***

«Мерзавка! Стоило прибить ее на месте, а не позволять позорно убегать прочь! Значит, твоей смелости хватает только на то, чтобы язвить!? Ну, ничего, я научу тебя отвечать за свои поступки!» - разозленный маг стоял на крыльце и старательно пытался сохранить хотя бы внешнее спокойствие, что, судя по мерцающим в глазах серебристым всполохам, удавалось ему из рук вон плохо. И даже прохладный осенний ветер не мог успокоить разбушевавшуюся в нем стихию, которая неистово требовала высвобождения.

Да, Рейт явно не был из тех, кто привык к таким вот отказам. Девчонка не просто отшила его при всех: она еще и при этом открыто высказала свое отношение к тому, что он еще даже не успел ей предложить!

И да, заглянув в ее удивительно чистые и такие изумрудно-зеленые глаза, в которых плескалось столько отваги, задора и наглости, он, вне всяких сомнений, захотел ее заполучить…

Но эта поганка вовсе не оценила оказанной ей чести! Она посмеялась над ним, оскорбила и посмела оттолкнуть, вырваться из его рук!

«Откуда в ней столько силы? В этих ручонках, чьи кисти, казалось бы, я мог бы переломать одним неосторожным движением!?

Его злило даже то, что он понятия не имел, кто она, из какой семьи и какого ранга:

«Разве такое возможно? Разве я не знаком со всеми столичными и мало-мальски значимыми отпрысками Миартании?! Хотя, сейчас уже неважно ее имя и род… она, определенно, заслуживает наказания, и я с превеликим удовольствием затушу, затопчу, сотру в порошок этот маленький непокорный огонек! Не успокоюсь, пока не увижу рабское повиновение в ее глазах…»

«Огонек» - почему он именно так ее назвал? Даже в мыслях Рей ассоциировал эту девчонку с непокорным пламенем, ненавистной стихией и… еще с одним воспоминанием из детства. Только тогда его безумно раздражала эта сопливая девчонка со скверным характером, а потом ее действительно было жаль, и временами даже не хватало.

Окунувшись в воспоминания, парень даже не заметил, как поутихла его злость и, немного расслабившись, он присел на широкие каменные перила, с усмешкой рассматривая серо-голубое небо.

Теперь его мысли по отношению к этой грубиянке не были столь кровожадными, как несколькими минутами ранее, сейчас они были куда более приятными, будоражащими воображение и вызывающими волну возбуждения во всем теле.

«Очень скоро я доберусь до тебя, малышка!»

- Эй, если бы еще недавно ты не рассказал мне про запрет твоего отца, я бы сказал, что знаю этот взгляд! – появившийся, словно из ниоткуда, Марис толкнул друга плечом и с нескрываемым любопытством принялся за допрос.

- Я прав?

- Твой нюх ничем не перебьешь, - усмехнулся Рей.

- Значит, ты нашел себе жертву? – с придыханием спросил Марис.

- Нашел, - проворчал Рей, будто и сам не знал, рад ли он такой находке.

- Собираешься под венец, а? Возьмешь меня свидетелем на свадьбу! – принялся издеваться приятель.

- Катись к демонам или прикуси язык! – прорычал неожиданно разозлившийся парень. Уж что-что, а жениться на ТАКОЙ особе он точно не собирался.

- Она не похожа на девственницу, Мар, и вряд ли сама по доброй воле захочет стать моей женой, да и плевать мне, кто там у нее родители, потому что эту тварь я получу в любом случае! А ей вовсе необязательно помнить, кто научил ее послушанию, – выдавая в голосе собственное раздражение и злость, сказал Рей.

Марис удивленно присвистнул.

- Да тут, как я вижу, все серьезно, друг! Хм, мне уже не терпится посмотреть на эту несчастную!- он вопросительно выгнул бровь, желая знать подробности.

- Посмотришь, Мар, не волнуйся, а возможно, даже и поучаствуешь! – с недоброй усмешкой добавил Рейтон и, резко оттолкнувшись от перил и не оборачиваясь на друга, который, конечно же, последовал за ним, направился в сторону своего спального корпуса.

