Стоило отвориться двери, как занятый чем-то эльф бросил на вошедших быстрый взгляд, встал с места и отвернулся к окну. Причём столь шустро, что растерянный Лефириус и не менее растерянная Элейна не успели разглядеть его. Со спины он ничем примечательным не выделялся, и было неясно, что в нём особенного, кроме нежелания видеть гостей при том, что всем прочим обитателям этого поселения принц был интересен.

- Прости, – сказала Элейна, обращаясь к стоящему спиной к ним эльфу. – Алариан сказал нам прийти сюда… Мы устали, и совершенно не способны сейчас размышлять логически и принимать правильные решения… Прости, если мы не вовремя… или если… - она не стала договаривать, поскольку собеседник по-прежнему стоял к ней спиной и никак не реагировал на её слова.

Эльф тем временем тяжело вздохнул и немного ссутулился, будто желая стать меньше и незаметнее. Пришедшие робко стояли у двери, не зная, как себя вести и что ещё можно сказать. Ссутулившаяся фигура эльфа показалась принцу смутно знакомой, хотя это могло лишь показаться – единственный эльф, с которым ему доводилось прежде пересекаться, остался там, за стенами этого дома.

- Думаю, это мне следует извиняться… - чуть слышно произнёс эльф, поворачиваясь к гостям и подходя к ним ближе.

Элейна ещё не понимала, в чём дело, но Лефир выглядел так, словно увидел то, что меньше всего мог ожидать и оттого оцепенел. Впрочем, так оно и было. Для девушки этот эльф не был каким-то особенным, разве что черты его лица не казались столь изящными, как у большинства представителей его расы, а взгляд был каким-то странным, словно виноватым и испытующим одновременно, при этом эльф явно был крайне растерян. Девушка, быстро определив, что изучение внешности эльфа света на проблемы не прольёт, посмотрела на принца, надеясь хоть по его реакции что-либо понять.

Лефир же смотрел в знакомое лицо, на котором застыло выражение крайней степени замешательства: он понимал, что когда-нибудь ему придётся встретиться с принцем, что это время приближалось с каждой минутой, ведь он отлично знал, что Лефир вошёл на их земли. Просто он понимал так же, что никогда не будет готов к этой встрече.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лефириус же вообще не чаял когда-нибудь встретиться с ним: с единственным, кто никогда не видел в нём принца.

- Эдвард? – ошарашенно пробормотал принц, когда удивление немного отпустило его, и он смог сформулировать хоть какой-то вопрос, пусть и состоящий из одного слова.

- Как видишь… - кивнул тот в ответ. - Да, это я, и прошу называть меня, как прежде – Эдвард, – он несколько смущённо улыбнулся, стараясь создать подобие непринуждённой беседы, но взгляд его был напряжённым, так как он боялся реакции Лефира. – Не ожидал? –  задал он глупый и простодушный вопрос, и принц не ответил, во все глаза разглядывая бывшего дворецкого. – Эй, не пойму, ты рад или нет? – он старался говорить ровно, ничем не выказывая своего волнения.

- Я рад… - растерянно ответил он и, помолчав, воскликнул: – Послушай, мне столько всего надо сказать тебе! Прежде всего - прости меня. Мне так хотелось проститься с тобой перед изгнанием, но отец… - он вздохнул, понимая, что надо подобрать слова лучше, и попытался снова высказать всё, что так хотел сказать ему перед тем, как дворецкого изгнали: - Я знаю, что вся моя семья поступила с тобой нечестно, скверно и … Я понимаю, что ты ничего не крал, что это всё придумал дядя, чтобы избавиться от тебя, ведь ты был единственный, кто мог разгадать его планы насчёт меня… Мне неизвестно, зачем ему моя смерть, но он жаждет её...Ты был тем, благодаря кому я никогда не был принцем в общепринятом смысле этого слова… Мне удалось остаться человеком, и всё это – твоя заслуга…

Эдвард жестом остановил речи принца и, положив ладонь ему на плечо, тихо сказал:

- Молодец, я не зря учил тебя, ты почти прав… - он замялся, после чего добавил: - Только вот, боюсь, что ты ошибся в одном: я действительно хотел украсть одну реликвию.

