"Зачем она вообще согласилась на это добровольное избиение? Так сильно меня боится?" - рассуждал Рей.

Ее лица он поначалу не мог рассмотреть, и потому пришлось подобраться еще ближе, и тогда он буквально онемел, увидев блестящие глаза, уверенную улыбку и восторженный взгляд. Больше всего на свете ему захотелось, чтобы она смотрела ТАК на него, а не на этого гоблина-переростка!

Когда оба стали дурачиться, разыгрывая друг перед другом представление, стало окончательно понятно, что магичка просто получает удовольствие от всего этого, он и моргнуть не успел, как два "голубка" уже мило валялись на земле, любовно уставившись в глаза друг друга.

Рея даже передернуло от отвращения: понадобилась вся сила воли, чтобы просто уйти прочь, а не поубивать обоих прямо там!

Желание презирать безродную магичку никак не вязалось с таким же неистовым желанием найти ее, защитить, спрятать ото всех и никого не подпускать. В абсурдном стремлении справиться с этими явно противоречивыми чувствами он разбил зеркало, переломал кресло и два стула, все попавшиеся под руки мелкие предметы были безжалостно уничтожены, а бурлящая в крови стихия требовала высвобождения. Но он заставил себя остановиться, тяжело рухнул в постель и закрыл глаза, безвольно позволяя сознанию погрузиться в сон, где реальность смешивается с грезами, где целый мир меркнет рядом с одной единственной девушкой, в глазах которой никогда не гаснет обжигающее пламя страсти и … ненависти!

Первый советник человеческой империи всегда не любил появляться с отчетами о проделанной работе в замке столицы Ивриаль. Нет, сам замок вызывал в нем непередаваемое словами восхищение, одним своим величием и роскошью – все здесь словно кричало о хранившихся в этих стенах несметных богатствах.

И Кадерис нередко представлял себя хозяином дворца, этого богатого города и всей страны. К этой цели он двигался много лет, и каждый раз, поднимаясь по огромной лестнице, направляясь в зал для аудиенции с императором, он думал о том, насколько выше ему удалось подобраться к своей мечте.

Пока об этом мало что говорило, пока… Но он-то знал, что механизм уже запущен, договор с нелюдями подписан и их посланник уже здесь, среди простых смертных и жалких магов-недоучек! Самым комичным на его взгляд было то, что нынешний император и не подозревал об истинных намерениях своего советника.

«Гордон совсем помешался на своей мертвой ведьме, тело которой давно обглодано червями! Что ж, скоро он к ней присоединится… и найдет, наконец-то, желанное успокоение», - мысленно усмехался Кадерис.

Он заботливо поглаживал золоченые перила, по-хозяйски осматривал дорогое убранство комнат и приветливо улыбался прислуге, явственно ощущая себя законным обладателем всего этого.

- Император уже знает о моем прибытии? – привычно осведомился он у лакея, молодого и шустрого парнишки, склонившегося перед ним в уважительном поклоне.

- Да, кетан Донован! – не разгибаясь, ответил юноша.

Кадерис пренебрежительно потрепал того по курчавой голове и, кивнув охранникам у двери, не спеша прошел в приемные покои правителя.

Лицо его теперь было сосредоточенным, все мышцы напряжены, но внешне, конечно же, движения его казались расслабленными и непринужденными.

Повелитель Миартании, кет Гордон Мрадов, чинно восседал на своем троне. Высокий, жилистый и стройный мужчина, он без труда покорял сердца многих красавиц Миартании одним только взглядом: режущим, опасным и в то же время неуловимо и непреодолимо манящим, притягивающим. Но с течением времени Гордон потерял всякую нужду в охоте до женских сердец, привыкши получать желаемое без всяких усилий, пользуясь своей безраздельной властью и не сдерживая жестокости своего нрава.

На вид ему было около пятидесяти, и некогда черные, как ночь, волосы теперь уже давно тронуты сединой, черты лица стали более жесткими и несколько заостренными, темные карие глаза с подчеркнутым безразличием и разочарованием смотрели на разворачивающееся перед ним представление.

