Когда вышли из лесополосы, в паре километров на юго-западе я увидел почти целую вышку контроля полетов. Восточнее аэропорта стояли темные пятиэтажки.
- Смотри, Горелый, аэропорт там – но ты туда не ходи, там реально мрак, все заражено. Восточнее, как видишь, поселок, там находится искомое. Учти, родной, что там заразы ненамного меньше, так что дыхательный аппарат не выключай. Где-то там шлепнулся наш летун, его видела разведгруппа, не наша, другая. Вроде как в районе школы. Инфа приблизительная, сам понимаешь, так что может оказаться не там.
- Да ясно-понятно, какие могут быть точные координаты? – я включил закрытый дыхательный контур, - Парни, вы остаетесь здесь, Гном за старшего...
- Глеб, может не стоит тебе одному туда идти? – осторожно поинтересовался Гном, - Мы сюда дошли просто отлично, ни одной поломки.
- Ну и радуйтесь, что ни одной поломки, - отмахнулся я от него, - Хуже будет если гироскоп откажет прямо в бою. Поверь, отказы будут обязательно.
- Горелый дело говорит, - кивнул Енот, - Я в Зоне пять часов электронных оставил, пока дедовские механические не нашел. Удивлен что вы еще шевелитесь пока, банки консервные.
- Все, я пошел – целоваться не будем, - отмахнулся я от них, и легким шагом пошел к темным многоэтажкам. Пулемет активирован, гранатомет на боевом взводе, молот на спине висит – кого мне бояться? А все равно мандраж есть. Хотя, я бы сказал, в пределах нормы. Даже азарт появился. Не зря, видимо, меня в экстремальные виды спорта тянуло – адреналиновый наркоман елки-палки! Ну и ладно, это лучше, чем страх. Только бы не заиграться, а так нормально.
За этими рассуждениями я не заметил, как подошел к поселку. Издалека темные громады пятиэтажок выглядели нормально, но вблизи дома производили гнетущее впечатление: стены были покрыты странного вида сиренево-черной порослью. Стены уже местами провалились, перекрытия тоже рухнули. Что здесь вообще происходит? С момента вторжения прошло меньше года, не могло все так быстро в запустение прийти! Или…
Я подошел и внимательно осмотрел стену – та самая сиреневая поросль росла прямо из стены, которая напоминала губку – вся пористая, как будто ее жук-короед поел. Жук-бетоноед, ага. Что за чертовщина здесь происходит, кто бы мне объяснил. Я осторожно прошел вдоль стены, так тихо, насколько это возможно в стотридцатикилограммовой броне. Мой внутренний радар говорил мне, что чужих поблизости нет, но я все равно осторожничал – вдруг он сломался или в этой Зоне не работает? На углу я обнаружил забавный нюанс – выглянуть из-за него, будучи в Мародере у меня не получается, не та гибкость тела. Может попросить у Димастого телескоп выдвижной сделать? Господи, вот меня несет!
Я хмыкнул, решительно повернул за угол и вошел в поселок. И никто на меня не прыгнул неожиданно, на улице меня не поджидала химера – все те же дома, покосившиеся, разваливающиеся, все в сиреневой поросли. На улицах стояли страшные, ржавые автомобили, опять же все в этой сиреневой гадости, поперек улицы лежал фонарный столб. Ну что, пора определяться, куда я попал? Определиться получилось очень быстро – я был на улице Взлетной. И дело не в том, что перед выходом я полчаса изучал карту, с моим топографическим кретинизмом, я бы и в трех соснах заблудился, просто мне на глаза попался аншлаг. А вы знали, что табличка с названием улицы или дома называется аншлагом? А вот я знаю. Похоже, это нервы – словоблудие так и прет. Хрустя мусором, и сминая ступнями Мародера сиреневую траву, я пошел по улице Взлетной. Тишина стояла мертвая. И это напрягало все больше. Под ногой что-то хрустнуло, я наклонился – кости. Человеческие, желтоватые, как будто тело здесь лет двадцать пролежало. Рядом лежал ржавый остов велосипеда. Странны дела твои, господи.
Нет, пора искать этого дельтапланериста-камикадзе и валить отсюда. Я ускорился. Насколько я помнил план пригорода, дальше должна быть улица Первая Увельская, и если повернуть налево… Я повернул налево и оказался на улице Уйской. По правую руку метрах в трехстах я увидел здание школы. Вокруг по-прежнему не души. Что, так дойду, заберу, обратно уйду, и даже подраться не придется? Не могу сказать, что буду сильно расстроен. А вот и школа. Странно, но сиреневой поросли не видно, здание как новое и даже окна почти все целы. Почему здесь так?! Одни вопросы, ни одного ответа. Задрали эти дурацкие загадки! Ну вот вроде как я на месте, а где мотодельтаплан? Ничего такого даже близко не видно. Я обошел школу по периметру – пусто. Надеюсь, что он не на крышу приземлился – как мне туда забираться?
