Я смотрела на нее и молча слушала. Чувствовала я себя обплеванной, и это жутко злило. В каком-то смысле она была права — ну не мне себя оскорбленной невинностью чувствовать! Вот только что-то мне подсказывало, что отнюдь не дружеская обеспокоенность ею движет.

— Эй… — вырвалось у меня слабое в попытке ее притормозить.

— Ну прости, — она улыбнулась и пожала плечами, — Я человек прямолинейный. Говорю, что думаю.

— Вы человек невоспитанный, — возразила я, — И говорите, не думая. Не припомню, чтобы я вашего мнения спрашивала — так что это просто-напросто хамство. А вовсе не прямолинейность.

Я — человек неконфликтный. Даже больше! Чаще всего я подстраиваюсь под окружающих, лишь бы не было больших проблем. Например, я никогда не скажу парикмахеру, что мне не понравилась стрижка. Потому что, ну, волосы не зубы — отрастут! А человека расстраивать и чувствовать себя из-за этого неловко или там с администрацией разбираться и договариваться… Только нервов больше потрачу. А оно мне надо, раз уж мне и правда не принципиально?

Из-за этого многие поначалу ошибочно считают, что я вообще ответить не могу. Ну не в моем характере это, вроде как! В глазах плещется испуг, а язык спрятан где-то пониже поясницы. А между тем, я просто не в состоянии была молчать, когда мне кто-то или что-то не нравилось всерьез. Просто происходило это очень редко.

А Алиса Волошина не понравилась мне сразу.

— Даже не облизывайся на Макса, — предупредила она.

— Потому что он уже весь в твоих слюнях, и я могу чем-нибудь заразиться? — я улыбнулась.

— Я бы воткнула тебе карандаш в глаз, да они у тебя все наточены тупо…

— Воткни себе лучше в рот одну из своих скульптур, чтобы чепуху не нести…

Мы смотрели друг другу в глаза, тихо поскрипывая зубами.

— Ах ты гадина!

У меня дернулся глаз.

— Сама стерва! — я подскочила к двери, — Света, а вы еще не отозвали охрану? А то мне тут угрожают карандаш в глаз воткнуть!

Света послушно взялась за телефон.

— Как отозвали, так и позовем обратно…

Я дернулась, когда девушка вышла, задев меня плечом. Она красиво откинула свою гладкую, золотистую гриву за спину.

— Света, не надо, я уже ухожу!

Да. Я тоже уже ухожу… Я быстро покидала вещи в сумку, накинула пальто и побежала скорее к лифтам, будто за мной кто-то гнался. Мне надо все это переварить!

Эх, давно я с людьми так близко не общалась и даже, кажется, вспомнила — почему.

— Милая? — уточнил Саша.

Максим кивнул.

— Милая.

— А вдруг это, как я и говорил, по твой кошелек, а вовсе не по твою душу? — друг насмешливо вскинул темные брови, будто что-то знал, — Сейчас как окрутит тебя взглядом невинного дитя! А через пару лет половина твоего состояния ей уйдет после развода. Мари, знаешь, поначалу тоже была — ну просто ангел!

Максим улыбнулся. И перевел тему.

— Мари при первой же встрече назвала тебя говноедом и выкинула в аквариум твой телефон, — напомнил мужчина другу, — То, что она мстительная и обидчивая у нее разве что на лбу красным не написано было.

— Ой, боже, не напоминай! Знаешь, что она мне написала в последнем сообщении?!..

Мои проблемы в сексуальной жизни начались — я в этом уверена! — в четырнадцать лет, когда я впервые посмотрела порно. До сих пор помню, как удивилась, когда услышала шлепки при соприкосновении тел. До этого у меня даже мысли не было, что во время секса могут быть какие-то другие звуки, кроме красивых стонов женщины. Ну и расслабляющей музыки на заднем фоне! Может еще шелест шелковых простыней — но на этом точно все.

Я подумала, что да, шлепки — это логично. Но как-то не очень волнующе. И абсолютно точно не романтично.

Я тогда пришла к бабуле и сказала, что сексом я заниматься не буду, потому что это омерзительно. Бабуля посмотрела на меня, как на дуру, и воскликнула: «Да что ты говоришь! Секс — это прекрасно! Обязательно как-нибудь попробуй, очень советую».

