Надрывный крик Ромы вспугнул птиц на дереве:

— Закрой свой гребаный рот и отпусти ее, я сказал!

— Да расслабься. У меня есть предложение, которое устроит нас обоих. Я ее отпускаю и даю ей шанс сбежать. Не буду последней сволочью, даже дам вам возможность попрощаться. Потому что мы с тобой прекрасно понимаем, кто очнется, получив пулю в грудь, а кто — нет.

Я умоляюще смотрела в глаза Ромы, надеясь, что он ни в коем случае не согласится. Но он будто не замечал меня, не сводя взгляда с Мартина и продолжая его слушать.

— У меня есть второй вариант. Может быть, он тебе понравится больше, друг? Как ты смотришь на то, чтобы самому уйти? Так и быть, прощу тебе предательство. Чего не сделаешь ради старого товарища… Но в таком случае я заберу Алину с собой, а ты останешься жив. Что выберешь?

Не прошло и двух секунд, прежде чем прозвучал ответ сиплым голосом:

— Отпусти ее.

Мартин убрал руку с моей талии, и я бросилась со всех ног к Роме, собираясь осыпать придурка всеми известными ругательствами за дурацкое решение. Но, поравнявшись с ним, не успела вымолвить ни слова — он прижал меня к себе и быстро прошептал:

— Достань из моего правого кармана бумажку с адресом ресторана и срочно едь туда…

— Только не надо лгать, что догонишь меня. — Я сцепила руки за его спиной, и жар его тела начал прогонять дрожь, прежде сотрясавшую меня. — Я никуда не уйду.

— Прекрати. Ты должна скорее попасть в ресторан. Мы сами разберемся.

Его слова разрывали мне сердце в клочья — неужели он не понимал, чем закончатся их разборки?! Неужели надеялся на то, что сможет убить Мартина? Думал, что мерзавец промажет? А если нет?! Роме хватит лишь одной пули, чтобы отправиться на тот свет.

— Без тебя я погибну, разве не понимаешь? — захлебываясь от слез, пробормотала и еще крепче сцепила руки — так, чтобы ни у кого не хватило сил их разорвать.

— Хорош уже! — рявкнул Мартин. — Заканчивайте!

— Алина, ты обещала меня слушаться, — неживым голосом проговорил Рома. — Бери адрес и уходи.

— Нет, нет, нет. Я не оставлю тебя.

— Отлипни от него, или я перестану быть добрым! — проорал Мартин. — Наплюю на дуэль, пристрелю твоего дружка и тебе уж точно не дам сбежать!

Недолго думая, я разомкнула руки и раскинула их, повернувшись к Роме спиной. Выкрикнула, что есть мочи:

— Стреляй! Давай же! Только, боюсь, тебе сначала придется выпустить в меня все патроны, потому что я никуда не уйду! Я ни за что не брошу Рому!

Мартин с непроницаемым лицом вскинул руку с пистолетом, целясь прямиком в нас. Я застыла, готовясь стоять щитом до тех пор, пока не потеряю сознание.

— Малая, твою мать, что ты творишь?! — ослабевшая левая рука Ромы попыталась сдвинуть меня с места, но безуспешно. Тогда он решил отступить в сторону — я шагнула следом, по-прежнему прикрывая его собой. — Не позорь меня! Я никогда не буду прикрываться девчонкой!

— Засунь свою гордость в одно место! Если хоть немного любишь меня, не разрывай мое сердце! И останься стоять за моей спиной!

Рома замер. В один миг прекратил попытки меня обойти или оттолкнуть. Я перевела взгляд на Мартина, намереваясь расстрелять его самыми сокрушительными словами, которые только смогу придумать.

Но вдруг его рука, державшая пистолет, безвольной плетью упала к бедру. Прежде непроницаемое лицо исказилось в неведомой мне эмоции. Брови нахмурились в печали, взгляд померк, а губы растянулись в слабой, грустной улыбке.

— Рома любит тебя. Любит.

Я не верила тому, что видела. Может, мне почудилось. Но в черных глазах блеснули слезы. Прежде чем одна слезинка скатилась по щеке, Мартин повернулся к дороге и, пряча за пояс пистолет, зашагал к джипу.

Никто из нас не нарушал тишину, наблюдая за удаляющейся фигурой, пока не хлопнула дверца и машина, внушающая страх размерами и угловатым видом, не умчалась.

