Ухмыляюсь скептически, но молча. Тебе по должности положено восхищаться. Но сказал я здорово, признаю, а как же.

Отсюда с пешками отправились Миги. Ишачки и чайки идут по своему маршруту, они взлетят с аэродромов Лиды. Оттуда до Поневежиса ближе, от Минска лететь им не с руки, слишком близко к пределу дальности полёта. Ещё один недостаток старых самолётов, 450 километров маловато будет.

Не торопясь, идём к штабу. На крыльце нас встречают комдив Туренко, который улыбается, даже когда не улыбается, и Копец. Рядом на скамейке сидит слегка мрачный Рычагов, с тоской смотрит в небо. Жену его мы отправили в Барановичи, в учебный центр.

— Всё по плану, Дмитрий Григорич. Группа истребителей из Лиды в воздухе.

— Хорошо. Ну, что джентльмены? Отправляемся? — авианалёт на части вермахта, атакующие Даугавпилс, мы решили посмотреть вживую. Кроме Копца. Хватит мне одного Паши. Таким количеством генералов, включая себя, самого любимого я рисковать не готов.

Жалко не видел налёт на Паневежис. Изучал результаты по докладам и фотографиям.

27 июня, пятница, время 06:40.

Литва, Паневежис, ж/д узел.

Схема ж/д узла Паневежиса это буква "К" в нокдауне. Мощный узел, две скобки-галочки впритык… Разведчик накануне «прощупал» зенитную оборону. Подразнил, попорхал над железкой и улетел. На карте появились метки.

Капитан Корнеев, командир эскадрильи пешек вместе с товарищами и зависшими сзади Мигами наблюдает за происходящим внизу. Не в первый раз капитан удивляется эффективности маскировки, стоит отвести взгляд на долю секунды — всё! Потерял стаю чаек из виду.

Ничего, скоро они себя проявят. Самолёты шли с небольшим снижением. Определить, точно ли за солнце за спиной способа нет, но примерно можно. Тени от кабины на носу не должно быть видно и ещё немного довернуть вниз. При этом направление — точно на цель. Короче, опыт нужен… х-ха! Началось! Внизу вспыхнули короткие стрелы, уткнувшиеся в неприметное место, — маскировочные сети у немцев тоже есть, — и тут же проявившие позицию зениток. Стая чаек принимается суетливо её расклёвывать пулемётным огнём и мелкими бомбами. Наши чайки — самые злые и хищные чайки в мире!

Штурмовики демонстрируют свою излюбленную тактику. Подкрадываются на небольшой высоте, перед атакой немного набирают высоту, затем пологое снижение с выходом на цель и пуском ракет. По сходящимся линиям летят ракеты, для зенитных расчётов наступает ужас беспощадной расправы. Счетверённые очереди шкасов перепахивают позиции так, что кошка не уцелеет.

— Внимание первой тройке! Заходим на первую цель, — вслед с отданной командой в душе поднимается злорадное ликование. Капитану, как и всем, врезалось в мозг напутствие командующего: мы должны быть хитрыми, подлыми и вероломными. Таковы правила, которые принесли они. Теперь их салом будем бить по ихним сусалам.

— Я пришел к тебе с приветом! — начинает декламировать капитан, заходя в режим пикирования и внимательно следя за прицелом. Внизу как раз эшелон сворачивает на одну из веток ближней «скобки». Ему нужен дальний конец, по середине и второму концу ударят ведомые.

Штурман в ответ на стихи издаёт одобрительный смешок.

— Рассказать, что солнце встало. Сброс!

Пара ФАБ-100 срывается с подвесок. За ней тут же вторая. Дюжина бомб с усиливающимся свистом, который лётчики, конечно, не слышат, несётся на короткое, в одно касание, свидание с землёй. И всеми, кому «повезёт» оказаться рядом.

— Что оно горячим светом

— По листам затрепетало! — пилот, штурман и радист восторженно орут хором. И друг другу и по эфиру.

— Есть попадание! — влезает штурман, когда остальные переводят дух.

Выводя самолёт из пологого пикирования с поворотом, капитан поворачивает голову. Его затапливает волна ликования. Есть не только попадание, разорвавшее эшелон на две части, есть и угодившие рядом. Большая часть эшелона завалена набок.

— Седьмой! — вызывает капитан и, получив ответ, отдаёт команду. — Скинь одну кассету.

Две пешки уходят на разворот, одна отделяется и заходит на эшелон. Через несколько минут облако мелких бомб накрывает эшелон, корёжит и рвёт его в клочки. Впереди тем же самым занимаются ещё три тройки. Рвут узел, соединяющий «скобки», и вторую «скобку».