Я повторно обошел школу, раздражаясь все больше. Ну и где теперь мне искать этого камикадзе? Прочесывать поселок? Отличная перспективка! Я уже навострил было лыжи прогуляться по улицей Уйской, когда чуть не хлопнул себя по лбу здоровенной железной клешней – у меня же пеленгатор есть! Вот идиот! От мандража совсем забыл! Прибор висел на груди Мародера. Я осторожно, чтоб не сломать тоненький рычажок его включил. И тишина…
Вот теперь вообще здорово! Или не работает маяк, или мотодельтаплан упал совсем не там, где мне указали. Даже не знаю, что хуже! Ну что теперь делать? Бродить по поселку? Идти в аэропорт? Воздуха у меня на шесть часов, что делать, когда он кончится? Эх, жизнь моя жестянка…
Я прошел улицу Уйскую и свернул на улицу Авиаторов. Здесь был частный сектор, деревянные дома стояли как будто вчера брошены. Жук-бетоноед деревом побрезговал. Зато во дворе одного из домов стоял металлический некогда гараж – весь в этой сиреневой плесени, дыры сквозные. Эта гадость что, металл жрет? Я вздохнул, когда увидел возле будки труп пса на цепи. Люблю собак, как можно бросить домашнего питомца на медленную смерть от голода? Что за люди? И где наконец этот чертов дельтапланерист?
Я бродил по поселку уже ничего не опасаясь третий час. За это время поселок стал мне почти как родной микрорайон. Заглянул во все дворы, прошелся по гаражному кооперативу – пустота! Ну за что мне такое наказание? Придется идти в аэропорт, что делать. И ведь своих тоже не предупредишь – радиосвязь в Зоне работала безобразно, и даже если радиостанция не сломалась сразу, связаться получалось лишь на короткой дистанции и то не всегда. Сейчас связи не было – придется идти на свой страх и риск.
Я вздохнул и двинулся в сторону вышки контроля полетов. И когда я проходил по многократно истоптанной вдоль и поперек улице Уйской вдруг ожил пеленгатор – мигнул и выдал короткий писк! Я замер с поднятой ногой. Где?! Пеленгатор молчал. Я вернулся на шаг назад – пеленгатор молчал. Я начал поиск по расширяющейся спирали вокруг той точки, где поймал сигнал маячка и возле гипермаркета «Магнит» пеленгатор снова сработал. Я, не задумываясь ни на секунду, вломился в магазин как разъяренный носорог прямо сквозь стеклянные двери. Грохот и звон разбитого стекла должен был поднять на уши всех чужих в окрестностях, но мне было откровенно плевать – так достала эта мертвая тишина брошенного поселка, что я мимоходом уронил стеллаж с шоколадками и с удовольствием снес закрытый шлагбаум на входе – надо же, еще вернуться рассчитывали.
В магазине было темно и жутко воняло. Я чувствовал эту вонь даже под дыхательной маской на лице, если бы не она, я бы, наверное, вообще не смог здесь находиться. Луч фонаря, закрепленного на шлеме вырвал из тьмы отключенные морозильники в которых плавало что-то черное. А вот и источник вони – вся заморозка испортилась давным-давно и жутко смердела. Да и черт бы с ней, где мой драгоценный камикадзе? Когда я проходил мимо молочного отдела, кривясь от еще более сильной вони, пеленгатор взорвался писком и замигал лампочкой. Я облегченно выдохнул и бегом помчался дальше.
Пилот мотодельтаплана лежал в углу за прилавком с выпечкой. В руке надорванная пачка галет, но не похоже было что еда пошла ему на пользу – одна нога была сломана так, что торчала кость, рука неестественно вывернута, теплый комбез такой драный, как будто стая кошек драла. Парень приполз сюда неизвестно откуда чтобы умереть. Камера допотопного вида висела у него на груди и была абсолютно цела, без единой царапинки. Похоже, что безымянный герой берег ее больше чем все остальное. Я осторожно потянул с него камеру – голова с глухим стуком упала на пол, открыв лицо – девчонка! Молодая совсем, едва за двадцать. Я заскрипел зубами – ну что за жизнь у нас пошла такая мерзкая, что уже девушек в бой кидаем? Понятно почему ее на дельтаплан посадили – сколько веса в этой пташке, килограмм сорок, не больше. Я с остервенением принялся забрасывать тело девушки тяжелыми стеллажами с засохшей выпечкой. Гора получилась что надо – настоящий курган.
