Виталик свернул на оживленном перекрестке влево, прошел двести шагов и юркнул в закусочную «Тетя Глаша», адрес которой я указал в записке. «Руссо-Балт» припарковался чуть дальше, уже знакомый мне приказной выбрался наружу и неспешно двинулся в сторону закусочной, изображая любителя сырников. Я ни секунды не сомневался, что экспедитор войдет внутрь и сядет за столик.

Ошибся.

Агент закурил, демонстративно изучая тумбу с афишами.

Что ж, меня это вполне устраивает.

Едва Виталик отыскал себе укромное местечко в дальнем углу, я взялся за редактирование его облика. Убрал немного лишнего веса, прибавил к росту пяток сантиметров, состарил на доброе десятилетие, снабдил усами и бородой. Всё это — без предупреждения. Ну, почти. В записке я указал, что могут происходить «странные вещи».

В «Тете Глаше» Сыроежкин заказал себе порцию фирменных сырников и чай. Неспешно всё это употребил, после чего расплатился наличными. Меж тем я взялся за легкую корректировку внешности сидящего неподалеку парня подходящей комплекции. Знаете, во время биологических изменений «пластикой», человек не ощущает стороннего вмешательства. Это же не хирургия, а магия, причем тонкая. Крайне важно, чтобы все эти манипуляции ускользнули от окружающих, поэтому и Виталика, и второго посетителя заведения я накрыл отводом глаз.

Меня, признаться, беспокоил второй экспедитор в машине. Водитель вообще не покидал салон. О его внешности оставалось лишь догадываться — корпус тачки защищала от подглядывания хитрая артефакторика. Взломать «цифрокором» бортовой компьютер я тоже не смог.

Через минуту Виталик покинул «Тетю Глашу», получив новые инструкции из салфетницы. Ехидно ухмыляясь в бороду, мой будущий снабженец обошел тумбу и докуривающего вторую сигарету экспедитора. Двинулся по тротуару, не подозревая, что я слегка изменил фасон его зимнего пуховика, заодно расширив и увеличив остальную одежду. Тем временем, из закусочной выбрался «козел отпущения».

Экспедитор, врубив «дополнительное ускорение», оказался в шаге от парня. Ни следа сигареты. Резкий тычок под ребра каким-то устройством. Мнимый Сыроежкин обмяк.

Экспедитор подхватил бедолагу под локоть.

И толкнул в салон подъехавшего «Руссо-Балта».

Хочешь рассмешить богов — поведай им про свои планы.

В прежней жизни я не понимал смысла этого выражения. Здесь же, когда реальность вокруг меня окончательно свихнулась, стал относиться к жизни с большим почтением.

Сыроежкин продолжал идти по рассыпанным «хлебным крошкам», вписываясь в мой квест. Он без особого труда сел в троллейбус, добрался до железнодорожного вокзала и укатил в дальние края. В сторону Иркутска, разумеется. Там моего снабженца дожидался очередной привокзальный схрон с запиской, в которой указан адрес арендованной квартиры. К записке прилагались точные координаты выдвигающегося из стены кирпича, за которым я спрятал ключ. Точнее, не координаты, а цифровой код. Аналогичные цифры я нарисовал маркером на упомянутом кирпиче. Арине задумка очень понравилась. Надеюсь, и Сыроежкин оценит.

До сих пор удивляюсь тому, как всё удалось провернуть в «Тёте Глаше». Парень, которого я отредактировал, не мог не заметить изменений, произошедших с ним. Мне пришлось использовать «манипуляцию» и вкачать прорву эфира в технику «био», азы которой сенсей мне только начал приоткрывать. По идее, я должен стать Вездесущим, чтобы вмешиваться в чужие организмы, но эфир позволил слегка ускорить процесс. Железы парня выделили немножко того, немножко этого. Случайный посетитель толкнул незадачливого толстяка плечом, когда тот собирался посмотреть в зеркало.

В общем, прокатило.

Убедившись, что отклонений от схемы не наблюдается, мы с Ариной покинули апартаменты. Ключ я оставил под ковриком, о чем сообщил эсэмэской хозяину жилья.

Шли налегке, с одними рюкзаками.

В подъезде девушка насторожилась. Застыв на площадке между вторым и третьим этажами, остановила меня взмахом руки. Несколько мгновений стояла, прислушиваясь. Я врубил «телезрение», но у почтовых ящиков никого не обнаружил. Перед подъездом — тоже.

