резонно заметил я.

— В Пекине хватает общественных полигонов, — подал голос Сыроежкин. — Плата за вход копеечная.