«Добрый день! Спасибо за предложение, но мы с новыми художниками не сотрудничаем на данный момент»

Я смотрела на сообщение в ватсап и не испытывала ничего. Ну да, еще один вариант обломался. Удивительно ли? Вообще нет.

На колени запрыгнул кот, у которого уже полтора месяца не заживала на губе ранка. Появилась она после того, как сошла опухоль от укуса осы, которую мелкий охотник пытался сожрать. Я уже ходила с Себой в ветеринарку, но так как самочувствие у него было всем на зависть, мне просто развели однопроцентный хлоргексидин и сказали обрабатывать до заживления. А если не заживет, приходить снова. Сходить снова стоило еще неделю назад, но кушал-какал малыш хорошо, а денег на новый осмотр и анализы категорически не было.

Я погладила мягкую макушку, продолжая пялиться на сообщение. Смысл слов упорно не менялся. И эти равнодушные строки уже даже ничего не трогали в моей душе. Ну и что? Просто я в дерьме. Ну, в финансовом смысле, а не в прямом.

Себа запрыгнул на стол, сел на мою тетрадь и вдруг, зацепив передними лапами за кольца тетради, проехался задницей по листку с планами.

— Себа! — взвизгнула я, натыкаясь взглядом на выразительную коричневую линию, — Опять дерьмо в шерсти застряло… Себа, я тебя побрею! Почему хотя бы не об пол?!

Кот мявкнул, спрыгнул и, как послушный мальчик, начал обхаживать испачканной попой пол. При мысли о том, что теперь мне его ловить, заматывать в покрывало и отрезать всю эту красоту из-под хвоста под жалобные завывания, я сдавленно простонала. Опять все руки мне исполосует!

— Матерь божья, ну когда уже наступит белая полоса-то, а?.. — заныла я, ничком падая на диван.

Нет, взрослая жизнь мне категорически не нравится.

Я перевернулась и вытянула руку, зажимая большой палец.

— Нужно заплатить за ветеринарку, — я зажала указательный, — Отправить деньги бабуле на лекарства, — зажала средний, — Оплатить счета и квартплату…

Мне уже поплохело. Это даже больше, чем те деньги, которые у меня есть! А еще надо что-то кушать. Причем не только мне, но и Себе!

— Видимо, дорогой, в лотке у тебя теперь будет газетка… — я посмотрела в жалобные глаза кота, — А еще мы, возможно, поедем в Архангельск.

Архангельск я терпеть не могла. По крайней мере с октября по май! Серый северный городок, который вечно наводил на меня уныние и окунал в безбрежную безнадегу. Но бабушка его почему-то любила — боги одни знают за что! Любила она его неверно и не больше, чем пару недель в году, но зато очень пламенно. Она приезжала туда проверять свою квартиру и каждый раз клялась и божилась, что никуда больше отсюда не уедет — и каждый раз я боялась, что так и будет, и глубоко немолодая уже женщина останется в городе одна, без моего присмотра. Случилось так и в этот раз. И все бы ничего, мы могли бы традиционно поиграть в ее любимые ролевые игры из разряда: я навсегда останусь тут! нет, бабуля, возвращайся, я так соскучилась…

И после нескольких недель рассказов о том, как она обожает гулять по набережной Северной Двины и стряхивать с шапки снежные сугробы в начале октября, она бы как и всегда поехала бы на вокзал брать билеты ровно в тот же день, как разобралась бы со всеми коммунальными службами.

Вот только в этот раз бабушка заболела. И заболела серьезно. И я понятие не имела, что с ней.

У нее уже неделю держалась температура, а скорая, которую я с боем заставила ее вызвать, даже не взяла у нее тест на ковид. Бабушка так и не объяснила мне, что ей вообще сказали врачи, только в очередной раз сказала, что ей плохо. Ехать в столицу она не смогла бы, даже если бы я смогла ее уговорить, а сделать это, когда она из-за болезни стала раздражительной и забывала все, что я ей говорила пять минут назад, было вообще нереально.

И вот вопрос: откуда взять деньги на квартплату, ветеринара и билеты до Архангельска и при этом не умереть бы с голода? А еще долги по кредиткам…

— Ох, матерь божья…

И как вообще поехать в другой город черти знает на сколько, когда моя единственная стабильная подработка даже не на удаленке? Мастер-классы по рисованию сами себя не проведут. А брать отпуск сейчас… Вообще не факт, что меня потом возьмут обратно. Найдут замену и забудут обо мне.

