— Дай мне минут десять, — негромко сказал Фритц, наклонившись к моему уху. — Я должен здесь закончить.

Я кивнул и, пошатываясь, отступил ему за спину, и по пути поймал на себе мрачный взгляд Нико Фогеля. Тот сидел с перевязанной ногой, опершись на подушки, и на щеках его красовался лёгкий румянец. Фритц же как ни в чем ни бывало подобрался, расправил плечи и поднял руку вверх, требуя тишины. Народ прекратил обниматься и внимательно уставился на него. Я продолжал то и дело ловить на себе удивлённые взгляды.

— Граждане свободной Винтерры! — он замолчал, затем продолжил уже менее торжественно. — Друзья. Как вы уже поняли, мы победили. Прямо сейчас наше ополчение берет контроль над важнейшими опорными пунктами Сената. Сам Сенат пал: правительственный район оцеплен, и часть Сенаторов уже арестована. Техники проверяют, не повреждена ли система управления метеокуполом, и если все в порядке, в ближайшее время его включат. Скоро снова станет тепло. Мне жаль, что вам пришлось оказаться в повреждённом здании в такой мороз. Но прежде чем разобраться с теми, кто это устроил, следовало завершить операцию. Мы пытались с вами связаться, но военные включили заглушки. Я рад, что обошлось без серьёзных потерь. Всех желающих обратиться за медицинской помощью мы отвезём в больницу.

Нам предстоит много работы. Но я обещаю: мы сделаем все, чтобы граждане Винтерры достойно жили и трудились во благо нашего общего будущего. Спасибо, что поддерживали нас до конца и верили в то, что мы делаем.

Едва он договорил, откуда-то с улицы донёсся низкий протяжный гул, напоминающий приближающийся вагон метро. Собравшиеся в зале люди принялись тревожно переглядываться, кто-то в страхе пригнулся.

— Я знаю этот звук, — воскликнул Анри. — Метеокупол включился!

И тут поднялся радостный шум. Фритц удовлетворенно кивнул, развернулся спиной к ликующей толпе и поглядел на меня.

— Вау, — произнёс я беззвучно.

Он самодовольно усмехнулся и жестом позвал меня пройти за ним. Мы вышли в коридор, и я невольно поёжился от холода.

— Ну, как ты тут? — спросил Фритц таким будничным тоном, словно мы встретились за чашкой кофе после работы.

— Деньки выдались прохладными, а в целом неплохо.

Он протянул руку и осторожно потрогал пластырь у меня на лбу.

— А, это…. Слегка оглушило взрывом, — пояснил я.

Фритц хмуро вглядывался в мое лицо.

— А ну открой рот.

Я вопросительно уставился на него, но рот всё-таки открыл.

— Это ещё что? Где зуб? — спросил он строго.

— Потерялся где-то в тюрьме.

— Вот с-суки, — Фритц злобно пнул стену. — Обещаю, они за это ответят.

Из обеденного зала стали выходить люди, и нам пришлось посторониться. Они шли собирать вещи, и похоже, собирались расходиться по домам.

— Это и правда конец? — спросил я, все ещё не в решаясь поверить в происходящее.

— Войне — да, — сказал Фритц и задумчиво подвигал подбородком. — А так я бы сказал, что это только начало.

Один из ополченцев с коммуникатором в руке подошёл к нам и кашлянул.

— Командир Крюгер, на связи отряд из здания Сената для дальнейшей координации…

— Позже, Кеннет, — оборвал его Фритц. — Передай, что я с ними свяжусь. Позже.

Тот кивнул и удалился. Я проводил его взглядом и произнёс:

— Раньше ты бы сначала закончил дела, а потом говорил со мной. И точно не стал бы целовать у всех на виду. Ты точно в порядке? Не подумай, я очень рад, но мне хочется знать, что изменилось.

Фритц сунул руки глубоко в карманы куртки и какое-то время молчал. Я видел, как он сосредоточенно поджимает губы и переминается с носков на пятки.

— Когда меня подстрелили, прежде чем отключиться, я не думал о Сопротивлении и о том, что не успел завершить своё дело. Единственное, о чем я жалел, это то, что отказал тебе, — выдал он в конце концов, буравя взглядом пол.

— Ох, — я вдруг резко выдохнул и схватился за стену. И дело было не в словах Фритца, а в довольно ощутимом пинке, которым наградил меня наш ребёнок. Я никак не мог привыкнуть к этим ощущениям, но за последние сутки они стали едва ли не самыми желанными на свете. Они означали, что с ним все было в порядке.

