Вечерело. Я, удобно закинув ноги на высокий камень сидел на берегу реки Катунь, рядом с небрежно брошенном на берег рафтом и, лениво кидая в потемневшую к вечеру бирюзовую воду плоские камушки, слушал крики с высокого берега. Там горел костер и веселые, слегка пьяные рафтеры обсуждали пошедший сегодня сплав, травили анекдоты и просто радовались жизни.

Можно было пойти к людям, но мне откровенно не хотелось. И вообще я чувствовал себя лишним на этом празднике жизни и уже жалел, что согласился на этот сплав. Все оказалось совсем не так, как мне описывали: никакого тебе адреналина, риска, зато было много тяжелой, до мозолей на руках работы. Да кто вообще решил, что рафтинг это экстремальный вид спорта? Видимо тот, кто никогда в жизни не пробовал бейсджампинг! Да лучше бы я поехал с парнями в Дубай на Бурдж-Халифу, звали на той неделе, но я к тому времени уже согласился на этот сплав, будь он неладен.

Я потянулся, разминая забитые после весла руки, и в этот момент заметил метеор. Яркая, хорошо заметная звездочка с желтоватым отливом неспешно чертила свой путь по темнеющему небу. Я хмыкнул и подумал, что какой-нибудь идиот на моем месте непременно загадал бы желание, такое же идиотское, как и он сам, но что загадывать мне? Воскресить мертвых?! Настроение испортилось окончательно и желания сидеть в одиночестве больше не осталось. Я встал с замшелого камня и направился к крутой и узкой тропинке, поднимающейся на высокий берег, твердо намереваясь присоединиться к товарищам, хлопнуть стакан горячего чаю, рассказать соленый пошлый анекдот и завалиться спать в палатку. Осторожно поднимаясь по узкой, скользкой тропинке я осознал, что уже секунд тридцать слышу далекий гул, который с каждой минутой становился все громче. Я завертел головой – звук приближался откуда-то сверху. На потемневший вечерний берег легли желтые тени и я понял, что несмотря на то, что солнце уже зашло отчетливо различаю окружающие предметы, хоть и в непривычных желтых тонах.

Метеор! – дошло вдруг до меня, это же падающая с неба каменюка светилась желым! Я закричал что-то хриплым голосом и с утроенной скоростью бросился вверх по тропке, но подняться до верха не успел. Это меня и спасло – земля мягко дрогнула под ногами, я вскрикнул и пару секунд балансировал над обрывом, падать было уже высоко – метров пять, а потом пришла взрывная волна. Она пронеслась надо мной, сметая с берега кусты, ветки, палатку, костер и моих спутников. Прижавшись к земле, я как в замедленной съемке увидел, как мимо меня пронесло Алексея – рубаху-парня, спортсмена-разрядника, который был в нашей компании заводилой и который, собственно и вытащил нас всех на этот сплав.

Я всегда считал себя как минимум не трусом, но первую минуту-две после произошедшего только лишь лежал на тропинке, прижавшись всем телом к земле. Кажется, я даже неумело молился, первый раз в жизни. В голове крутились самые дикие версии происходящего, в какой-то момент я уже решил было, что началась война и по нам жахнули атомным оружием, но в этот момент с берега реки донесся протяжный, полный боли крик:

- Эй, кто-нибудь! Помогите!

Мне как будто молотком между глаз огрели – мои спутники упали с более чем шестиметровой высоты! Туман неопределенности и страха из головы исчез и я, не чувствуя ног бросился вниз, рискуя свалиться сам и свернуть себе шею.

На бережку все разительно поменялось – рафт оторвало от привязи и унесло в реку, все побережье было завалено ветками, поваленными деревьями и каким-то мусором. Я бестолково метался по берегу, никого и ничего не находя в этом бедламе, когда снова услышал полустон-полувсхлип:

- Эй, кто-нибудь… черт, как больно…

Я бросился на звук и лихорадочно раскидал какие-то кусты, под которыми лежала едва шевелящаяся фигура в ярко-оранжевой куртке.

- Глеб, это ты? Живой? Вот молодец...- прохрипел высокий, широкоплечий парень, который был у нас инструктором. – А мне вот не повезло, как видишь.

У меня из рук выпала ветка – из груди Михаила торчала кривая коряга, на которую его насадило как бабочку на булавку. Руками инструктор зажимал рану, из которой толчками выплескивалась кровь.