Нет, взрослая жизнь мне категорически не нравится!

Я повертела в руках телефон, решая, стоит ли сейчас звонить бабушке — вдруг она спит? Но волнение победило. Звонить ей мне хотелось едва ли не каждые полчаса, чтобы убедиться, что не стало хотя бы хуже. А в идеале — услышать, что ей полегчало. Я набрала номер.

Четыре гудка и вот, все тот же раздраженный голос бабули — значит хорошо она себя не чувствует.

— Что такое, бусинка? Что-то важное?

— Да, очень, — кивнула я, — Как ты себя чувствуешь?

Она помолчала.

— Да плохо, как еще? — наконец выплюнула в трубку она.

В животе что-то обиженно скрутилось. Ну почему ей не могло бы стать лучше?..

— Температура держится?

— Да.

— Я приеду к тебе, давай?

— Вот уж обойдусь! Что я, простуду не переживу?!

— А вдруг…

— Я прививку делала! — вскинулась она, — Все, отстать! Без сопливых разберусь.

Я раздраженно скривилась. Ну конечно!

— Бабуль, ну я так по исторической родине соскучилась…

— А она по тебе — нет! Ты мужа себе лучше найди, и мне тут же станет лучше!

— У меня есть Себастьян, — привычно отговорилась я, с усталостью разглядывая коричневые дорожки на полу, — И вообще, мне некогда. Я работу еще должна найти. А муж не убежит…

— Годы молодые убегут в твоей дурацкой работе — и муж убежит!.. — она хотела сказать что-то еще, но только устало вздохнула, — Все бусинка, давай завтра поговорим. Я спать пойду…

На часах было всего полвосьмого вечера.

— Приятных снов, бабуль…

Надо было вообще ее в Архангельск не пускать! Так бы хоть сама с врачом могла поговорить! Боже, она же даже не выдала мне до конца привычную уже тираду про то, что надо было искать богатого мужа, а не картинки свои рисовать, которые никому во всем мире не сдались…

Я-то, дура, не верила! А оказывается и правда — не сдались.

— Лучше бы мужа богатого искала, — проворчала я себе под нос бабулиным тоном.

Взгляд упал на темный экран телефона. Очередной отказ не то что бы прямо сильно ударил по самолюбию. В самом деле, что от него осталось-то уже? Просто накатила такая безбрежная усталость, что не хотелось делать ничего. Ни-че-го. И я с почти равнодушием заметила, что уже не уверена, что по обыкновению быстро смогу справиться с этим состоянием. Сложно было представить, что завтра я встану и с новыми силами кинусь в бой за свое место под солнцем. Когда-то мне казалось, что в двадцать четыре я уже буду откладывать на собственную квартиру, успешно вскарабкиваясь по карьерной лестнице. Вместо этого я снимала даже не квартиру — комнату! — и перебивалась мелкими подработками, с которых денег хватало едва-едва. Я не помню, когда последний раз могла позволить себе просто так зайти пообедать в кафешку, когда покупала вещи без чувства вины и не пересчитывая десять раз бюджет, чтобы удостовериться, что оставшихся денег хватит до конца месяца и я заслужила хотя бы недорогие, но недырявые ботинки. Не помню времени, когда не чувствовала тревогу за завтрашний день.

И мне было стыдно. Ведь добрая половина проблемы, кажется, была не в окружающих, а во мне. Я категорически не умела работать на заказ: клиенты хотели что-то на свой вкус, а я считала, что вкус у них отвратительный — и наступать на горло своим предпочтениям просто не получалось. Я пыталась, но по итогу все равно делала только то, что соответствовало именно моим представлениям о прекрасном. И в итоге мне даже оплачивали работу через раз!

А как продавать свои предпочтения, я не понимала. Попытка развить соцсети ни к чему не привела; клиентскую базу сформировать, не работая на заказ, не получится. И приходилось признать — видимо, я зря четыре года училась в художке, а потом отвоевывала у родни право шесть лет потратить в столичном ВУЗе. Видимо, я бездарность. Талант бы уже давно заметили, а я — дура. Надо было, как и говорила бабуля, искать богатого мужа, пока юна и свежа. Сейчас бы такие дурацкие вопросы передо мной не стояли, а у Себы был бы вообще свои личный ветеринар, который дул бы ему в попу при каждом чихе!