И она медленно вышла из палаты — так же, как и вошла.

— Эй! Не уходите! — сказал я, садясь в постель. — Сколько Хината платит вам за то, чтобы вы меня здесь держали?

Ее пустые глаза посмотрели на меня, у них читалось удивление.

— Она об этом не знает, — ответила. — Она здесь ни при чем. Я думала, вы в курсе, — и вышла вон.

Я не успел сказать нечего больше …

Я прикинул расстояние между мной и комодом. От меня это было ближе, чем от Хоппера. Если бы я был прикован за ногу, то, думаю, смог бы дотянуться до ящика. Мне пришлось бы изрядно растянуться, но, вероятно, я смог бы это сделать. Но так как был прикован за руку, то это исключало подобную манипуляцию.

— А почему вас приковали за ногу, а меня — за руку? — спросил я.

— Сначала меня также приковали за руку, — равнодушно ответил тот. — Но поскольку так неудобно читать, Бленд заменил мне кандалы. Если вы хорошенько его попросите, он и вам поменяет. Вы не против немного помолчать? Хочу почитать книгу!

Я не возражал, потому что был взволнован. Если бы мне удалось уговорить Бленда, чтобы он освободил мне запястья, то я мог бы попробовать дотянуться до ключа. Эта мысль не покидала меня на протяжении длительного времени.

За несколько минут до одиннадцати пришел Бленд. Он забрал у нас подносы с недоеденными завтраками и вынес их из комнаты. Почти сразу вернулся.

Поинтересовался у меня:

— Где твоя книга?

— Мне ее не давали.

Бленд без слов, быстро оставил комнату и вскоре, запыхавшись, вернулся с толстенным томом, который положил мне на колени.

— Наслаждайся пока этим, бэби. Позже я поищу тебе что-то интереснее.

— Но как листать страницы одной рукой? — полюбопытствовал я, взглянув на книгу.

— Хорошо, что ты мне об этом напомнил, бэби! К вам должны прийти посетители, они слишком мягкотелые.

И он вытащил из кармана ключ.

Я видел, что теперь он закрепляет мне ногу и не мог поверить своему счастью. Это был едва ли не лучший момент моей жизни.

— Отлично, бэби! Ведите себя должным образом! — Если спросят, как вам здесь, скажите, что о вас хорошо заботятся. Никаких глупых ответов — те ребята все равно не поверят, а вам же после придется иметь дело со мной!

Через несколько минут в коридоре послышались голоса.

Бленд, который ждал посетителей у окна, поправил свою куртку и пригладил немытые волосы.

Хоппер сердито посмотрел и закрыл книгу.

— Идут!

В комнату вошли четверо. Первый был, пожалуй, сам доктор Зальцер — высокий худой мужчина с роскошной гривой. Четко очерченное лицо. Думаю, ему было далеко за пятьдесят, но был все еще крепкий.

За ним шел коронер Дек. Я узнал его, потому что время от времени видел на фотографиях в газетах, коротенький, крепко сбитый мужчина с круглой головой.

Его спутник был чем-то похож на него: такой же полный и хитрый. Он мне сразу не понравился

Четвертый остался в дверях, словно не решаясь войти. Впрочем, я на него даже не взглянул: все свое внимание сосредоточил на Зальцерове.

— Доброе утро! — сказал Зальцер приятным голосом. — Надеюсь, вы все в добром здравии. Коронер Дек, член городского совета Люк и мистер Стренг, известный писатель, пришли вас навестить. Они бы хотели задать вам несколько вопросов.

И он посмотрел на Дека.

— Вы хотели сказать несколько слов мистеру Хопперу?

Пока Дек тупо пялился на Хоппера, я повернулся, чтобы разглядеть четвертого визитера, которого Зальцер представил, как Стренг. На мгновение мне показалось, что я таки съехал с ума, потому что в дверях с равнодушным и скучающим видом стоял не кто иной, как Рой Керман! Он был одет в белый костюм, на нос повесил роговые очки.

Керман посмотрел на меня без всякого выражения, поднял бровь и спросил Зальцера:

— А это кто? Вид у него вполне нормальный.

— Это Дэвид Сибрайт, — поведал ему Зальцер. — Он у нас совсем недавно.

И протянул Керману мою медицинскую карточку.

— Возможно, это вас заинтересует. Здесь все говорит само о себе.

Керман поправил на носу роговые очки и скосил взгляд в карточку.