Трясёт землю, вверх летят комья земли, искромсанные осколками шпалы и покорёженные рельсы. Иногда части человеческих тел с остатками формы цвета фельдграу. Команды бомбить эшелоны не было, но стояло их много, и стояли они на путях. Постояли бы в сторонке, может, и уцелели бы.

Обратно воздушная эскадра возвращается на высоте не больше километра. Сначала на высоте в четыре километра уходит на восток, сбивая след, снижается и сворачивает на юг. Теперь сверху их заметить крайне затруднительно.

Зато замечают снизу. Корнеев не смог пройти мимо соблазнительной колонны. Танки, грузовики, бронемашины… жалко бомб не осталось. Корнеев, трясясь от смеха, ведёт эскадрилью неровной цепочкой вдоль колонны. По колонне густой метлой проходит шквал пулемётного огня. На высоте около километр, да сбоку, это можно делать безнаказанно.

Смеялся капитан от выкрика одного из товарищей.

— Добро пожаловать в советскую Литву!

Потеряв всего три чайки, эскадра возвращается домой. Штурмовики, вот кто настоящие смертники. Правда, был сбит У-2 с вывозимым лётчиком. Нарвался на зенитку. Два других лётчика погибли на месте.

27 июня, пятница, время 09:15.

Литва, Даугавпилс, окраина города напротив шоссейного моста.

Комроты Ханаев аккуратно осматривает противоположный берег. Район Грива захвачен немцами, на побережье почти никакого движения, но в один просвет в конце улицы, параллельной мосту, постоянно что-то мелькает. Машины, иногда танки, двигаются в обе стороны. Танки, понятное дело, едут в сторону моста.

Концентрация танков на той стороне моста его не пугает. Мост они пристреляли ещё вчера. Батарея 82-мм миномётов, рассосредоточенная по ближайшим улицам, вчера наглядно показала немцам, что соваться на мост не стоит. Прямое попадание или близкий разрыв даже танк сильно огорчит.

На улице, ведущей на мост, два подбитых танка. Они вчера спешили, сильно спешили, поэтому рванули к мосту без разведки и регонсценировки. Выскочивший из боковой улицы БТ-7 чуть не столкнулся с немецко-чешским Pz.38(t). Наш лихой экипаж среагировал мгновенно. Не сбавляя скорости, прыгнул навстречу, но не по-дурацки в лобовую. Он остановился сбоку, немцы или не успели выстрелить или промахнулись. Опомниться не успели, как БТ-7 влепил снаряд в бок башни. С расстояния в пару метров броню лёгкого танка, — нечаянная дуэль случилась справедливой, — можно и ломом вручную пробить.

За победу в поединке пришлось заплатить. Танк был не один, за ним в ста метрах шёл другой, тяжелее и мощнее. 50-мм снаряд сковырнул башню БТ.

Но экипаж танка, пусть ценой своей жизни, прорыв остановил. Уничтоживший его немецкий танк не стал так же без оглядки прыгать вперёд. Медленно пополз вперёд, водя башней по сторонам. И заметно быстрее пополз назад и дальше через мост к своим, когда вокруг начали рваться мины. И правильно сделал, наш танк тоже был не один.

Танку удалось уйти, а вот его пехотному сопровождению — нет. До отделения солдат в мышиной форме остались лежать на мостовой. И ещё, до этого места, пол-взвода, вперемешку с его бойцами. Ну, сейчас-то своих прибрали.

Так что танков Ханаев не боялся. А ещё его сосед, ротный-3, такой же старлей, как и он, Гальперин исхитрился втащить зенитную 25-мм пушку на третий этаж здания. Ну, ладно, там лестницы широкие, какое-то старое здание, но как он зенитчиков уговорил? Теперь из одного окна на мост сбоку смотрит скорострельная пушка. И не по-идиотски высунув ствол из окна, из глубины помещения глядит.

Ханаеву надоело наблюдение, отдал бинокль сержанту и теперь вертит в руках трофейный автомат. Как с ним обращаться, понял быстро, спусковой крючок, ствол с мушкой и многое другое на любом оружии имеет схожий вид и одно назначение. З-забавно! Механизм затвора, возвратного механизма практически не отличается от ППД. И прицельная планка, на сто и на двести метров. Всё. Оружие ближнего боя, чуть лучше пистолета. Для городских боёв нормально. Нет, судя по тому, что мгновенно положили пол-взвода, не нормально, а здорово. Если бы не подошедший танк, тот самый…