Со скучающим видом водил он пальцем указательной руки по воздуху, направляя свою стихию, преобразованную в толстый огненный канат, словно сплетенный из трех ярких нитей: желтой, оранжевой и красно-оранжевой.

В нескольких шагах от него, едва удерживаясь на ногах, еще совсем юная любовница Повелителя танцевала незамысловатый танец, старательно уворачиваясь от огненного хлыста.

Девчонка была всего лишь человечкой и потому боялась пламени, которое обжигало, уродовало белую и едва ли не прозрачную кожу, оставляло жуткие ожоги на руках, ногах, животе и даже шее, с жадностью слизывая красоту ее тела. Коротко остриженные белесые волосы были спутаны и несколько всклочены, розовые пухлые губки прокушены в кровь, а на запястьях явственно проступали следы от оков. Одежды на ней почти не осталось, и она даже не старалась прикрыться, силясь убежать от своей незавидной участи.

Бежать, естественно, было некуда, просить о пощаде - бесполезно, поэтому она лишь ревела и старалась зажимать рот ладонью, чтобы не раздражать хозяина своими криками.

- Ты отвратительно танцуешь, Жюстин! Еще вчера утверждала, что являешься лучшей танцовщицей среди человеческих домов, а сегодня не можешь хоть немного развлечь своего императора! – будто и не замечая появления советника, с усмешкой произнес Гордон.

В этот момент огненный кнут сбил хрупкую девчонку с ног, и она истошно закричала, когда обжигающая змея безжалостно обхватила ее лодыжки, покрывая их кровавыми пузырящимися ожогами.

- Милая игрушка, - со скучающим видом подметил Кадерис, безразлично разглядывая измученную жертву и пряча во взгляде отвращение.

- Бездарность, - брезгливо сморщился Гордон. – Свободна! – бросил он в сторону девушки, отпуская стихию и развеивая пламя, пожирающее ее плоть.

Девушка посмотрела на него расширившимися от ужаса глазами, грудь ее бешено колыхалась от сбившегося в агонии дыхания, голос охрип от криков. Она попыталась встать на обожженные ноги, но, простонав, снова рухнула на пол, закричала от боли и заревела с новой силой.

- Убери, - коротко бросил император в сторону своему слуге, который небрежно поклонился ему и подхватил обезумевшую от боли танцовщицу, глухо стонущую и умоляющую «прекратить».

«А ведь пятью минутами раньше ни слова выкрикнуть не смела, молчала и пощады не просила! А жаль растраченной впустую прелести, жаль - уж я бы нашел ей лучшее применение… » - Кадерис бросил задумчивый взгляд в сторону несчастной и снова повернулся к Повелителю.

- Я надеюсь, тебе есть, чем меня порадовать сегодня? – с угрозой произнес император.

«Ну, да, помешал ему замучить до смерти очередную наивную дурочку…» - усмехнулся про себя советник.

- И да, и нет! – сухо ответил вслух.

- И что это значит? – Гордон нетерпеливо склонил голову на бок, с подозрением вглядываясь в лицо своего помощника.

- Девчонка еще жива… Тварь утверждает, что она в городе: запах сильный, и он клянется, что встречает его среди прохожих все чаще, - спокойно принялся за отчет первый слуга императора.

- Ну да, три рыжие жертвы и все из высших домов, все магианы, черт бы их подрал! Я не могу все время откупаться от безутешных родителей, Кадерис!!! – разозлившись, выкрикнул Гордон.

- Я с тобой целиком и полностью согласен, я тоже не раз платил, - на мгновение закрыв глаза, Кадерис медленно выдохнул и продолжил:

- Зверь уже не раз отвечал за свои ошибки, - он раздраженно сжал пальцы рук и, успокоившись, снова принял безмятежный вид.

- По-моему, он всего лишь бесполезная шавка – его давно пора убить! – жестко высказался Гордон, задумчиво разглядывая огромный черный перстень на указательном пальце правой руки.

- Но Ивара и рыжую ведьму он смог убрать, - заступился за своего подопечного советник: как никак опасный и подвластный зверь всегда может пригодиться!

«Эх, если бы не эти проклятые перстни и амулеты, мне бы не пришлось ждать все эти годы!»