Эльф следил за малейшим изменением в настроении принца, надеясь понять, что он чувствует и постараться рассказать всю правду как можно мягче и безболезненнее.

Лефириус некоторое время пребывал в ступоре, так как бывший дворецкий рушил его представления о тех давних событиях. Наконец он спросил у Эдварда севшим голосом:

- Но… зачем?

Эльф не ответил на его вопрос, зато задал свой:

- Догадываешься, какую реликвию я хотел украсть?

Лефир догадывался, тем более, что последнее время в его жизни фигурировало лишь две реликвии. Одна из них, золотая ракушка, покоилась всё время у Фогуна, а, значит, оставался один вариант:

- Осколок… - прошептал он.

- Верно, – кивнул эльф. - Осколок Кристалла Жизни, который твой отец тщательно прятал от посторонних глаз.

Принц нервно сглотнул. Всё запутывалось сильнее. Тот, кто должен был всё объяснить, пока всё только усложнял. Усложнял своими словами, и даже своим видом. Про этот осколок у него спрашивал Фогун, из-за него, вероятно, он и оказался в той башне... Лефир глянул на Элейну и понял, что та вообще впервые слышит о таком артефакте. Выходило скверно: Фогун имел дело с санаром, да ещё и каким-то образом искал артефакт, который пытался украсть Эдвард. Он ненадолго прикрыл глаза, почувствовав, что эльфийка берёт его за руку и переплетает свои пальцы с его в знак поддержки.

- Знаешь, я уже ничего не понимаю!.. – честно признался он старому другу. - Ты эльф? - он посмотрел на заострённое ухо, которое не было в тени и свет от окна отлично на него попадал. - То есть, я вижу, что ты эльф, я не понимаю, почему?.. В смысле… твои уши, они не были такими…

- А какими они были? – полюбопытствовал эльф.

Лефир попытался вспомнить дворецкого. Вроде бы он легко представлялся: и его облик в полный рост, и лицо, и улыбка, и лукавый взгляд с моршщинками-лучиками около глаз... Какие у него были уши, он представить не мог. Не мог представить ни человеческих, ни эльфийских...

- Я… не помню…  - признался принц. - Но точно не такими, этих бы я не забыл!

Эдвард улыбнулся, и в его улыбке читалась смесь снисхождения и чувства вины за то, что позволил принцу знать о себе лишь мелкие частички правды. Он мягко заговорил:

- Они всегда были такими, Лефир. Просто на них было наложено заклятье, похожее на уже знакомое тебе, которое не позволяло людям обращать на них внимание. Ты не сможешь вспомнить мои уши, поскольку никогда не замечал их. Тем не менее, я эльф. И… - он вздохнул, собираясь с мыслями, после чего выдал: - И…ещё я... твой дядя… если после Санариуса это родственное отношение не вызывает у тебя неприязни…

Несмотря на достаточно прямое заявление, принц решил переспросить, поскольку поверить своим ушам попросту не смог, так же, как и не смог усвоить полученную информацию и проанализировать её без дополнительных пояснений.

- В каком смысле? – Лефир прищурился, словно это могло помочь ему разглядеть что-то потаённое в глазах эльфа и лучше осознать то, что ему приходилось слышать от него.

-  Я родной брат Фрины, твоей матери, – терпеливо объяснил Эдвард. - Тебе, должно быть, неизвестно, что твоя мать была из рода эльфов. Так же тебе не известно, что эльфы не могут жить среди людей, если только самолично не принимают такое решение. Фрина решила уйти к людям и прожить жизнь с Крафусом.

Голова начала болеть от того, что всё это не укладывалось в ней. Эльфы, о которых он до несостоявшейся казни знал лишь понаслышке, имели к нему куда большее отношение, чем он вообще мог себе представить. Принц постарался воспринять информацию, чётко для себя сформулировав краткую суть: «Фрина была эльфийкой, а Крафус с Эдвардом всё это время были в курсе, но ему ни разу даже не намекнули». Он вдохнул и медленно выдохнул, всё ещё не понимая, в чём же была проблема и почему всё это пришлось скрывать от него. Он спросил, желая узнать подробности:

- Это плохо, что она выбрала человека? У вас считается, что это плохо? - это было интересно не только, как история его рода, но и как история его самого: он хотел понять, возможно ли, что Элейна останется с ним.