Арина извлекла из-под куртки пистолет.

Я последовал ее примеру.

— Нас ждут, — тихо произнесла девушка.

— Кто?

Вместо ответа она изобразила перед собой знак Весов — короткую вертикальную перекладину и перечеркивающую ее длинную косую.

— А как…

Арина приложила палец к губам.

И двинулась по лестнице вниз.

Я врубил «чутье» на полную катушку и на меня пахнуло холодной нечеловеческой яростью. Захотелось отшатнуться, загородиться ментальными блоками, но я устоял перед искушением.

Арина остановилась в трех шагах от распахнутой настежь створки подъезда. Кто-то подпер дверь кирпичом — в декабре. Холодный ветер успел намести возле порога снежную полоску.

Снаружи — унылое серое небо.

И дворик, утопающий в сугробах.

Девушка подняла костяной пистолет и выпустила три пули в заблокированную металлическую створку. Прежде мне не доводилось видеть, как водяные заряды поражают цель. Костяной пистолет тихо клацнул, издал серию шипящих звуков и умолк. А нижнюю половину двери вместе с куском кирпичной кладки неведомая сила отправила в небытие. Раздался звериный визг. Дверной косяк забрызгало ядовито-зеленой дрянью с кусками чего-то, напоминающего внутренности.

К горлу подкатила тошнота.

Пока я приходил в себя, Арина достала из заднего кармана джинсов крохотный белый кубик, сжала его в пальцах и швырнула в проем. Я успел заметить, что кубик в полете увеличился, нарастил новые грани и вспыхнул голубым. До моего слуха донесся неприятный режущий звук.

— К стене! — рявкнула бодигард и левой рукой оттолкнула меня в нишу под лестницей. Я чуть не впечатался спиной в почтовые ящики.

Снаружи полыхнуло.

Ударная волна ворвалась в подъезд вместе со снежными завихрениями и ошметками чего-то органического.

Фенечки на левом запястье моей спутницы засветились.

Арина прикрыла глаза и нараспев начала что-то читать. Язык показался мне смутно знакомым. Не латынь, но близкое по духу наречие.

Тело девушки окуталось чем-то, напоминающим спиральные струи черного песка.

— Вали наверх, — прорычала Арина.

Коротко кивнув, я применил «пространственную раскладку» и по диагонали в режиме ускорения прошил две стены. Выпав наружу, в холод и пургу, я поднял пистолет и выстрелил в черную фигуру, собравшуюся применить некую хитрую технику. Вокруг монаха Никона очертилась волнистая полусфера, в которую и врезалась моя огненная пуля. Не знаю, что за ауру применил церковник, но волны энергии пустили разводы по всей поверхности щита. Недолго думая, я всадил в адепта Равновесия еще две пули. Зигзагов стало больше, наметилось черное пятно. Я влепил туда еще одну пулю, затем ударил «пламенеющей яростью», «полосой жара» и «электрической плетью». Аура начала разваливаться прямо на глазах.

Никон отвлекся от подъезда и швырнул в мою сторону шар цвета ртути. Я врубил ускорение и попытался зайти ему за спину. В этот миг из дверного проема выскочила Арина. Пространство перед девушкой словно скомкалось, потекло и смело напрочь остатки артефакторного щита. Никон небрежно махнул рукой в мою сторону и переключился на нового противника. Бывшая послушница и боевой монах вошли в клинч.

А вот рукомашество мудака в сутане не прошло для меня бесследно. Ладно, не в сутане. В рясе. Всё равно нехороший человек.

В ткани континуума прорезалась уже знакомая вертикальная щель, из которой вылезло нечто.

Такеши-сан предупреждал меня об охотничьих фамильярах, но я не внял его наставлениям. А зря. Это быстрые, сильные и невероятно агрессивные твари. Жуткие страхолюдины. Представьте себе четвероногое существо, смахивающее на обтянутую сухожилиями и перевитую мускулами пантеру. С гипертрофированной пастью, усеянной рядами острых клыков. Ни желудка, ни системы пищеварения. Ни мозга, ни сердца. Полностью магическая начинка. Я слышал, эта порода называется «ветхими гончими». Ветхими, поскольку продолжительность жизни таких фамильяров не превышает пяти минут. Достаточно, чтобы расправиться со слабым рукопашником, привыкшим манипулировать действительностью на расстоянии.