«Make love, not ware»*.

На что получает философский ответ:

«От многой мудрости много скорби, и умножающий знание умножает печаль»! — и совсем далекую от философии приписку, — «Изыди, демоница! Откроешь свой прелестный ротик слишком широко — зашью! Колючей проволокой. Зуб даю! С неистовой любовью, всегда твой Горан».

«Нема, как рыба. Чмоки-чмоки, милый!

P. S. И все-таки, она тебя распечатала»!

Вот ведь бабы у нас заразы! Они там поди еще своими планами и сексуальными фантазиями делятся! Стервы хищные!

Мы продолжаем путь.

Вскоре, сплошной лес заканчивается. Бредем через зеленые луга и не очень часто попадающиеся околки.

Вокруг покой, цветы и птицы. Благодать, мля!

Совсем крохотный поселок на десяток домов, спрятался в тени густого и широкого перелеска с вырубленной поселенцами сердцевиной.

Здесь тихо и очень уютно. Прямо как в деревеньке хоббитов, из «Властелина колец».

На контрасте с этим ощущением уюта — местные жители насторожены и мрачны лицами.

Что — даже сюда уже донесся топот копыт «большого гиворского набега»?

Скорее всего так. Насколько я успел узнать атрейцев — обычно они вполне гостеприимны и радушны и подобное поведение им не особенно свойственно.

Разговор начался не слишком дружелюбно. Без всякого намека на родственные объятья, «охи-вздохи» и фразы, типа: «О, боги, как же ты вырос, мой мальчик»!

И только в процессе беседы, окончательно опознав в Альтусе своего племянника, недоверчивый блеск подозрения в светлых глазах его тетки и остальных здешних обитателей, явно не просто так тусующихся неподалеку, исчезает.

Однако я, Моня и Чера, по-прежнему остаемся объектами пристального внимания и любопытства.

Ну, это вполне понятно, уже привычно и абсолютно нормально. Мы же поначалу так же на нугари и атрейцев таращились.

Нам предлагают подкрепиться с дороги.

Мы благодарим и не заставляем себя уговаривать. Жрать, действительно, жутко хочется! Особенно мне. Усаживаемся за стол, врытый в землю прямо во дворе.

Только Арвильда ограничивается кружкой какого-то напитка на меду и, расположившись на крыльце, беседует с родственницей Альтуса — еще достаточно привлекательной, статной атрейкой, лет сорока пяти, рослой и полногрудой, при этом грациозной в плавных кошачьих движениях, как и она сама,

Обе собеседницы, уже вполне привычно для моего земного слуха, певуче растягивают гласные и твердо обрывают согласные звуки.

Активно жую и прислушиваюсь к разговору женщин. Как в свое время показал опыт общения с народом нугари, для достижения большей эффективности, внутреннему переводчику необходимо, как можно больше постоянной практики.

Всех нюансов пока еще понять не могу — женщины говорят слишком быстро для меня, но отдельные отрывки вполне догоняю:

«Спасибо, что не привели к нашему дому врагов»…

«Идут со стороны поселка у болот»…

«Сосед два дня назад заметил отряд в сотню голов к югу от деревни»…

«Продукты в дорогу»…

«Нам бы болтов к арбалетам, если можете поделиться»…

«С собой не зовем, сами не знаем — дойдем ли»…

И так далее…

Не прерывая разговора, хозяйка выносит из пристройки две небольшие, но увесистые холщовые сумки и что-то похожее на термос.

В сумках арбалетные болты. На первый взгляд — штук по тридцать в каждой, наверное.

Совсем негусто, конечно. Но все же, чем могла — помогла. И на том — огромное мерси.

В металлическом сосуде яд.

Надеюсь, он изготовлен не слишком давно и «не просрочен».

Арвильда сгоняет мужчин из-за стола и разложив на нем полученное имущество, приступает к обработке наконечников смертоносным зельем.

При этом взглядом бывалой атаманши, грозно зыркает в сторону своего земляка Альтуса и нас с Черой, мол: «Ну, и чего вы ждете, олухи и разгильдяи — заряжайте, давайте»!

Моня, как не имеющий стрелкового вооружения, остается вне зоны её сурового внимания и бесцельно слоняется по небольшому дворику.