Фритц же с подозрением поглядел на меня и как-то совсем уж упавшим голосом пробормотал:

— Толкать речь на собрании явно проще, чем вот это все.

— Речь была эпичной! — выпалил я, чтобы хоть как-то поддержать его. А в моем животе, судя по ощущениям, переворачивался утюг. — Особенно тот момент, когда метеокупол включился… Это так было задумано или вышло случайно?

Губы Фритца тронула лёгкая улыбка. Он протянул ко мне руки и я с наслаждением прильнул к нему. Мы стояли и слегка покачивались, а воздух вокруг с каждой минутой заметно теплел. Метеокупол делал своё дело.

— Мне очень тебя не хватало, — шепнул я.

— Да, — глухо выдохнул он мне в макушку. Я понял, что на его языке это означало то же самое.

Через какое-то время мы отпустили друг друга, и Фритц поглядел на часы.

— Пора собирать вещи. Я могу помочь а потом мне нужно ехать в Центр. Если хочешь, можешь поехать со мной. А после…

Тут настала моя очередь прикусить губу и гипнотизировать пол.

— Что такое? — поинтересовался он, внимательно глядя мне в лицо.

— Фритц… прежде чем мы продолжим, мне нужно кое-что тебе сказать, — начал я. Сердце колотилось так сильно, что у меня задрожали руки. — Но сначала, наверное, лучше показать.

И под его недоумевающим взглядом я принялся расстёгивать куртку.

====== Часть 10 ======

— Ты чего задумал? — поинтересовался Фритц, наблюдая за тем, как я раздеваюсь. — Давай подождём до вечера: поедем домой, а там уж ты мне все-е покажешь.

В его бархатистом голосе скользнуло такое неприкрытое желание, что я на секунду застыл. Черт, как же мне хотелось, чтобы все и правда было так просто!

— Послушай. Помнишь, я хреново себя чувствовал последнее время и думал, что болен?

— Помню.

— Ну так вот… — я приготовился поднять край толстовки. — Когда Ханс привез меня сюда, меня обследовали и… в общем, вот.

Улыбка сползла с лица Фритца, перекосилась и стала похожа на гримасу. Я снова опустил одежду и совсем тихо прибавил:

— Знаю, что выглядит стремно и вообще в это невозможно поверить, но у меня там ребёнок.

— Какой ещё ребенок?

— Наш с т-тобой, — от волнения я слегка заикался. — Мы вроде как представители новой расы — альфа и омега, так вот я — омега, и я м-могу забеременеть от альфы, то есть от тебя…

— Ты чего несёшь? — резко перебил меня Фритц. — Перемёрз, что ли? Что с животом на самом деле, Алиссен? Сейчас же позову врача.

— Да нет же! — я упрямо топнул ногой. — Врачи скажут то же самое. Они в курсе! Они мне это и сообщили.

— Значит это плохие врачи! — разозлился Фритц. — Больные на всю голову! Отвезу тебя к нормальным!

Он отшатнулся от меня, как от сумасшедшего, и достал коммуникатор. Весь его вид выражал крайнюю степень недовольства. Фритц мне не поверил, и я не мог его осуждать: моя первая реакция на эту новость была почти такой же. Я подошёл и положил руку на его плечо.

— Фритц, это правда. Там ребёнок. Я сам видел его на УЗИ и постоянно чувствую, как он пинается. А поначалу все отрицал точно так же, как и ты, и считал всех вокруг сумасшедшими. Ученые и врачи целыми днями меня изучали. Теперь я тоже могу все объяснить, и, поверь, объяснение это вполне логичное.

Фритц снова уставился на мой живот и снова сделал шаг назад. Внутри меня что-то болезненно оборвалось, хотя, по правде говоря, иной реакции я не ожидал.

— Ну, объясняй, — процедил он. — Хотя нет. Не сейчас. Я отвезу тебя домой! Где вещи?

— В медблоке.

Он развернулся на все сто восемьдесят и, пиная ботинками куски штукатурки, зашагал по коридору. Затем резко остановился, и я налетел ему на спину.

— А где медблок-то? — Фритц уже почти кричал. И вообще выглядел каким-то бледным и, я бы даже сказал, испуганным.

— Главное — вовремя спросить, — вздохнул я, обогнул его и зашагал впереди.