Бурные аплодисменты провожают уходящего со сцены директора. У Бориса даже ладони заболели.

Концерт был разнообразен. Стихи, сольные песни, акробатические этюды, всё как положено. Потом отодвинули стулья, организовали стол и начинается самая волнующая и приятная часть — танцы. Борис с друзьями начал тренироваться за две недели, кое-как освоил вальс. Туго у него с танцами шло. Чуть получше у Митьки и совсем хорошо у Игоря.

Борис с друзьями время от времени, пытаясь делать это незаметно, рассматривают девочек. Все в новых лодочках босоножках с ослепительно белыми носочками. Самые смелые в вызывающих платьях в горошек, да ещё с фонариками. Кто-то расхрабрился на отложной воротничок немного другого цвета с платьем и необычной формы. На таких смотрят чаще, перешёптываются одноклассницы и родительницы, девушки смущаются. Прямо в глазах рябит.

Девочек в классе заметно меньше, но им повезло. Их троих «обслуживает» Зоська с подружкой Люськой. Так-то на одну девушку приходится два парня.

Бориса во время обучения вальсу всё время заносило, он не мог удержаться от неконтролируемого ускорения вращения. Спас его Игорёк.

— Борь, всё элементарно. Когда притягиваешь партнёршу ближе — ускоряешься, когда отодвигаешь — замедляешься. Чистая физика.

Он хлопнул тогда себя по лбу. Эврика! Надо держать дистанцию, тогда ускорения не будет. Так он постиг главный секрет вальса.

И теперь ведёт сияющую Зоську за руку. Грамотно с ней кружит по залу и с облегчением передаёт подружку Митьке. Люську оккупировал Игорёк. Борис отходит к матери с сестрой. Его тут же забрасывает вопросами о подружках-одноклассницах Адочка. Спасает только то, что ответы ей не очень нужны. С трудом Борис успевает назвать их имена. Мама улыбается, бережно держит в руках фотографию класса. Умопомрачительные десять рублей стоит фотография, но не жалко.

— Ой, какое у неё платье красивое! Мам, а это как называется? Вот тут?

— Вот такой же воротничок хочу!

— Как здорово твоя Зося танцует!

Ух, как перевёрнутой солдатской каской по голове! Когда это она успела стать моей? — мучительно размышляет Борис. Впрочем, без особого протеста, лёгкие прикосновения нежных рук, плеч и один раз бедром во время танца его не на шутку взволновали.

Приказ № 68

Командующим 3-ей, 10-ой и 4-ой армиями

15 июня в лесу близ Гродно силами НКВД была блокирована и уничтожена группа диверсантов в количестве 18 человек. Все диверсанты были одеты в форму военнослужащих НКВД, вооружены СВТ, пистолетами ТТ и пулемётом Дегтярёва. Документы полностью соответствуют всем требованиям и правилам.

Наряду с указанными фактами обнаружен ряд признаков, позволяющих распознать переодетых в нашу форму диверсантов. Командирам всех родов войск, осуществляющим патрулирование, внимательно ознакомиться с Приложением, где перечисляются и описываются приметы, характерные для диверсантов и лазутчиков.

1. Вскрыть пакет с пометкой «Фаза А».

2. Приступить к исполнению описанных в пакете мероприятий.

Обстоятельства ненадлежащего или неполного выполнения приказа будут рассматриваться военным трибуналом.

16.06.41 г. Командующий округом генерал армии Павлов Д.Г.

21 июня, суббота, время 20:10

Местечко Страдеч, в 15 км к югу от Бреста.

— Ты что, с ума сошёл?! — возмущённо кричит лейтенант госбезопасности невозмутимому пехотному старшине.

Лейтенант почти бежит к охране небольшого моста, возмущённо размахивая руками. Есть чем возмутиться! Его, командира госбезопасности, тормозят на месте очередью из автомата. Крытый грузовик пришлось остановить почти в сорока метрах от поста охраны. Попробуй не остановись, когда стоящий рядом с мостом БТ-7 ненавязчиво шевельнул башней.

— На месте стой! Раз-два! — весело командует старшина и бросает быстрый взгляд на автоматчика справа. Ствол ППД тут же пересекает линию между старшиной и лейтенантом невидимым шлагбаумом.

— Старшина, ты совсем охренел! — разоряется лейтенант, но ближе подойти уже не пытается. Стоит в трёх метрах.