— Чего ты, как цыган на сельской ярмарке зыркаешь? Поживу высматриваешь? Даже не думай! — на всякий случай профилактирую этого прохиндея с шаловливыми и загребущими руками.

— Да, с чего ты взял-то, босс? — возмущенно обижается одессит, — Что я, совсем упоротый, по-твоему, что ли? Моня принципам не чужд!

«Дзынь»!

Торопливо поднимаюсь из-за стола.

— Спроси хозяйку: поселковые мужчины все здесь или есть кто-то «на выезде»? Человек двадцать, не меньше.

Глаза воительницы недобро вспыхивают и прищуриваются.

В ответ на её быстрый вопрос следует короткий ответ тетки Альтуса, который я и так уже знаю.

Откуда в этом забытом демиургами медвежьем углу — два десятка мужчин, да еще и конных?

Арвильда даже не успевает приоткрыть рот, как я бросаю:

— Гиворы! Верхами. Двигаются быстро. Галопом скачут, наверное. Похоже — прямо сюда. Нужно срочно уходить!

* «Make love, not ware» — занимайтесь любовью, а не войной. Знаменитый лозунг хиппи.

— Гиворы! Верхами. Двигаются быстро. Галопом скачут, наверное. Похоже прямо сюда. Нужно срочно уходить!

Одессит и Чера одинаково выдыхают и замирают как хорошо выдроченные солдаты, готовые к исполнению второй части команды: «Шагом… марш»!

Альтус быстро и воровато косится в сторону своей тетки и тут же переводит глаза на Арвильду.

Воительница бросает в моем направлении обжигающий до самого нутра взгляд.

Похоже, деваха хотела брякнуть что-то резкое, но сумела сдержать свой первый гневный порыв. Только ноздри по-лошадиному раздуваются и глаза потемнели, как небо перед грозой.

Негромко переведя дух, она кивает, смотря «сквозь меня»:

— Ты прав, вождь Горан! Вам надо уходить. И поторопитесь, парни. Ты нужен своим бойцам и своему племени, которое ждет тебя. Больше им рассчитывать не на кого. Так что, вы идите, а мы с Альтусом останемся, — атрейский боец кивает с явным облегчением человека, сделавшего пусть и не самый удачный, но окончательный выбор, — Здешним людям поможем и гиворов придержим, да ещё и поубавим их количество.

Ну, началось, бля! Сука — ведь так и знал! Всё — понесло девку! Закусила удила! Того и гляди, зашипит как рассерженная кошка или потревоженная змеюка. Теперь Брунгильду отсюда и тяжелым танком не прогонишь!

— Чего сразу нахохлилась-то? — я улыбаюсь.

— «Нахохлилась» — это вроде также, как «ощетинилась»? — Теперь она смотрит на меня с долей непонимания.

Этого и добивался. Хотя бы частичной смены настроения.

— Почти, — я киваю, — Нюансы позже растолкую. А сейчас, давай думать, как супостата изничтожать станем.

— А-а..?

— Ты все правильно поняла, россомаха — будем ваших долбаных сектантов на ленточки для бескозырок резать!

Похоже это выражение ей уже знакомо. Красотка светлеет лицом и глазами и ясно улыбается.

Все! Некогда лучи добра раскидывать. Ибо зло, с каждой минутой, все приближается.

Провожу смотр сил, имеющихся в наличии.

Вернее, «официально» — это делает Арвильда. Не время для экспериментов, чтобы выяснять — станут ли местные атрейцы выполнять просьбы совершенно непонятного чужака, заявившегося с иной планеты. Свою землячку эти люди явно охотнее будут слушать, тем более, что никто из деревенских на командование совершенно не претендует.

Мужичков относительно «призывного возраста» в деревушке оказывается еще меньше, чем домов. Всего восемь, непонятно чего сто́ящих в деле, крестьянских сабель, топоров и вил. Да к ним в подмогу, еще пятерка молодых парней, на вид от четырнадцати до шестнадцати годков.

— Так — мальчишек, однозначно, в сторону. Определи их женщин охранять, что ли? Только обязательно вдуй парням в уши, что они наш самый главный резерв. Последний рубеж. — советую блондинке я, — Говори как с равными, построже и посерьезней. А то, эти мамкины боевики стопроцентно примутся самодеятельностью заниматься и херней маяться.

Воительница согласно кивает.