— Он… он оставил нас? Правда? — с радостной улыбкой я повернулась к Роме. Его губы лишь слегка дрогнули. А в следующий миг веки опустились, и он свалился к моим ногам. О господи… Отгоняя желание броситься к нему и начать рыдать, заставила себя думать: как быстрее вызвать скорую? Может, телефон Ромы не разбился?

Присела на корточки, быстро вынула смартфон из кармана его джинсов и, набрав номер, поднесла трубку к уху.

Что-то укололо в шею, чуть больнее, чем комариный укус. Я машинально потянулась туда рукой и коснулась мягкого пушка на дротике. Мир стремительно провалился в черную бездну, увлекая меня за собой.

Где я? Сколько времени проспала? Как ни странно, в теле чувствовалась легкость, подо мной находилась мягкая, удобная кровать, сверху укрывало теплое полотно. Лежать бы так и дальше, нежась в полудреме… Но только я учуяла тонкий химический запах лекарств, открыла глаза.

С навесного белого потолка лился приглушенный свет. Рядом медицинские приборы переводили мое состояние в цифры — такой дорогой аппаратуры прежде я нигде не видела. На столике у противоположной стены красовался огромный букет нежно-алых роз. Чуть выше висела небольшая плазма.

Я в какой-то новомодной частной клинике?

В голове родилась одна довольно разумная мысль и мгновенно наполнила грудь горькой печалью. Что, если меня действительно сбила машина на остановке, после чего я впала в кому, и все мне лишь приснилось? Что, если это был просто кошмар, в котором нашлось место любви и счастью? Что, если никакого Ромы нет — и он только плод моего воображения?

Сморгнув слезы, я принялась сдергивать с себя датчики и выбираться из-под одеяла. Тело вяло отзывалось на мои команды — все-таки в койке я провела слишком много времени. Но как для человека после комы двигалась вполне быстро, переломов не было, а значит, никакая машина меня не сбивала.

Когда я наконец-то села и коснулась босыми ногами мягкого коврика, заметила один существенный недостаток в палате — четыре стены есть, дверь есть, а вот окна нет.

Так и опешила, вертя головой по сторонам. Энтузиазма поубавилось. Я под землей?

Всплыло на поверхность последнее воспоминание перед мгновенной отключкой. Рука невольно потянулась к тому месту на шее, где торчал дротик. Если Мартин уехал, то кому понадобилось усыплять меня над раненым Ромой?

Дверь распахнулась. Я уже ожидала увидеть кого угодно, но не обычную молоденькую медсестру. Она закрыла за собой дверь на ключ и с приветливой улыбкой подошла ко мне.

— Алина, здравствуйте. Как себя чувствуете? Есть на что-то жалобы?

— Все в норме, — машинально ответила. — Где я?

— В госпитале. Не стоит волноваться. К вам скоро подойдут и обо всем расскажут. — Она принялась убирать разбросанные мною датчики и отключать приборы. Странно. Я думала, меня сейчас заставят лечь обратно в постель и прикажут ни в коем случае не подниматься, пока не придет врач с осмотром. Но спросить я решила о другом.

— А пациент по имени Роман лежит в одной из соседних палат?

Губы медсестры расплылись в улыбке. Но отвечать она не спешила. Отвела взгляд к букету и вздохнула.

— Подождите немного. К вам очень скоро придут и ответят на все вопросы. Ладно?

Через несколько минут я вновь осталась в палате одна. Уходя, медсестра точно заперла дверь на ключ, что совершенно мне не понравилось. Сомневаюсь, что это лично ее решение. Кто-то приказал так сделать. Кто-то уверен, что обычных слов «не выходите покамест из палаты», для меня будет недостаточно. Будто я преступница.

Преступницей я могу быть только для одних людей — тех, кого мы с Ромой искали. Захватившую меня радость пришлось попросить на время отступить, ведь, кажется, мне предстоял серьезный разговор и отстаивание своих прав. После чего предоставление доказательств вины Мартина. Пора упечь его за решетку. Потом можно и порадоваться.

Но… почему он внезапно отказался от своих планов? Оставил нас и просто ушел? Причем я чувствовала, что он больше не вернется. Что-то мелькнуло в его взгляде, когда мы с Ромой спорили, кто кого спасет. Это что-то было похоже на осознание поражения.