Марис уже и думать забыл о своей недавней игрушке, с которой развлекался всего пятью минутами раньше: такие, как она, не заслуживали его внимание. Он испытывал к ним нечто граничащее с отвращением: слишком скучными и капризными казались ему все эти «благовоспитанные» девочки. А вот игры наследника престола забавляли его куда больше: они завораживали, манили, вызывали в нем новые ощущения, неподдающиеся рациональному объяснению, да и что может быть лучше, чем безграничная власть над кем бы то ни было??

О, Марис был готов продать собственную душу за секрет, которым владел его друг и которым тот категорически отказывался делиться, словно насмехаясь над ним. Стоило бы попытаться выкрасть у Рейтона эту чертову книгу, но что делать, если наследник империи обо всем догадается и задумает отомстить? Нет, - он точно не собирался попадать в немилость Рея: кому как не Марису знать о всех сторонах скверного характера этого мага? Парень твердо решил, что с кражей «сокровища» стоит подождать, тем более Рей не против его компании, а там и запрет императора может подействовать, или, к примеру, отец наконец-то уступит капризу своего единственного сына и сам допустит его к «сокровенным знаниям».

Темнело. Камила понимала, что пора возвращаться, да и спина затекла от неудобного сидения на ветке этого огромного дуба.

Вроде бы и страх уже давно прошел, ослабив свои путы и в полной мере предоставив ей возможность насладиться всеми плодами бессмысленной и бесплотной злости. Иногда ей даже казалось, что вместе с этой яростью, она ощущает бурлящую и рвущуюся на волю стихию, но, как бы девушка не старалась высвободить ее на волю, ничего не получалось.

«А жаль, безумно жаль… мне бы сейчас точно не помешало в ускоренном порядке научиться пользоваться своей силой!» - с досадой подумала девушка, безжалостно разрывая на части еще не пожелтевший листочек, словно он имел хоть какое-то отношение к ее невезению.

«Может, стоит попроситься к Зелиусу на дополнительные тренировки, не два-три, а четыре раза в неделю или пять…?» - эта мысль вызвала неприятные воспоминания о болезненных и в то же время необходимых для нее занятиях.

Как выяснилось совсем недавно, по достижению двадцати лет стихийник вступает в свою полную силу, то есть получает максимальный доступ ко всем внутренним резервам, и, если в это время маг не взывает к стихии хотя бы несколько раз в неделю, он начинает ощущать болезненные спазмы из-за скопившейся внутри энергии.

«Злой рок и только, магия при любом раскладе связана с болью…только у меня - не у них! Этим «цветам жизни» все дается до отвращения легко!» - она сломала небольшой прутик и отбросила его в сторону.

Магия должна была защищать, Камила знала это и именно поэтому пришла сюда учиться, но пока выходило так, что проблем и неприятностей вокруг нее становилось только больше.

Отбросив в сторону очередную переломанную в нескольких местах веточку, она спустилась чуть пониже, повисла на широком «рукаве» могучего дерева, наслаждаясь ощущением напрягшихся при этом мышц, и с легкостью приземлилась на землю.

Вокруг было тихо, и большинство студентов уже разошлись по своим общежитиям. Камила расправила плечи, выпрямила спину, потянулась, словно кошка, хрустнула парочкой суставов и не спеша побрела в свой корпус.

Она почти успокоилась и снова почувствовала уверенность в своих силах. «Подумать только, я шла навстречу этому наглому взгляду с каким-то задором, чуть ли не боевым кличем, мысленно предвкушая новую схватку, а потом вдруг столкнулась с непроницаемой, каменной стеной, скрытой за холодным обаянием этого мерзавца! И… вдруг испугалась! Боже, кажется, у меня в тот момент рассудок помутился: стоило только представить, к чему может привести такая война! Сын императора, что он может? Вышвырнуть меня отсюда? Отобрать мечту? Или даже… убить? Нет, не буду об этом думать и не буду его бояться! Страх – это слабость, а слабость – непростительная роскошь для таких, как я!»

Оказавшись наконец в своей комнате, Камила с раздражением посмотрела на сидящую за столом соседку, но все же сдержалась, разулась, отшвырнула в угол свои ботинки и в полном молчании улеглась на кровать. Она закрыла уставшие веки, расслабленно выдохнула и попыталась заснуть.