«Положено в четырёх», — думает старшина и приказывает лейтенанту отойти на шаг. Матерясь, тот делает шажок назад.

— Стоять на месте! Руки на виду! Документы бросайте мне! — спустя минуту после непродолжительных пререканий старшина внимательно изучает новенькую (новенькую!) книжицу лейтенанта.

Очень внимательно изучает, чуть ли не обнюхивает. Смотрит каким-то новым взглядом на лейтенанта и вдруг засовывает документ в карман. Лейтенант не успевает в очередной раз возмутиться, его застигает ещё одно вдруг.

— Хенде хох!

На команду лейтенант как-то непонятно дёргается, то ли отпрыгнуть, то ли оглянуться. Среагировал быстро, надо признать. Прыжок в сторону старшины был хорош, да что там хорош, великолепен. И не его маленький шажок назад был виной неудачи, а педантичность старшины. Сказано в приказе держать дистанцию в четыре метра, значит, надо её держать, поэтому недостающие полметра старшина возместил сам. Отступил назад. Служи по уставу — завоюешь честь и славу. А не по уставу — получишь взыскание и похоронку.

Автоматчик успевает перечертить очередью ноги лейтенанта выше колен. Старшина тут же бросается на раненого сверху, автоматчик ныряет в кювет. Сколько там народу в машине неизвестно. Рядом стоит пятеро, водитель, сколько осталось в кузове… ещё восемь. Высыпают словно горох. Мгновенно разгорается бой, который быстро заканчивается. Без артиллерии покрыть козырь БТ-7 краснозвёздной масти невозможно. И удрать сложно.

Через полчаса старшина заканчивает паковать оставшихся в живых, хоть и раненых, рядовых диверсантов в количестве трёх штук. И стонущий в окровавленных бинтах лейтенант — одна штука.

Ещё через полчаса сдаёт передвижному посту. Машина с двумя белыми поперечными полосами на капоте. Была б такая метка у диверсантов, смогли бы подобраться ближе. Ну, ещё они пароль не знали, который старшина не нашёл нужным спросить, увидев нержавеющие скрепки в новеньком документике, пахнущем вовсе не тройным одеколоном.

Таких и подобных стычек по приграничным районам уже набралось за два десятка. Но вечер только начинается.

21 июня, суббота, время 20:55

Минск, Дом Красной Армии.

Вечер в самом разгаре. Сижу и пытаюсь сосредоточиться на великолепном спектакле «Тартюф» в исполнении гастролирующего МХАТа. Кроме Саши со мной инженерные генералы, первый зам Болдин, комиссар Фоминых и несколько чинов помельче рангом. Все остальные на службе, а мы демонстрируем своим присутствием спокойствие наших границ, на которых уже давно не спокойно.

И мне не очень спокойно. Нехорошие ощущения, как в детстве. Что-то тёмное, невидимое и грозное прячется где-то рядом. Странное чувство. Меня не так вермахт беспокоит, мощный и зубастый зверь, изготовившийся к прыжку, как непонятная угроза неизвестно с какого направления.

Был звонок с претензиями от Тимошенко. Не все, видите ли, склады я придвинул вплотную к границе.

— Семён Константинович, склады из глубины тыла я придвигаю. В Минск, Барановичи, Пинск. А Белостокские склады я, во-первых, рассосредоточил с целью повысить скорость их работы…

— Каким образом? — ой, какой голос строгий.

— Ну, как же? С трёх складов одновременно быстрее получить боеприпасы, чем с одного. И разбомбить один склад противнику проще.

— Не проще. При умелом концентрировании зенитных средств.

— Все склады в одной позиционной зоне ПВО, — немного лукавлю, но самую малость. Зато возразить ему нечем.

— Зачем ты вывозишь из них имущество? — и об этом ему доложили!

— В приграничных районах мобилизационные пункты нельзя разворачивать. Это зона вероятных боевых действий. Поэтому имущество я перевожу ближе к крупным городам, будущим центрам мобилизации. Именно то, что для этого нужно. Обмундирование, стрелковое вооружение с боеприпасами, лёгкую артиллерию.

Кое-как отбрехался. Официально он прижать меня не может, его устные указания идут вразрез с официальными директивами. Но подгадить по мелочи, запросто. А мелочей на войне не бывает. Подсунут гранаты не той системы, и мучайся с ними потом.