Я навел порядок на рабочем столе, систематизировал папки с файлами и пообещал себе в ближайшее время разобрать мамин бардак в фотографиях и видеозаписях. Далее последовали «репрессии» в списке программ. Наконец, очередь дошла до мессенджера. Я уже собирался было его удалить (а с кем мне общаться-то?), но тут взгляд мой упал на левую часть экрана, где находился список контактов и высвечивались сообщения в диалогах. Одним из последних было мое имя: мы переписывались незадолго до маминой смерти. Далее следовали какие-то рабочие чаты, и контакт, подписанный инициалами «Т. Б.». От этого контакта последним сообщением было, как ни странно, сердечко. Я нахмурился и, немного поколебавшись, открыл диалог. Ни о каких Т. Б. мама мне мне рассказывала. Разве у нее кто-то был?

Испытывая лёгкое угрызение совести, я пролистал чат и решил, что это всего лишь очередной поклонник. Он поздравлял ее с каждым праздником и периодически слал смайлики. Мама отвечала довольно сухо и отстраненно. Ничего серьёзного, вот она мне и не рассказывала. Я потянулся нажать на крестик в верхнем углу экрана, чтобы закрыть диалог, но палец дёрнулся, и вместо этого случайно отмотал переписку в самое начало.

И тут я охренел.

«Лиана, пожалуйста, не молчи»

«Ты и здесь меня нашёл? Я же сказала, что не хочу это обсуждать»

«Я имел право знать, что у нас есть сын! Как ты могла такое скрывать?»

«Ну ты же скрыл, что у тебя на Земле осталась жена. Не нужно строить из себя жертву, Томас»

«Я был молод и глуп. Мне очень жаль, дорогая моя, милая, если бы я только знал!»

«И что бы изменилось?»

«Я бы выбрал тебя, а не ее»

Далее переписка обрывалась на время, проскальзывали лишь какие-то дежурные фразы. Вероятно, они созванивались или даже встречались. Затем я увидел своё фото с подписью: «Алиссен закончил год с отличием».

«Здорово! Это он в тебя такой умный. Хотел бы я поздравить его лично»

«Мы это уже обсуждали, Томас»

«Знаю, ты права. Не стоит… Спасибо за фото. Он очень похож на тебя!»

«Ну, зато у него твой нос :)»

Приоткрыв от изумления рот, я пялился в экран. Это была переписка с моим отцом — человеком, которого я никогда не знал. Томас Б. — почему мама никогда мне о нем не рассказывала? Я прочитал весь диалог, но больше ничего особо интересного не увидел. Все, что я понял, это что она изредка держала с ним связь. Связь эта была странная и явно болезненная для обоих. Томас Б. был женат, и у него был ещё один сын. Он делал несколько попыток встретиться с мамой, но она этого старательно избегала. Наверное, не смогла простить.

Я закрыл диалог и устало потёр глаза. Похоже, «везение» в личной жизни я тоже унаследовал от матери. Что ж, если они сочли, что нам лучше не видеться, может, оно и к лучшему. Однако это открытие дало мне ещё один повод для размышлений — как будто мне было не о чем больше думать…

Папки с рабочими файлами я решил пока не трогать и для начала поговорить с Элизабет: может она подскажет, что с ними делать. На глаза попался тот самый запароленный архив, который она когда-то просила меня открыть. Мелькнула шальная мысль, и я ввёл в окошко ввода пароля пять букв.

«Томас».

И тут случилось чудо.

Я поперхнулся лимонной водой, которую мне посоветовали пить от тошноты. Серьезно, мам? Вот это уж действительно было неожиданно! Файл открылся, и я увидел в нем множество видеозаписей и текстовые пояснения к ним. Я едва не вскочил с места, чтобы побежать к Элизабет, но любопытство взяло верх.

Я открыл первое попавшееся видео и услышал за кадром звонкий мамин голос. Она снимала упитанную белую лабораторную мышь по имени Сэмми, которая лениво копошилась в клетке, и нарочито серьезно отчитывала ту за неспособность выкормить мышат. Выглядело смешно и нелепо, но мама была крайне увлечена процессом и попутно разбрасывалась такими терминами, что я не понял и половину из сказанного. Но мне определённо нравилось ее слушать.