Я помотал головой: в горле так пересохло, что сказать ничего не получалось, сорвал с себя куртку, оторвал рукав и попытался перетянуть рану – ничего не получалось. Проклиная себя за то, что не пошел на курсы первой помощи, а предпочел зависать в баре с пивком и девочками, раз за разом я пытался прижать быстро темнеющую от крови ткань к ране ремнем, перекрыть кровотечение.

- Прекрати страдать херней! – хрипло рявкнул Михаил и сплюнул кровь. – Мне уже не помочь, ищи других, быстро! Их могло в реку закинуть – оглушенных… утонут…

Я встал, растерянно оглянулся и попытался вытереть холодный пот со лба, но вместо этого только размазал по лбу кровь. Где искать остальных?! В том хаосе, в который превратился берег реки можно было спокойно спрятать слона – прошел бы рядом и не заметил.

- Не стой столбом, идиот! – прошипел Михаил, отхаркиваясь кровью. – Заберись на то дерево, в первую очередь осмотри реку… кхе… во вторую… кхе-кхе… осмотри берег… в-третьих, ищи мой рюкзак там аптечка…

Его голос слабел. Я по-прежнему топтался на месте – умом я уже понимал, что инструктору ничем не помочь и что надо бежать, искать других, которые, возможно, сейчас тонут в воде, оглушенные и неспособные выплыть самостоятельно, но все во мне восставало против того, чтобы бросить человека умирать в одиночестве, ради призрачного шанса спасти кого-то еще.

- Бегом, дебил, шевели ластами, идиот, полундра сухопутная! – в бешенстве рявкнул на меня инструктор, привставая – кровь хлынула ручьем. Ноги против моей воли понесли меня к намеченному наблюдательному пункту. Взобравшись на поваленное дерево, вершина которого лежала на берегу, а корни все еще держались за высокий обрыв, я сразу же заметил еще одного спутника – в синей куртке лежал возле среза воды, и осознав, что человек не шевелится и лежит головой в воде я припустил к нему изо всех сил.

Алексей, именно его я видел пролетающим мимо, лежал, не шевелясь, лицом в воде. Я схватил за куртку и рванул к себе из воды. Тот перевернулся безвольно, будто кукла. Лицо белое, губы синие, за ухом большая ссадина. Больше повреждений я не увидел. Рванул куртку, приник ухом к груди – пульса не было. Взревев от злости, я изо всех сил ударил руками, сцепленными в замок по грудине друга и начал неумело делать искусственное дыхание.

Не знаю сколько я мучил тело несчастного парня, но скорее вопреки, чем благодаря моим усилиям Алексей вдруг содрогнулся и исторг из себя мутный поток рвоты – я едва успел отшатнуться.

- Леха, Леха посмотри на меня! – радостно заорал я, тряся парня за грудки. – Леха, скажи что-нибудь!

Парень открыл мутные глаза и прохрипел что-то невнятное. Я подхватил друга под мышки и поволок прочь от воды, к тому месту, где истекал кровью Михаил. Тот уже потерял сознание, руки обвисли, кровь еще бежала, но уже не таким полноводным потоком. Я скрипнул зубами, опустил рядом с инструктором Алексея и побежал на свой наблюдательный пункт.

На этот раз никого из воды тянуть не пришлось – я заметил ворочающуюся кучу веток и извлек из нее стучащего зубами будто в ознобе Марата. Тот оказался почему-то без одного ботинка и без куртки – видимо стащило взрывной волной, у парня оказалась огромная гематома на всю правую половину лица, правая рука висела плетью – похоже сломана ключица, и как вишенка на торте – откушен кончик языка. Бедняга не то, что говорить не мог, только мычал и булькал, ежеминутно сплевывая кровь. Ну хоть один ходячий в моей команде инвалидов! Я поручил ему Михаила и Алексея и побежал искать дальше.

Михаил умер тихо и незаметно – пока я бегал по пляжу, в поисках остальных. Вернувшись в очередной раз, чтобы положить найденный чей-то рюкзак, с оторванной лямкой я заметил, что кровь из инструктора больше не бежит, кожа посерела, глаза начали высыхать. Я в сердцах швырнул жалобно брякнувшую стеклом поклажу и в голос взвыл от несправедливости этой жизни. Если бы дело было где-нибудь в городе, инструктор имел все шансы остаться в живых – долететь на машине до ближайшей больнички дело десяти-пятнадцати минут. Здесь же он тихо и безнадежно истек кровью.