Я никак не мог очнуться и прийти в себя. Перед глазами мелькали яркие картинки, калейдоскопом сменяющие друг друга. Порою совершенно фантастические, из тех, что можно увидеть лишь в бреду или во сне, а порою неотличимые от реальности. Мне снились какие-то нескончаемые болота, по которым я бежал, прыгая по кочкам и спасаясь от преследующих меня гигантских трехметровых сколопендр, скользящих за мной по тине на тонких ножках, словно водяные клопы-водомерки по поверхности лужи. Затем болота сменились морем, на которое я смотрел с высоты птичьего полета, а затем каменистой равниной, с видневшимися вдалеке похожими на руины каменными башнями. К этим руинам я зачем-то долго брел по тропинке, пока не наткнулся на трупы людей со странной серой кожей и искаженными чертами лица. Тела были свалены в одну кучу высотой с двухэтажный дом. Валявшиеся на камнях серокожие выглядели жутко: мало того, что их тела оказались мокрыми и выглядели раздутыми как у утопленников, так их еще кто-то основательно изломал, бросив в неестественных позах. У некоторых недоставалоконечностей, другие выглядели искусанными, третьи и вовсе были распотрошены так, что кишки вывалились наружу. Запах вокруг стоял ужасный, даром что во сне. Я чувствовал босыми ногами неровности нагретого за день камня, обнаженную кожу нещадно пекло полуденное солнце, а в ушах шептал чей-то вкрадчивый голос.

«Ты убил их? Отвечай».

«Это не я»! — закричал я в выцветшие, серо-синие небеса и услышал ответ.

«Дела рук твоих вопиют к Кромму, а павшие свидетельствуют на тебя».

— Я видел тебя, человек! — один из покойников вдруг отрыл глаза без зрачков и сел на земле. — Ты убивал нас, — челюсть его отвисла и не шевелилась, но я слышал голос серокожего совершенно четко.

— Нет!!! — заорал я во всю глотку и вдруг оказался дома. В своей съемной городской квартире, лежащим на диване в зале перед телевизором. А с экрана семнадцатидюймовой «плазмы» на меня снова смотрел белесыми буркалами все тот же мертвый уродец.

— Гнев Старших падет на твою голову! — шамкал он, еле ворочая языком. — Мы найдем тебя!

— Да пошел ты в ад! Убирайся к себе домой, зомбак хренов! — разозлившись, выпалил я и вдруг снова оказался в незнакомом месте. Я лежал на узкой койке в маленьком помещении, похожем на каюту корабля. Именно эта аналогия первой пришла в голову из-за иллюминатора в стене у самой койки. Рядом с кроватью стоял небольшой стол со стулом, нал головой висели какие полки… а на столе лежал светившийся зеленоватым светом кристалл, показавшийся мне до боли знакомым. Но где это я? На сон не похоже, ощущения самые что ни на есть реальные. Впрочем, они и в предыдущих «снах» такие были. Последнее что я помню, это выезд на поверку анализатора органического углерода в Лакшинский битумный завод, до которого я так и не доехал. Или доехал? Блин, ни хрена не помню! Что же со мной все-таки произошло?

Узкая дверь в противоположной стене вдруг отворилась и в каюту вошла девушка. Невысокая, со стройной фигуркой, светловолосая, с длинными, перевязанными в «конской хвост» волосами. Одета в какой-то милитаристический прикид наподобие военной формы, на плече видна эмблема — стилизованный человечек с автоматом на фоне зеленого треугольника и синих расходящихся лучей. На перетягивающем узкую талию армейском ремне кобура, ага… Лицо серьезное и озабоченное, в глазах заметна тревога, в руках держит штангу для капельницы, на которой уже закреплен пакет с каким-то раствором. Кажется, это по мою душу…

— Саша?! — встретившись со мной взглядом, тут же расплылась в улыбке медсестра-валькирия, поставив в угол капельницу. — Пришел в себя?! Ну наконец-то, мы все уже не на шутку разволновались.

— Я Саша, все верно, — просипел я пересохшим ртом. — А вы кто такая, уважаемая?

— Что? Ты меня не узнаешь? — удивилась девушка. — Я же Юля!

— Какая Юля? Не помню…

— Не помнишь? — незнакомка наклонилась над моей постелью. — Совсем?

Я отрицательно помотал головой, наморщив лоб. Что-то неуловимо знакомое в девушке было, но видел я ее в первый раз.