— О, да! сказал он. — Это действительно интересно. Думаю, мне можно с ним переговорить?

— Конечно! — заверил его Зальцер, подходя ко мне.

Керман присоединился к нему и теперь они оба стояли, вглядываясь в меня. В этот момент я почувствовал себя как в зоопарке.

— Это — мистер Стренг, — поведал мне Зальцер. — Он пишет книги о психических болезнях, — и улыбнулся Керману. — Мистер Сибрайт считает себя знаменитым детективом. Правда же, мистер Сибрайт?

— Конечно! — подтвердил. — Я действительно детектив. И даже расскажу вам, что семья в которой вы были семейным врачом, умерла не спроста. Дженет Корсби умерла не от сердечного приступа, она себя отравила. Ее отец мертв, тело его погребено где-то в пустыне и сделала это ваша жена. Так как вам мое расследование?

— Как видит, он говорит в стиле образа, который избрал, — пробормотал печально Зальцер. — Я и вправду был их семейным врачом, но Дженет действительно умерла от сердечного приступа это подтвердит доктор Блюли, а старик пропал из своей квартиры его до сих пор не могут найти. Об этом писали в газетах. Каким-то дивным образом это запало ему в подсознание.

— Похоже, — ответил Керман. он внимательно изучал меня. И мне даже показалось, что он подмигнул мне.

— Что ж, пойдем дальше, — неожиданно сказал Дек. — А здесь не так уж плохо, — и он улыбнулся Керману. — Вы увидели уже все, что хотели, мистер Стренг? Мы бы не хотели вас торопить.

— О, да! — сказал Керман. — Если доктор Зальцер не будет возражать, я бы хотел прийти сюда еще раз.

— Боюсь, что это было бы против наших правил, — сказал Зальцер. — Слишком частые посещения очень возбуждают наших пациентов. Надеюсь, вы меня понимаете?

— Вы правы. Я об этом и не подумал, — ответил он и пошел к двери.

Через время ушли и остальные последним палату оставил Зальцер. Я слышал, как Керман переспросил:

— На этом этаже больше никого нет?

— Сейчас больше никого, — сообщил Зальцер, — но в последнее время у нас было несколько интересных случаев. Может, вы хотели бы посмотреть на карточки?

Голоса удалялись и Бленд закрыл за собой дверь.

Когда Зальцер с посетителями уже не было слышно, Хоппер еще некоторое время лежал спокойно. Так он пролежал до самого ленча, не обращая никакого внимания на мои замечания, я оставил его в покое. Мне и самому было, о чем подумать, не так уж и искал его общества.

Но когда Бленд поставил поднос с едой на столик рядом с Хоппером, тот неожиданно взорвался, швырнув поднос в другой угол комнаты. От неожиданности я подскочил.

Хоппер сел на кровати и выражение его лица вызывал у меня мурашки на коже. Лицо так изменилось, что я едва его узнал. На нем застыл жестокое, загнанное выражение — такое, какое бывает в глазах диких животных в зверинце. С удивительной ловкостью Бленд успел отскочить от него.

— Успокойся, бэби! — воскликнул Бленд, скорее по привычке, чем чтобы действительно успокоить его.

Бленд старательно собрал разбитую посуду на поднос, полностью игнорируя Хоппера, который дикими, горящими глазами наблюдал за каждым его движением. Он мне напоминал дикого зверя, который выжидает чтобы напасть на свою жертву.

— Так или иначе, а я должен идти, — поведал мне Бленд. — С тобой ничего не случится — он к тебе не дотянется, возможно, это у него еще и пройдет. Иногда такое с ним бывает, я рассказывал. Если он начнет карабкаться на стену, позвони в колокольчик. После меня дежурить Уэллс. Но без надобности не звони, хорошо?

Вдруг меня осенила блестящая мысль. Я не хотел оставаться с Хоппером один: у меня мурашки ползали уже с самого его вида, но, когда Бленда не будет поблизости, я может смогу придумать как мне достать ключ от наручников.

— Пусть будет так — если кто-то будет вблизи, — буркнул я, откидываясь на подушку.

Он вынес поднос с остатками пищи Хоппера, а я тем временем попытался поесть, но тяжелое дыхание Хоппера и то, как он пялится на противоположную стену, не добавило мне аппетита. После нескольких тщетных попыток затолкать в себя хоть что-то, я отставил поднос в сторону.