На другом видео она из крошечной пипетки поочерёдно кормила выводок мышат и рассказывала о том, что, как она и предполагала, все они были самцами. Правда, кто был альфа-самцом, а кто — омегой, понять было невозможно до начала полового созревания, либо пока не сделаешь им УЗИ. Но из-за того, что ей закрыли финансирование по этому проекту, осуществить последнее в домашних условиях было попросту невозможно.

На следующем видео двое подросших мышат дрались друг с другом, и затем мама принялась рассаживать их по отдельным клеткам.

«Альфа-самцы становятся крайне агрессивными во время течки у омег. Судя по всему, их привлекает именно запах. Омеги так же легко ориентируются и находят альфа-самцов по запаху: это подтвердили опыты с лабиринтом…»

«После спаривания альфы менее остро реагируют на беременных омег. Вероятно их запах притупляется, и альфа-самцы оставляют их в покое...»

«К выкармливанию потомства омега-самцы не способны: молочные железы не развиваются так, как у женских особей, поэтому в дикой природе они бы не выжили…»

«… до сих пор не понимаю, что именно запускает мутационный процесс в организме самок-прародительниц. Но изменения происходят уже на стадии образования яйцеклетки…»

На последнем видео я увидел мамино лицо. Она смотрела в камеру, ковыряла ногтем самодельную мышиную клетку и выглядела усталой и похудевшей.

«Я убеждена, что то же самое происходит здесь и со всеми нами, — тихо рассуждала она. — Все эти мальчики… Возможно будущие альфы и омеги. Иного объяснения у меня нет. Но чтобы проверить мою теорию, чтобы запустить хотя бы начальное обследование новорожденных, мне нужно больше средств… А где их взять без весомых доказательств? Черт, да мне хотя бы нужно, чтобы сняли запрет на все эти исследования! Я едва не попалась с этой мышиной фермой… Если я права, через несколько лет все само выплывет наружу, и нам лучше быть к этому готовыми. Элизабет и Карл ребята надёжные, пожалуй, я введу их в курс дела. Одна я уже не вывожу…»

Было глубоко за полночь. Я лежал на кровати с севшим ноутбуком на животе и потрясенно таращился в темноту. Я не был силён в биологии и уж точно в генетике, но даже моих скудных знаний хватило на то, чтобы понять: моей безумной беременности, кажется, существовало объяснение. Если мама была права, и те дети, что рождались на Винтерре (ну или хотя бы были на ней зачаты), поделились на мальчиков-альф и мальчиков-омег, то я явно относился ко второй категории.

И теперь, похоже, все вставало на свои места.

====== Часть 9 ======

Элизабет пришла в необычайное возбуждение, когда изучила видеозаписи и осознала, чем хотела поделиться с ней начальница. Впрочем, у нее самой были кое-какие мысли по этому поводу, а мамина теория подтвердила, что Элизабет двигалась в нужном направлении. «Жаль, что я не могу рассказать об этом Карлу», — с сожалением говорила она. За месяц до этого ее долговязый приятель попал в депортационный лагерь, и она понятия не имела о его дальнейшей судьбе.

Когда в курс дела ввели ещё нескольких врачей, меня позвали на очередное собрание, где вновь пришлось ответить на целую кучу вопросов. И первый был, конечно же, о предполагаемом альфа-отце ребёнка. Имя Фритца я им назвать так и не решился. Мне казалось нечестным, если о его новом статусе кто-то узнает раньше него самого. Может, это было глупо, учитывая, что он сидел в тюрьме, но мне почему-то казалось, что так будет правильнее. А ещё было гораздо проще сообщать подробности, которых от меня с нетерпением ждали.

Я описал то, как сильно нас с ним тянуло друг к другу и как я терял разум от одного только его запаха, а также то, что во время секса мы обходились одной лишь природной смазкой, которой, по идее, у меня не должно было быть. Элизабет связала это с тем, что в определенные дни организм омеги становится наиболее восприимчив к появлению рядом альфы и вовсю нацелен на продолжение рода. По мере того, как я все это рассказывал, до меня постепенно доходило, что все, произошедшее со мной, имело вполне разумное объяснение. Мое телосложение, подростковые увлечения, эмоциональные всплески, стремление казаться тем, кем я по сути не являюсь, выкрутасы организма — все вдруг предстало в новом свете. Теперь я омега, а не просто урод. А все мои собратья только-только начали появляться на свет.