— Не может быть. Саш, нам твоя амнезия ну никак не нужна, не пугай меня, пожалуйста, — тряхнув волосами, озабочено сказала она и положила свою прохладную ладошку мне на лоб. А у меня в голове вдруг появилась картинка: эта самая девушка лупит из пулемета по серокожим магам, лезущим на борт корабля. Лицо ее искажено, летят на пол рубки стрелянные гильзы и тельнор падают под огнем как подкошенные. Тельнор? Да, они…

Дальше воспоминания хлынули потоком, словно прорвав неведомую преграду. «Бойкий», Юля, Макарыч, попадание на остров, кристалл, война с магами…память начала быстро возвращаться в разом потяжелевшую голову, а вместе с ней пришло и понимание: я выжил, мы победили, я нахожусь на китобойце, все в порядке!

— Юля…,- улыбнулся я, — Как же я рад тебя видеть, подруга! — Поддавшись внезапному порыву, я притянул девушку за руку к себе и поцеловал прямо в полуоткрытые губы.

Помощница капитана жадно ответила на поцелуй, плотно прижавшись ко мне упругой грудью под тактической формой, но уже через несколько секунд решительно отстранилась.

— Что с тобой, Саш? Контузия так подействовала или ты меня с кем-то путаешь?

— Не, прошла моя амнезия, — покачал я головой. — Все в порядке. Только пить очень хочется. И слабость сильная.

— Точно прошла? У нас до сегодняшнего дня вроде исключительно дружеские отношения были. Или ты от радости что живой целоваться полез?

— Раньше некогда было, — тихо ответил я. — Каждый день то война, то какая-то проблема, то запарка… А сейчас тебя увидел, такую красивую и…не смог удержаться. Иди сюда, Юль, давай еще…

— Ты чего? Что значит «иди сюда, давай еще»? Саша, ты третьи сутки после контузии без сознания валяешься, у тебя вид как у коматозника, — возмутилась девушка. — Никак «еще»! Лежи и лечись. Капельница тебе, наверное, уже не нужна, — задумалась Юлька. — Подожди, сейчас принесу напиться, бинты для перевязки, лекарства и медицинскую утку.

— Не, ну зачем так жестко? Сил у меня конечно нет, но до гальюна как-нибудь сам по стеночке доберусь, — решительно возразил я. — Не надо утки! Главное попить дай! И расскажи, наконец, чем у нас все закончилось? Я помню только взрыв торпеды и абордаж. И еще как ты из пулемета от тельнор отстреливалась.

— Хорошо. Раз ты такой бодрый, то слушай…

Через час меня вдосталь напоили прохладным сладким чаем, сводили в гальюн, перевязали, накормили пирацетамом и еще какими-то таблетками и даже дали немного похлебать горячего бульона из фазанины. Все это время Юля хлопотала вокруг меня во время процедур, отвечая на мои сбивчивые вопросы.

— Макарыч живой, Саш. Лежит в соседней каюте, вчера вечером в себя пришел. У вас у всех четверых контузия после взрыва торпеды. У тебя, у майора, у Сергея, у Твайны — у всех кто возле орудия стоял. Вас майор по сути спас. Он из своего «Стечкина» с носовой площадки отстреливался до последнего патрона, пока вы в лежку все были. Четверых магов завалил. А там уж я успела ленту перезарядить и подержать вас огнем. И магички Квайры подоспели. Но как только все кончилось, Макарыч ничком на палубу хлопнулся и все, только носом кровь пошла. Как он с такой контузией три минуты отвоевал, ума ни приложу. Наверное, на одних морально-волевых…

— Погоди, а Лейрр как? — перебил я помощницу капитана. — И Димка?

— Они погибли — склонила голову Юля. — Как и Иван. Когда начался абордаж, они с Алексеем до последнего из автоматов отстреливались, но Ваню пырнули ножом в сердце.

— Хреново, — мрачно сказал я. — Остальные живы?

— Да. Тельнор не так уж много было, десятка три. Сколько-то я из пулемета положила, остальных ваэрия своими ларрианскими посохами добили. Страшная вещь их боевой посох! Я видела — магичка ткнет таким и вместо части тела — кусок кровавого мяса. Они с тельнор на палубе их корабля сцепились и добили оставшихся… но и сами понесли потери. Зато теперь у нас есть трофейный корабль серокожих.