Бабушку я уважала, поэтому дальше спорить не стала. Я решила, что дам сексу шанс, раз она так говорит. Но торопиться с этим точно не планировала.

Прошло десять лет с того памятного дня, и я заходила в квартиру Максима Валерьевича Майорова в своих единственных стрингах, которые потрясно на мне смотрелись даже не смотря на то, что подтянутой фигурой я похвастаться не могла. Заходила я с твердой уверенностью, что сексом я заниматься не буду! Я приехала работать. Совершенно точно так.

А то что ноги побрила… Ну это мне просто так захотелось!

Квартира у Максима была довольно неуютной. Или даже необжитой? Вроде все так модненько — весь этот скандинавский минимализм, огромные окна, тыща пятьсот восьмидесятый этаж, с которого прохожие выглядят уже даже не муравьишками, а молекулами пыли… Но сказать, что я бы хотела тут жить? Очень вряд ли. Хотя вот если сравнивать с заваленной хозяйскими вещами съемной квартирой, то, наверное, все-таки лучше здесь. Но если с самыми смелыми мечтами, то я бы такое место жительство точно не выбрала!

— Можем пройтись — выберешь себе самое подходящее место, — Максим махнул рукой, — Где будет удобно, там и будем работать. Мне не принципиально…

— Потому что вы здесь не живете? — вырвалось у меня.

Мужчина удивленно оглянулся.

— Ну почему не живу?.. Живу. Просто заезжаю нечасто последнее время. А что?

В простой домашней одежде он выглядел даже слегка неуместно для этой квартиры уютно. Я вдруг наткнулась в гостиной на этакое гнездышко из подушек и покрывал даже не на, а около красивого, но неудобного даже на вид дивана. На мягком ковре лежал открытый ноут с еще не погасшим экраном, рядом пара чашек и тарелка с крошками и недогрызенным бутербродом. Максиму, видимо, много места было не нужно, и от того возникал вопрос — зачем ему такая огроменная квартира с тысячью комнат, которыми он, очевидно, не пользуется? Просто чтоб было?

— А вы квартиру сами выбирали?

— Нет, — мотнул головой он, — Друг помог — сам я бы еще лет десять собирался! Все как-то не до того было. Чай или кофе?

— Кофе… — я скинула с плеча сумку с красками, — А давайте здесь и порисуем? Вы садитесь, работайте спокойно, — предложила я, — Я только покрывальца сама разложу и подушки, как мне удобно и, может сдвину немного столик…

Максим тихонько рассмеялся себе под нос, что-то нажимая на огроменной навороченной кофе-машине.

— А что, так можно было? Как удобно!

— Ну, если у вас с мамой теплые отношения, то так, думаю, будет лучше всего, — поделилась я мыслями, — Кому всерьез нравятся портреты в удавках и со взглядом настолько серьезным, что хочется подарить что-нибудь от запора?

— Согласен, — мужчина кивнул, — Маме так понравится точно больше.

Мы не обсуждали несостоявшийся поцелуй в офисе. Не обсуждали и мой побег. Просто договорились вечером того же дня в мессенджере встретиться на следующих выходных, когда он будет свободен. Максим только уточнил, нужно ли мне еще что-то перед началом работы, и в течение недели мы согласовали некоторые моменты. В переписке не было даже намека на то, что так и не произошло, и я довольно быстро успокоилась. Тем более, что были вопросы и поважнее!

Например, обработать Себу от паразитов и мазать ему ранку — то еще приключение!

От паразитов я его обрабатывала всего пару раз года два назад, и у меня с тех пор осталась глубокая эмоциональная травма!

Потому что ядреное зелье, которое нужно капать на холку, постоянно растекалось до мест, где Себа вполне мог достать языком — а слизывать эту дрянь было нельзя. Мыть его — тоже! И в итоге каждый раз приходилось следить за ним по целому дню, пока средство окончательно не впитается и не выветрится, и не позволять бедному животному спокойно вылизываться. Но доктор сказал надо, значит — надо! Язвочка могла быть аллергической реакцией на паразитов.

В этот раз мне хватило ума посмотреть обучающие ролики и, к счастью, все прошло спокойно, но обрабатывать его ранку по два раза в день было настоящим мучением для нас обоих!